Страница 15 из 16
Глава 6
— Майор толковый мужик был... — Витек потер свой рязанский нос и поднеся к нему кусочек «некрысятины», с удовольствием «пошевелил» ноздрями.
— Ага... Не то что этот... хмырь всех хмырей... — поддержал товарища второй боец. — Земля ему пухом...
Чем меньше оставалось самогона, тем мельче наливали в стакан. Идти на мороз парням не хотелось, хоть и не зима, но ночи холодные, к утру даже пар изо рта валит. Поэтому они растягивали удовольствие как могли, за последний час пересказав мне всю свою жизнь, включая последние годы.
— А у вас правда танки есть? — прервал я очередную басню про дедушку в деревне.
— Есть. — синхронно кивнули оба.
— Один даже на ходу. — спустя паузу, сообщил Витёк.
— Только не стреляет. — добавил его товарищ.
— Это как так? — в моём представлении танк на передовой — а граница, она и в мирное время самая что ни на есть передовая, должен быть полностью боеготов, чтобы при необходимости в считанные минуты выдвинуться для выполнения боевой задачи.
— Один сразу дохлый был, а второй уже позже сломался. Что-то заклинило вроде...
— А как же он поломанный приехал-то?
— Да обычно. На трале притащили.
— А зачем тащить не рабочий танк?
— Не знаю. Может списать хотели... — глубокомысленно изрёк Саня, Витёк же просто пожал плечами, и потянувшись за бутылкой, налил себе очередную порцию.
О том что в армии, да, наверное, как и везде у нас, процветает воровство и кумовство, я знал прекрасно.
Воровали всё что можно и нельзя. Где-то скромно, помаленьку, местами побольше, а где-то совсем не стесняясь. Форму, продовольствие, строительные материалы, оружие, технику типа грузовиков и уазов. И вполне допуская что танк тоже можно украсть, я слабо представлял для чего он нужен. Ну вот куда деть ворованную махину? — В металлолом сдать?
Так ведь не примут.
— Можем посмотреть сходить... Если хочешь... — предложил Саня, заметно оживляясь, а Витек налил ещё самогона себе в стакан, и запрокинув голову, выпил одним махом.
Выходить на улицу не хотелось, здесь и днём непривычно холодно, а сейчас, когда на часах почти два, совсем зябко. Оно, конечно, может и просто погода такая, — бывает ведь, но скорее следствие постоянно висящих над головой тучек. В общем, как бы там ни было, отказываться я не стал, посмотреть, что же это за танки такие, хотелось, и сообщив бойцам что выпивку и закуску они могут забрать с собой, дал команду на выход.
Долго не рассуждали. Сидели в верхней одежде, обувь не снимали, поэтому хлопнула дверь — Витёк со всей широты своей рязанской души пихнул её ногой, и мы дружно вывалились на крыльцо.
— Тут недалеко... — сообщил Саня, поправил автомат, и пошатываясь возглавил процессию.
Темно, холодно, и непривычно сыро. Если похолодание продолжится, к утру заиндевеет, и посадки, если они есть, замёрзнут. Я не особенно силен в агрономии, но знаю что даже легкий морозец отрицательно сказывается на урожае. А уж в этих условиях, когда солнца нет, вообще катастрофа.
В моём детстве, на огороде в шесть соток, в морозные ночи жгли костры, спасая ещё не окрепшие растения. Здесь же всем было пофиг, наверное надеялись что и так сойдёт.
Добравшись до стоящего неподалёку уаза, бойцы долго копались, пытаясь завести мотор. То одно забудут, то другое. В итоге завелись когда я уже отчаялся слушать бестолковое «бултыхание» стартера, и наплевав на танки, хотел вернуться обратно. Но не случилось.
До заставы добирались тоже с приключениями, выехали из посёлка, пару раз повернули, и уперлись в какую-то гору. Темно, фара на Уазе одна, да и та светит куда-то не туда, пропустили развилку, ну и результат.
Поэтому на место прибыли где-то через час, хотя расстояние до посёлка не больше пары километров.
Часовые, шлагбаум, — всё как положено. Пароль, правда, не спросили, но салон досмотрели, и только убедившись что кроме нас никого нет, пропустили на территорию.
Там мы ещё попетляли немного, снова куда-то упёрлись, развернулись, и объехав препятствие с другой стороны, остановились.
Вышли из машины, и в очередной раз определившись с направлением, двинулись на поиски.
Шли недолго. Танки появились внезапно, буквально вынырнув из темноты. С округлыми башнями, без кирпичиков активной брони, я не сразу понял что это обычные семьдесят двойки, просто древние, из первых модификаций, годов, наверное, восьмидесятых. Ну а так, — танки как танки. Тут ведь что главное, в нашем случае, — чтобы передвигались своим ходом, да стрелять могли. С этим, конечно, не ясно пока, у одного полностью снята гусеница, и не хватает катков, а у второго какая-то хреновина сзади торчит, в темноте не особо понятно.
— Пошли покажу. — Зажжужав ручным фонариком, Витёк шустро запрыгнул на прикрывающее гусеницу крыло, и заскрипев не смазанным люком, повторил приглашение.
Отказываться я не стал, и проследовав за ним, занял место командира, где с любопытством огляделся. Темно, тихо, и достаточно просторно. Не для меня, конечно, но для человека среднего роста — а именно таких и берут в танкисты, очень даже неплохо.
С виду, вроде, всё цело. Никаких снятых приборов, или еще чего-то в таком духе. Даже рация на месте, хоть и древняя, но она есть.
Пощелкав тумблерами, Витек включил «салонное» освещение, — тусклый плафончик над местом механика водителя. Света он давал немного, но глаза быстро привыкли, — в карты не сыграешь, конечно, а так, чтобы не врезаться во всякие железные штуки, хватало.
— Он на ходу? — на всякий случай уточнил я.
— Угу. Только с пушкой что-то... — ответил «экскурсовод», копошась в полумраке.
— А сзади что торчит?
— Где? — автоматически обернулся Витёк. — А... — тут же пришло понимание, — Ты про плуг что ли? Так вместо трактора в этом году его пользовали, землю пахали.
Пахать танком землю — обычное дело. По сути, тот же трактор, только с пушкой. После войны основная масса сельхоз техники как раз и была из бронемашин переделана, башню в переплавку, а шасси на нужды сельского хозяйства.
— А снаряды где? — там где должен быть боекомплект, оказались только пустые ниши.
— На складе. Где ж им быть-то... — несмотря на освещение, Витек непрерывно жужжал фонариком, копаясь под сиденьем механика водителя.
Что-то звякнуло, и он, довольно «крякнув», вытащил почти полную, литровую бутылку.
— Анатолича слеза! — гордо похвастался «танкист», и после наводящего вопроса пояснил что Анатолич это местный житель, а слеза — самогонка им произведенная. Оно, конечно, не важно, но теперь хоть логика вырисовывалась для чего меня позвали смотреть на танк.