Происхождение татар Поволжья и Приуралья

Молоко употреблялось больше для супов, варки каш, а также изготовления молочных продуктов — кислого творога, сухого или выпаренного творога-кырта, сметаны, масла, квашеного молока — катыка, эйрана. Способы приготовления этих продуктов имеют аналогии у скотоводческих народов, но вместе с тем характерны и для оседлых народов Поволжья и Приуралья. Наиболее лакомым блюдом был мед, а сочетание меда и масла (бал-май) было ритуально-праздничным блюдом. Также как и у ряда народов Средней Азии, у татар известна практика заготовки впрок ягод, особенно приготовление сухой пастилы — кака. Многие из традиционных татарских блюд вошли и в современную кухню[16].

Одежда татар, несмотря на сильнейшее воздействие мусульманского востока, сохраняла свои особенности, характерные преимущественно для тюркоязычных народов, но вместе с тем вобрала и черты одежды местных волго-уральских народов, приспособленной для относительно холодной зоны. Одежда шилась из самодельного сукна, холста, пестряди и покупных тканей. Последние у татар были более распространены, чем у других народов Поволжья. Основой мужской и женской одежды был кулмэк (рубаха) туникообразного покроя с широкими боковыми клиньями. Женская рубаха была длинней мужской и имела нередко пришивной подол — «итэк». Туникообразный покрой рубахи характерен для многих народов Европы и Азии, но у татар сохранились особенности, присущие для кочевников — значительное расширение подола. Кочевническими традициями следует объяснять сохранение у татар, как в мужском, так и женском костюме, шаровар («штан») с широким шагом.

Поверх рубахи надевали камзол — жилет с короткими рукавами и без рукавов, или казакин — жилет с длинными рукавами. Такого покроя «жилеты» известны еще в памятниках Горного Алтая середины I тысячелетия до н. э., а позднее они были присущи почти всем тюркоязычным народам. Верхней одеждой были бешметы с низким воротником, а также длиннополые чекмены и прямоспинные жиляны, чапаны. Характерными почти для всех народов Поволжья и Приуралья были зимние тулупы и полушубки из овчины. Обязательным атрибутом рабочей одежды как у мужчин, так и у женщин был фартук — «алъяпкыч», который со второй половины XIX в. становится частью выходной девичьей одежды.

Необходимой принадлежностью одежды была кожаная, лыковая и валяная обувь. Кожаная обувь шилась преимущественно с мягкой подошвой — ичиги (читек), чувяки, нередко с аппликацией или расшивками. Лишь с середины XIX в. получили распространение русского типа сапоги с твердой подошвой. Ичиги, так же как и близкие к ним суконные или холщовые чулки (тула оек), надевавшиеся под лапти или кожаные галоши (кавуши), присущи многим тюркоязычным народам (башкирам, казахам, алтайским тюркам). Зимней обувью являлись валенки (киез итек) или глубокие валяные галоши (киез ката), надевавшиеся поверх ичиг.

Разнообразными были головные уборы. У мужчин широко были распространены тюбетейки (кэлэпуш и такья) и близкие к ним меховые шапки в виде невысокого цилиндра (кара бурек). В деревнях наиболее распространенным головным убором была войлочная шляпа со сферическим верхом и опущенными (у казанских татар) или приподнятыми (мишари, кряшены) полями.

Основным головным убором татарок был платок (яулык) из легкой ткани и вязаный из шерсти (шэл). Более древними являлись головные платки прямоугольной формы (тастар) и в виде прямоугольного треугольника (орпэк), имеющие древнетюркские параллели и аналогии. Древним убором, очевидно, были высокие калфаки, украшенные монетообразными подвесками и бисером (тухья), уходящие своими корнями в булгарское и даже добулгарское время. У татар-кряшен встречаются разновидности головного убора типа марийской сороки.

Многочисленные личные украшения женщин изготовлялись преимущественно из серебра, нередко золоченного, с инкрустацией из драгоценных и полудрагоценных камней. Широко распространенными были головные украшения — накосники (чулпы и чэч-тэнкясе), головные повязки с монетовидными подвесками (чачкап), серьги обычно небольших размеров; ожерелья (муенса) из бус или мелких монет, нашитых на узкую полоску холста. Такими же монетами, нередко и более крупными, расшивались шейные и нагрудные украшения — нагрудники (изу), застежки (каптырма), нагрудные перевязи (хаситэ) и т. п. Были популярны браслеты из широких пластин и цепочек, иногда перекрученной проволоки, кольца и перстни. Многие из этих украшений имеют параллели в этнографии других тюркоязычных народов, а также в местной финно-угорской среде.

Семейно-общественная жизнь татар Поволжья и Приуралья характеризуется сильно выраженными чувствами родства. У казанских татар это проявляется в длительном бытовании специальных праздников для встречи родственников, так называемых «джиенов». У татар-мишарей, не знающих «джиенов», более развиты система и терминология родства[17]. У обеих групп татар существовали примерно однотипные свадебные обычаи и обряды. Наиболее распространенными были браки по сватовству, но известны также случаи ухода девушки к любимому (ябышып чыгу) и похищение девушки (кыз урлау). В деталях обрядов сватовства и свадьбы имелись свои особенности. Так, у татар-мишарей свадьба сопровождалась причитаниями.

У казанских татар традиционным народным праздником является сабантуй — праздник весенней пашни, сева. Уходя своими корнями в булгарское время, этот праздник свидетельствует о развитом земледельческом производстве татар и их предков. Через них он проник к соседним народам — мари (ака-пайрем), чувашам (акатуй) и удмуртам (гырны-поток)[18]. С развитой хозяйственной деятельностью татар, прежде всего с нуждами сельского хозяйства, связаны космогонические представления, исчисления времени, различные приметы и т. п. Различные хозяйственные потребности, ремесленная и строительная деятельность, торговля и т. п. создали еще у булгар достаточно сложную метрологию, сохранившуюся и у их потомков.

Несмотря на более чем тысячелетнее господство мусульманской религии, у татар и их предков сохранились пережитки языческих верований — наименование общетюркского верховного божества (тэнгре), понятия о множественности душ, в частности о первоначальной душе (кот), о злой душе (орэк) и т. п.; культ животных с их обрядовыми жертвоприношениями; развитый культ земли — обряд прохождения через землю, поклонение земле, клятва родной земле и т. п.; пережитки культа огня и солнца; представление о различных божествах — духах сил и явлений природы — матери воды (су анасы), хозяине леса (шурале), хозяйке дома (ой иясе), хозяйке хлева (абзар иясе), злых духах (убыр, албасты) и т. п. Многие из этих представлений имеют параллели в мифологии тюркоязычных народов, особенно у сохранивших длительное время язычество якутов, алтайцев, хакасов и т. п.

Народное творчество татар, охватывающее разные жанры — устное, музыкальное, изобразительное, — свидетельствует, с одной стороны, о близости их носителей к кругу тюркоязычных народов, а с другой — о длительном пути их формирования в условиях оседлости и под влиянием государственности. В устном поэтическом творчестве татар наблюдается прежде всего преобладание жанров литературного характера: короткие и длинные песни — стихи; байты, издавна близко стоявшие к профессиональной поэзии; сказочные повествования и т. п.[19] У татар почти не сохранились характерные для младописьменных тюркоязычных народов эпосы, героические сказания и т. п.

Для татарской народной музыки характерна свойственная народам алтайской языковой семьи пентатоника, или ладовая система из пяти ступеней[20]. Но развитая многожанровость татарской музыки, включающая обрядовые и бытовые песни, песенную лирику и плясовые наигрыши, музыкальное сопровождение байтов и т. п., при известных исторических сведениях говорит о длительном и своеобразном пути ее формирования в условиях прочной оседлости в период Волжской Булгарии и Казанского ханства. Вместе с тем имеются определенные различия в музыке казанских татар, татар-мишарей и татар-кряшен.

16

См.: Ахметзянов Ю.А. Татарские блюда. Казань, Таткнигоиздат, 1969.

17

См.: Мухамедова Р.Г. Татары-мишари, с. 147.

18

См.: Уразманова Р.К. Сабантуй. «Советская этнография», № 4, 1977.

19

См.: Ярми Х. Татар халыкнын поэтик ижаты. Казань, Таткнигоиздат, 1967.

20

См.: Нигмедзянов М.Н. Татарская народная песенная музыка. М., «Искусство», 1970.