Страница 34 из 35
Этому способствует и то, что значительная часть казанцев и мишарей, в XVI–XVII веках сдвинутая с первоначальных мест обитания, потеряла прежние земляческие названия и в условиях достаточно активного смешения между собой должна была воспринять общий этноним — татары, который уже давно, начиная еще с эпохи Золотой Орды, прививался народу со стороны золотоордынских и местных феодалов. После присоединения этим именем казанцев и мишарей упорно называли русские феодалы и царское правительство. Так, в результате взаимных усилий постепенно имя «татары» внедряется и в среду народа. Справедливости ради следует заметить, что большинство татарского населения предпочитало называть себя мусульманами или даже булгарами. Попытками сохранения прежних исторических традиций, очевидно, следует считать и бытовавшие еще в XVII–XVIII веках семейные родословные (шаджара), где предки обычно уводились в булгарскую среду и где достаточно точно указывалось первоначальное место их обитания.
В начале и первой половине XVIII столетия еще более суровой становится колониальная политика русского самодержавия по отношению к нерусским народам Поволжья. Она, как и прежде, проводится в первую очередь путем насильственного принуждения к крещению. В 1713 г. издается петровский указ, где предлагалось креститься в течение полугода всем татарским мурзам. В случае отказа у них отнимались все права и поместия. Очевидно, часть татарских помещиков, боясь потерять свои богатства, приняла тогда христианство и впоследствии обрусела (Карамзины, Аксаковы, Юсуповы, Ишболдины, Тенишевы, Молоствовы и др.). Часть татарских мурз с Подчиненными им крестьянами бежала в Среднюю Азию, Приуралье. В Средней Азии в это время идет усиленная подготовка татарского духовенства, которое разворачивает активную контрпропаганду ислама в Поволжье и Приуралье. В результате этого усилия царской администрации и православного духовенства, направленные на расширение христианства, не принесли ожидаемых результатов. Даже после указа 1720 года, когда за крещение были обещаны значительные льготы, число крестившихся было небольшим. На все эти меры рядовое население отвечало массовым уходом в относительно спокойные районы, прежде всего, в Приуралье. Так, в 1713 г. из 46 841 двора ясачных крестьян в запустении оказались 10382, а в 1719 г. — 9932 двора. Казанский губернатор Салтыков в 1714 г. сообщал, что много ясачных людей ушло к башкирам, а в 1730 г. другой казанский губернатор Волынский доносил, что ясачное население башкирского края увеличилось за счет татар (казанских, симбирских, темниковских) на 60 тысяч душ (фактически на 200 тысяч человек).
В 1730-1760-е годы в Поволжье наблюдается разгул крещения, проводимого самыми отвратительными мерами архиепископом Лукой Канашевичем. Ломаются мечети (в 1744 г. было сломано 418 мечетей), закрываются школы, насильственно сгоняются с земли непожелавшие креститься. Число крещеных татар в это время достигает 33 тысяч душ. Они в основном занимают почти все современные места расселения, в том числе и по р. М. Черемшан. И снова отмечается массовое бегство некрещеных татар, на этот раз в Южное Приуралье. Оно совпадает и с политикой царского правительства, которое, начиная с Петра I, стремится использовать татарское купечество для расширения торговли со Средней Азией и Востоком. В 1745 г. на речке Каргале в 18 км от г. Оренбурга возникает Каргалинская, или Сеитова, слобода выходцев из казанских татар, жители которой берут в свои руки торговлю со Средней Азией (в 1761 г. число татарских купцов в 6 раз было больше всех других купцов Оренбурга)[102]. Тогда же возникает татарская слобода и в районе г. Троицка. Так начинает оформляться троицко-оренбургская группа татар. В основном она состояла из переселившихся без разрешения татар. Уже к 1762 г. число татарского населения в Оренбургском крае (включая Оренбург, Троицк, южную Башкирию) достигло почти 100 000 душ мужского пола, что составляло более 60 % всего подушного населения края[103].
Феодальное и национальное угнетение татарского крестьянства (99 % татар Поволжья в XVIII в. проживало на селе) приводило не только к пассивному, но и активному сопротивлению. Особенно ярко это проявилось в участии татар в движении Емельяна Пугачева. В самом начале восстания к Пугачеву примкнул большой отряд татар Сеитовской слободы под Оренбургом. В Бугульминском ведомстве осенью 1773 г. были организованы татарские повстанческие отряды Мусы Мустафина, Аита Уразметова и др. Татарские отряды рука об руку с русскими, мордвой, удмуртами, мари, башкирами и другими народами края активно действовали под Елабугой, Мензелинском, Арском, Казанью. Верным сподвижником Емельяна Пугачева был полковник Мясагут Гумеров, приписанный к Казанскому адмиралтейству. Всего в пугачевском движении участвовало более 85 000 татар — крестьян Казанской и Уфимской провинций[104]. Такие совместные выступления практически основной части всего народа, несомненно, способствовали углублению этнических процессов, в том числе и сближению татар с другими народами края.
Во второй половине XVIII и первой половине XIX вв. в России идет процесс становления капиталистических отношений, охвативший также широкие слои татарского населения и сыгравший ведущую роль в консолидации татарской буржуазной нации[105]. Постепенно зарождается и набирает силу татарская буржуазия, начавшая с открытия небольших мастерских и кончившая созданием крупных промышленных предприятий. После 1763 г., когда было разрешено торговать служилым людям и купцам из числа татар по всей Российской империи, сеть татарского купечества широко разветвляется. В конце XVIII века в Казани насчитывалось 595 купцов-татар, в Чистополе — 266, в Оренбурге и Троицке — более 300 и т. д. Нарождающаяся татарская буржуазия, действовавшая рука об руку с мусульманским духовенством и татарскими мурзами, добивается в своих интересах некоторых льгот от царского правительства: ликвидации миссионерской конторы для новокрещеных (1746 г.), разрешения строить мечети и мусульманские школы при них (1756 г.), свободы вероисповедания (1773 г.), уравнения татарских мурз в правах с русскими помещиками (1784 г.), организации в Казани татарской ратуши (1782 г.) и др. В этих условиях этническое расслоение татарского народа в основном стабилизируется.
Интенсивное развитие капиталистических отношений во второй половине XIX века, когда оживленными становятся межнациональные и внутринациональные экономические и этнические связи и развивается национальная культура, приводит к тому, что не позже рубежа XIX–XX веков оформляется татарская буржуазная нация, включившая в свою среду казанских татар, татар-мишарей и отчасти сибирских татар. Татарская буржуазная нация, возникшая в условиях Российского государства на базе общности экономической жизни, развития общенационального языка и национальной культуры, формирования национального сознания складывалась как «неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи общественного развития»[106]. Параллельно шло развитие татарского буржуазного национального движения и прежде всего национализма во всех его проявлениях.
Во второй половине XIX и начале XX вв. молодая татарская буржуазия стремится захватить господствующее положение в экономике национальных, прежде всего, тюркоязычных окраин Российского государства — на Северном и Восточном Кавказе, в башкирском Приуралье, в Средней Азии. В ряде городов Средней Азии, особенно в Бухаре, Самарканде, Ташкенте и др., усиливаются татарские колонии. Число татар здесь к рубежу XIX–XX веков достигает более 200 тысяч человек. Татарская буржуазия вместе с развивающейся крымско-татарской буржуазией в это время выдвигает лозунг пантюркизма и панисламизма, где муссирует идею, что «мусульмане всей России представляют одну нацию». Подстрекаемые оголтелыми представителями пантюркизма, они в 1897–1906 гг. разворачивают кампанию за переселение татар-мусульман в феодальную Турцию, которая рисовалась «землей обетованной» для мусульман. В результате этого 10 тысяч татар, преимущественно из Казанской губернии, выехали в Турцию. Трагической оказалась их судьба «в стране ярма и вечных стонов». Обличительный голос татарской прогрессивной интеллигенции, выступившей против переселения, а также горькая судьба самих переселенцев способствовали прекращению этого переселения татар в Турцию. Гневно прозвучал голос великого татарского поэта Г. Тукая:
102
См.: Рычков П.Н. Топография Оренбургская. Ч. 2, Спб, 1762, с. 29–30.
103
См.: Кобузан В.М. Изменения в размещении населения России в XVIII — первой половине XIX века. М., «Наука», 1971, с. 33.
104
См.: Алишев С.Х. Татары Среднего Поволжья в Пугачевском восстании. Казань, Татарское книжное издательство, 1973.
105
См.: Хасанов Х.Х. Формирование татарской буржуазной нации. Казань, Татарское книжное издательство, 1977.
106
Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 75.