Второе дыхание

— Так, я всё равно не совсем понимаю — и что?

Мамин взгляд выражал всю скорбь еврейского народа, которого у нас в роду ни разу не затесалось, но она, будучи финансовым директором, освоила этот взор в совершенстве:

— Уля! С ней можно обсудить перспективы сотрудничества.

— Мам! Какого, на фиг, сотрудничества? Я кофту эту полгода вязала, будучи в декрете с Верой, там основных мотивов восемьдесят четыре штуки. А собирала сколько? Да я всё на свете прокляла тогда. Пончо — не вопрос, за неделю, даже сейчас, я одно свяжу. Но, мама, это не серьёзно. Объём поставок? Курам светским на смех. Ну, корзинки, подставки, сумки даже, да, с этими нет проблем, но на самом деле такого добра в интернетах до хрена, то есть много.

— А вот это неправильный настрой! Так ты слона не продашь…

Остаётся в бессилии закатить глаза:

— Я не хочу ничего продавать. Не хочу. Я вяжу для себя, для души, для подарков близким людям. Я каждую вещь продумываю: в каком настроении вязать, для кого, что за материал, какая схема или узор, что за вещь будет, как украсить. Это творческий процесс, а не конвейер безликих и бездушных фабричных изделий.

— Вот! Вот! И настрой поменялся, и аргументы правильные, Улечка, молодец! — мама так радостно сверкала глазами и даже потирала ручки, что от этого гротеска хотелось упасть лицом в подушку. Исчезнуть из мира до тех пор, пока идиотская затея из матушкиной головы не выветрится мощным дуновением сирокко или не будет вытеснена более перспективными идеями. Но это не с моей удачей.

Вавилоны накрутились, старшая прилизалась на модный молодёжный манер, а дурацкая идея так и витала вокруг. И никуда мне от неё в ближайшее время не деться, судя по матушкиному энтузиазму.

Тяжело вздохнув, погнала девиц на завтрак, заранее готовясь к, эм-н, неожиданностям.

Неожиданности ожидали.

30. Ульяна. Июль. Море

Когда знакомый официант, широко улыбаясь, перехватил мою развесёлую компанию на входе, я вздохнула. Затем нас сопроводили, а скорее, отконвоировали в отдельную, увитую лозами беседку, к накрытому для очень обильного завтрака длинному столу. А я даже бровью не повела. Только про себя отметила, как наследницы в изумлении хором изобразили слонёнка Дамбо. Это у них от отца талант, я ушами шевелить не умею. Ни на нервах, ни так.

И, естественно, никто (не я) не удивился широко улыбающейся Нине, сидящей за столом с чашкой кофе в руке.

Так же, как и, волшебным образом, материализовавшемуся Леону у нас за спиной.

Пути отхода были блокированы полностью. Пришлось выбрать «почётную сдачу» и, высоко задрав нос, утвердиться за столом.

— Доброе утро, девочки, — Нина светилась и сияла, затмевая шикарное южное солнце.

Мои крошки и мама были почти синхронны в своих реакциях. Громкоголосое дружное «Доброе утро» вспугнуло прилетевшую «на поживиться» стайку воробьёв. Сначала даже гордость взяла, какие у меня растут «хорошие девочки», а потом я ужаснулась — это сколько денег понадобится на психотерапевта, когда они повзрослеют? Поэтому я просто молча мрачно кивнула, что незамеченным не прошло:

— Оправдываешь своё имя с утра, да, Колючка?

— А тебе чего, Львёнок, с утра спокойно не живётся? — да, невежливо, но да ну их всех!

Леон сначала в удивлении таращился на меня, а потом радостно фыркнул:

— Я уже самый что ни на есть настоящий Лев, между прочим!

— Ну, это там, в своей саванне, может быть или туда-сюда. А здесь, рядом с мамами, — Львёнок ты и есть. Так что, не рычи, детка.

Пока мы тихо соревновались в остроумии, девчонки уже уничтожали утренние вкусности, так что стоило завершить клоунаду и подкрепиться. Цепляя на вилку кусочек омлета, обратила внимание, с каким умилением нас рассматривают наши родительницы. Боже! Только не снова!

Завтрак прошёл, в целом, неплохо: дети извазюкались не сильнее обычного, руки о скатерть не вытирали, соседей по столу ничем не облили, говорили мало и вежливо. В итоге, решила ими всё же гордиться, но деньги в кубышку откладывать. На будущее.

А вот когда подрастающее поколение дружно отпросилось в мини-клуб и организованно туда откочевало, перешли к основному меню.

Для начала заказали всем кофе.

— Улечка, ты нас прости, пожалуйста, надо же было как-нибудь необычно начать знакомство, — Нина Эдуардовна мило улыбалась и хитро щурила глаза, создавая впечатление, что её достопочтенный папенька не иначе как Эдуард Соломонович.

Ну да ладно, политесы побоку, у меня процедуры через час, надо ещё переодеться, собраться и до талассо-центра дойти. Так что улыбаюсь столь же доброжелательно, отпихиваю булочку, которую мне настойчиво предлагает Леон, и замечаю:

— Что ж, у Вас вполне получилось. Теперь хотелось бы понять — а для чего весь этот перфоманс был?

— Сразу видно деловой подход. Сын, обрати внимание: человек дела, технический склад ума, ценит время, — покачала головой с виду хрестоматийная «блондинка» хоть и в летах, но это, если на акулью улыбку не смотреть.

Послушный сын оглядел меня с головы до того места, что возвышалось над столом, и многозначительно закивал головой.

— А перфоманс этот не случаен. Не оттого, что мне скучно или старческое слабоумие не за горами. Должна же я быстро составить своё мнение о человеке, с которым планирую совместный проект.

За удивление, со времён просмотра «Гарри Поттера», у меня отвечает приподнятая бровь в стиле Люциуса нашего Малфоя, что я и явила восторженной публике. Знаю, мама не одобряет всё, что связано с мальчиком-который-выжил, но Леон точно заценил. Потому как хихикал очень выразительно.

Нина Эдуардовна кивнула и продолжила:

— Вот, теперь я уверена, что с тобой можно иметь дело. Голова на плечах и деловая хватка есть, на глупости не отвлекаешься, а это для творческих людей, моя дорогая, очень редкое сочетание качеств. И Лео будет полезно посмотреть на профессионала за работой, а то только хиханьки да хаханьки с девицами. Не видит он за хорошенькой мордашкой ни ума, ни талантов, шовинист махровый. Весь в папеньку.

И я снова вижу вскинутые в негодовании руки. Но чужие.

Это как морозом по коже.

Взгляд, полный понимания и поддержки, который достаётся от меня Тору, приводит того в изумление пополам с недоумением.

— И что это за проект? — интересуюсь с целью поскорее отказаться и бежать уже на массаж.

Духовная сестра моей матери изображает сову, вращая головой и мерцая глазами. В ответ склоняю голову к плечу и хлопаю ресницами. Вместе мы олицетворяем собой известный мем в исполнении совушек: «Я и мой брат-дебил».

Мамы явно не в курсе, а мы с Леоном на пару поржали. Да.

— Хочу, чтобы у меня в магазинах эксклюзивно продавались твои вязаные творения.

Недоверчиво гляжу на вполне себе довольную своей идеей бизнес-леди:

— Нина Эдуардовна, Вы же понимаете, это у меня так, для души, а не конвейер. Бывает пять игрушек за месяц, да три корзинки и может маленькая сумочка, а бывает — одна игрушка за полгода, если некогда или настроя нет. Про объёмные вещи, типа кофты, болеро, пончо, платья, сарафана и прочего — это отдельная песня. И очень заунывная.

— Ох, Улечка! В этом-то и вся соль! Желаемую вещь не купишь случайно — заглянув ко мне между делом, пробегая от косметолога к парикмахеру. Её надо ждать. И всё равно, в итоге, будет сюрприз. Заказчик может выбрать, что именно хочет: корзинку красную или собачку синюю, а что мастер сотворит — только он сам и ведает. Оттенков красного сколько? А пород собак? Вот, то-то же. А потом, это же надо грамотно вписать диковинку в свой пафосный интерьер и правдоподобно громко восторгаться и хвастаться своей редкостью, — Нина Эдуардовна была мила, благодушна и выглядела очень довольной. Что уж там на самом деле было внутри, не знал никто, понятное дело.

На первый взгляд, всё это звучало не сильно разумно, но я же совершенно в нынешней столичной моде не разбираюсь, хотя синюю собачку в своей жизни связала и не одну, и даже разных не только пород, но и размеров. Пока очень похоже на сделку с дьяволом, но за спрос в нос здесь вроде бы не бьют: