Страница 35 из 208
Представление о характере застройки поселений и о жилых сооружениях культуры шнуровой керамики можно составить на основании поселений Лубанской равнины (Loze, 1978). Жилища были наземными, имели столбовую конструкцию, длину не более 10 м и ширину 4–5 м. Они состояли из одного — двух помещений с каменными очагами посредине. Крыша была двускатной. Поселения обычно располагались на возвышенностях среди болотистой равнины. По всей вероятности, врытые в материк сваи являются остатками мостков, облегчавших подход к реке.
Для керамики характерны следующие формы сосудов: кубки, крупные хозяйственные горшки, миски и ванночки. Амфоры встречаются редко. Кубки восточной части Латвии и Эстонии имеют профилированные края со сравнительно короткой шейкой и слегка округленным туловом (рис. 22). Они украшены шнуровыми оттисками, а также нарезным елочным орнаментом. Один из тонкостенных кубков, найденных на могильнике Сопе, имел еле заметное валикообразное утолщение вокруг шейки, которое украшено двумя рядами наколов. Крупные хозяйственные горшки с валикообразным утолщением вокруг шейки имеют слегка либо сильно округленное тулово. Округлые миски украшены шнуровыми оттисками или нарезным елочным орнаментом, днища также орнаментированы. Ванночки меньше ванночек жуцевской культуры. Амфоры встречены редко. Судя по фрагментам, они принадлежали к типу сакско-тюрингских крупных и злотских малых амфор.
Кремневые орудия представлены треугольными ромбовидно-черешковыми наконечниками стрел (рис. 23, 5–8). Среди первых встречаются экземпляры с прямым либо вогнутым основанием. Скребки изготовлены на узких либо крупных кремневых отщепах (рис. 23, 3, 4, 14), кремневые ножи отличаются стройностью форм и хорошей обработкой (рис. 23, 9). Для костяных гарпунов характерны длинный насад и мелкие одно- или двусторонние зубцы, расположенные в верхней части орудия (рис. 23, 11). Из рога изготовлены ударные орудия с просверленными отверстиями в верхней части для прикрепления их к рукоятке.
Кремневые клиновидные топоры, имеющие прямоугольную форму и прямоугольное сечение, принадлежат в основном к двум типам: толстообушным и тонкообушным (рис. 23, 21–23). Реже встречаются широкие топоры трапециевидной формы со средней толщиной обуха и прямоугольным сечением. В единичных случаях найдены узкие тонкообушные трапециевидные топоры с линзовидным сечением. Находки разнотипных кремневых клиновидных топоров указывают на разновременность памятников. Наиболее поздними являются трапециевидные тонкообушковые топоры с линзовидным сечением (Крайнов, 1972).
Каменные ладьевидные топоры (рис. 21) представлены несколькими формами (Tallgren, 1922; Äyräpää, 1952; Šturms, 1936b, 1970; Jaanits, 1971). Наибольшее распространение получили топоры европейского типа А, которые, по мнению Э. Штурмса, являются древнейшей формой боевых топоров (Šturms, 1970). Однако вряд ли можно согласиться, что топор типа А является древнейшей формой, ему предшествовали более простые топоры.
Второй формой, представленной на территории Восточной Прибалтики, являются фатьяновские топоры (Крайнов, 1972б). Для них характерно выдающееся вниз или отведенное назад лезвие, трапециевидное или сегментовидное сечение, крышеобразный верх. Однако на территории Латвии и Эстонии встречены лишь наиболее простые формы этих топоров, тогда как на территории Литвы и Калининградской области распространены и типичные формы фатьяновских топоров.
Третья форма топоров представлена типом Карпова (от названия местечка Карлова в Эстонии; Jaanits, 1971). Для этого топора характерна втулка, косо выступающее вниз лезвие, довольно прямой и ровный верх. Поперечное сечение прямоугольное или трапециевидное. Эта форма топора возникла, по мнению Л.Ю. Янитса, под влиянием финских ладьевидных топоров, снабженных ярко выраженной втулкой (Jaanits, 1971). Нам представляется, что финские топоры возникают на основе эстонских.
Четвертая форма ладьевидных топоров, получивших распространение преимущественно в северной части Восточной Прибалтики — это острообушные топоры. Для них характерен ромбический фронтальный профиль, причем кончик обуха короче и сужен сильнее по сравнению с концом лезвия. Лезвие оттянуто назад и имеет дугообразный абзац. Поперечное сечение у подобных топоров ромбовидное или трапециевидное. Эта форма топора является более поздней по сравнению с топорами типа карлова и типологически выводится из последних.
Пятой формой являются простые ладьевидные топоры. Они со слегка изогнутым профилем. Топоры этой формы имеют хорошо выраженные широкие боковые стороны, обух у них уже, чем лезвие. Лезвие почти прямое и слегка загнутое.
Свыше 20 фрагментированных ладьевидных топоров происходят из поселений Абора 1 и Эйни (21 экз.) и Валма (1 экз.). На поселении Абора 1 обнаружены ладьевидные топоры всех вышеупомянутых форм. Их стратиграфическое расположение подтверждает схему типологического развития ладьевидных топоров, намеченную упомянутыми выше исследователями.
Ряд исследователей (Х.А. Моора, Л.Ю. Янитс, Эд. Штурме, А. Европеус и др.) отмечают, что на ранней стадии развития культуры топоры имеют общие черты, а на поздней стадии в Литве, Латвии и Эстонии вырабатываются свои собственные формы топоров. К наиболее древнему типу относят топоры типа Кюласема (обушковые или ладьевидные). Местными формами считают топоры типа Карлова (втульчатый — коротколопастный) и острообушные, а массовое изготовление топоров относят ко второй четверти II тыс. до н. э. Сходство отдельных форм топоров со среднеднепровскими и фатьяновскими Х.А. Моора объясняет связями и влиянием указанных культур. Нам представляется, что наиболее ранними формами топоров будут клиновидные и конусообразные, в большом количестве обнаруженные в Прибалтике. Что же касается сходства форм топоров, то это объясняется, очевидно, общими истоками культур с боевыми топорами. Следует отметить, что каменные сверленые топоры-молотки встречаются только в мужских погребениях, в виде случайных находок они найдены в большом количестве на всей территории Прибалтики.
Украшения культуры шнуровой керамики Восточной Прибалтики изготовлены из кости и янтаря. Костяные лунницы (рис. 23, 1) и плоские кружки с отверстием в центре (рис. 23, 2) получили широкое распространение. Костяные лунницы известны и в фатьяновской культуре, что свидетельствует о тесных связях или об общности происхождения (Крайнов, 1972б).
Для составления ожерелий использовали янтарные пронизки, округлые, квадратные или прямоугольные пуговицы с S-образным отверстием (рис. 23, 12–13). Для скрепления ожерелий использовали «срединные части» в виде блоков с двумя парами сквозных отверстий. Для украшения головного убора употреблялись клинообразные и зубовидные подвески.
В позднем неолите наблюдается расцвет обработки янтаря, оживленный обмен им между родственными племенами культуры шнуровой керамики Восточной Прибалтики (Лозе, 1980). Янтарные украшения известны также в памятниках среднеднепровской (Артеменко, 1978) и фатьяновской культур (Крайнов, 1972б).
На поздненеолитических поселениях рассматриваемой территории обнаружены кости крупного и мелкого рогатого скота (памятники Лубанской низины, число особей 28) (Лозе, 1979). Кости домашних животных присутствуют также на поздненеолитическом поселении Тамула в Эстонии (Янитс, 1952).
О наличии земледелия у племен ладьевидных топоров и шнуровой керамики свидетельствует находка пшеницы на поселении Крейчи (побережье оз. Лиелайс Лудзас на востоке Латвии), а также многочисленные каменные терочники на поселении Абора 1 (Лозе, 1979).
Носители жуцевской культуры в Литве, а также восточно-прибалтийской культуры шнуровой керамики и ладьевидных топоров на территории восточной части Латвии и Эстонии осели приблизительно в одно время. На территории Литвы нижняя дата бытования этой культуры относится к концу III тыс., а на территории Латвии и Эстонии — к началу II тыс. до н. э.