Страница 11 из 75
Второй — относительно малые «дома», представляющие скорее всего отдельные, пристроенные друг к другу наземные сооружения с введенными внутрь них могильными ямами. Такие «дома» обычно вытянутые в меридиональном направлении (рис. 11, Б; 18).
Рис. 18. «Дом мертвых» № 8 Ст. Ахмыловского могильника.
В качестве примера можно рассмотреть комплекс «дома» № 9 из раскопа 1967 г. (рис. 11, Б). В северной части раскопа под слоем пашни, насыщенном углистыми включениями, на глубине 40–45 см обрисовались контуры сооружения в виде углисто-гумусных полос шириной 15–20 см. Конструкция длиной 5,4 см, шириной 2,7–3,6 м, ориентированная с юго-юго-востока на север-северо-запад, была разделена на 3 камеры размерами (с Ю на С) 2,4×1,3; 2,4×1,4; 3,4×2,3 м. Углисто-гумусные полосы конструкций прослежены до глубины 45–55 см, а глубина изученных в них захоронений составляет 45–80 см. В каждой камере располагалось по одной могильной яме: в первой — № 500 (250×140 см), во второй — № 501 (250×80 см), в третьей — № 522 (240×90 см). В засыпи всех ям отмечены обильные углистые включения, а в яме № 500 — следы погребальной камеры и помоста. В ямах № 500 и № 522 следов человеческих костей не обнаружено (найдены вещи).
Погребальные камеры с какими-то наземными сооружениями, очевидно, были вообще характерны для Ст. Ахмыловского кладбища. Следы таких конструкций зафиксированы всего в 95 изученных могилах.
При исследовании памятника извлечено много различных предметов, в том числе: кельтов бронзовых — ананьинских — 143, акозинско-меларских — 116, железных ножей — 318, бронзовых — 3, железных шильев — 89, бронзовых — 3, каменных «оселков» — 58, топоров железных — 5, бронзовых тесел — 3; глиняных пряслиц — 41, глиняных сосудов — 59, бронзовых наконечников копий — 36, железных — 71, каменных наконечников стрел — 21, костяных — 13, деревянных — 4, бронзовых — 32, железных — 66, 16 кинжалов и 7 стилетов, 2 клевца, 3 секиры, 7 удил, 7 пар псалий, детали от 104 налобных повязок и 3 шапки, 97 пар височных колец и 68 височных спиралей, 58 гривен, детали 31 нагрудника и 13 ожерелий, большое число различных подвесок и т. п.
Восточнее Ст. Ахмыловского и Акозинского могильников в западноволжской группе раннеананьинских памятников других могильников пока неизвестно. Но они, очевидно, были. Об этом, в частности, свидетельствуют группы находок раннеананьинских металлических изделий у Малахайского поселения (2 ранних кельта акозинско-меларского типа, 2 проушных топора кобано-колхидского типа, рыболовный крючок-блесна)[104] и на Криушинской дюне (4 бронзовых кельта акозинско-меларского и раннеананьинского типов)[105].
Последняя группа находок скорее уже открывает средневолжскую группу раннеананьинских памятников, среди которых первый достоверный могильник был частично раскопан в 1927 г. В.Ф. Смолиным в дачном месте под Казанью, известном под именем «Пустые Моркваши»[106]. Находится оно примерно в 30 км к западу от Казани на правом берегу Волги в 6 км к востоку от устья Свияги, на левом берегу устья речки Морквашки (рис. 19, А). В настоящее время низкая терраса в углу между Морквашкой и Волгой занята территорией дома отдыха «Пустые Моркваши». В 1901 г. отсюда А.А. Штукенбергу было доставлено несколько бронзовых предметов, в том числе наконечник копья (рис. 19, В, 1) и несколько кельтов ананьинского типа (рис. 19, В, 4, 5, 6)[107]. Первые сведения о памятнике как о раннеананьинском могильнике опубликовал А.М. Тальгрен, который полагал, что захоронения могильника были под низкими курганными всхолмлениями[108]. Интересную находку — бронзовое зеркало с зооморфной ручкой на двух столбиках — опубликовал в 1936 г. Б. Рабинович, датировавший его VI в. до н. э.[109]
Рис. 19. Могильник Пустые Моркваши.
А — план могильника: а — край террасы; б — аллеи дома отдыха; в — корпуса дома отдыха (1, 2, 3 — жилые; А, Б, В — административные); г — место дома объездчика-лесника; д — траншеи 1975 г.; е — предполагаемые контуры площади могильника.
Б — план траншеи № 3 1975 г.: а — погребение; б — часть конструкций «дома мертвых»; в — поздние ямы и постройки; г — камни.
В — предметы из Пустых Морквашей, найденные до раскопок 1927 г.: 1–3 — из публикации А.М. Тальгрена; 4–6 — из коллекций археологического кабинета КГУ. Бронза.
Г — погребения и вещи, вскрытые в 1975 г.: 1 — кельт из погребения 19; 2 — погребение 24; 3 — погребение 20 (а, б, в, г — подвески поясного набора; д — зубы человека); 4 — погребение 22 (а — украшения налобной повязки; б — пластинка шапки; в — височное кольцо); 5 — погребение 23 (а — детали налобной повязки); 6 — погребение 24 (а — височное кольцо; б — пронизки и ремешок от ручки кошелька; в — бронзовый наконечник стрелы; г — дно берестяного кошелька).
К сожалению, ввиду того, что В.Ф. Смолин вел раскопки небольшими траншеями и к тому же ни дневники, ни чертежи раскопок не сохранились, о погребальном обряде вскрытых им захоронений можно судить лишь предположительно. Всего при раскопках В.Ф. Смолина было вскрыто 14 обычных, 3 частичных и вторичное захоронения, произведенные преимущественно в ямах, ориентированных с северо-востока на юго-запад и расположенных на глубине от 0,4 до 1 м. В могилах погребенные преимущественно лежали на спине вытянуто головой на юго-запад, ногами к северо-востоку к реке. В засыпи могил встречались углистые включения и, может быть, поминальные комплексы, как, например, остатки женского головного убора над мужским захоронением № 1. Наиболее четкое описание имеет погребение № 7, изученное в траншее VIIа[110]. На глубине 80 см были расчищены остатки мужского костяка, лежащего вытянуто головой на юго-запад, ногами на северо-восток к реке. Справа от черепа лежали бронзовый наконечник копья, кельт с остатками деревянной рукоятки, железный нож. С другой стороны черепа находились плечевая кость лошади и височная спираль из медной пластинки, свернутой в 6 оборотов. В районе таза лежали еще нож и медные подвески к поясу.
Интересны три случая частичных захоронений, выявленные в траншеях III, VII, VIII. Так, в траншее III остатки черепа человека «находились под каменной кладкой, которая состояла их двух-трех рядов несколько наклонно поставленных плит, прикрытых большой, почти четырехугольной плитой. Кладка производила впечатление могилы, обложенной плитами и прикрытой сверху плиткой. Высота кладки 70 см. Под ней обнаружены, кроме черепа человека, кости животных (в том числе свиньи), черепки и угли. Длина кладки — 1,2 м, ширина — 65 см»[111].
104
Халиков А.Х. Очерки истории…, с. 100.
105
Там же, с. 107.
106
Довольно подробно результаты раскопок В.Ф. Смолина опубликованы А.В. Збруевой (Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. — МИА, 1952, № 30, с. 307–319). Мне также уже приходилось писать об этом интересном, но, к сожалению, почти неисследованном памятнике (Халиков А.Х. Очерки истории…, с. 108, 109). Поэтому здесь я ограничиваюсь общей характеристикой погребального обряда, а также изложения материалов раскопок 1975 г.
107
Штукенберг А.А. Материалы для изучения медного (бронзового) века восточной полосы Европейской части. — ИОАИЭ (Казань), 1901, XVII, вып. 4, табл. II, 8, 17, 19. Коллекции АКУ-78.
108
TallgrenА.М. L’epoque dite d’Ananino dans la Russie orientale. — SMYA, XXXI. Helsinki, 1919, p. 51, 52, fig. 48.
109
Рабинович Б. О датировке некоторых скифских курганов Среднего Поднепровья. — СА, 1936, I, с. 86.
110
Збруева А.В. История населения…, с. 313.
111
Там же, с. 318.