Кофе готов, миледи

Глава 28

Эти две недели я прожила, как на иголках. Заняться было решительно нечем, ведь заказ на бетонные чаши взял на себя Ясень. Он же подготавливал помещение для дальнейшей сушки «мытых» зерен. Мне оставалось только ждать и действительно заниматься подготовкой к свадьбе. Клят знает, как там дальше пойдет, но подготовиться необходимо.

К сожалению, совместные усилия не давали результата. Не смотря на то, что всё свое свободное время я тратила на изучение прецедентов расторжения помолвок, а Ясень зарывался в местный Семейный кодекс, мы так и не придумали предлога, чтобы разорвать брачную договоренность с де Кресс.

Чем скорее приближалась дата свадьбы, тем суровее становились слуги поместья. Мрачные и нервные, они старались почаще радовать мою светлость сладостями и комфортом, незаметно кидая на меня жалостливые взгляды.

На графа я давно не надеялась. Если он и видел, в каком противостоянии мы находились с Роберто, то упрямо не желал отказываться от своего слова. Пару раз даже пытался поговорить со мной о терпимости и снисходительности к будущему супругу, непростой женской доле и чуть ли не библейском смирении, но видя грозовое упрямство в моих глазах, бросал попытки вправить мозги «дочери». Еще бы! А то я не знаю, что стоит раз смириться и подставить другую щёку, как мгновенно окажусь в западне чужого самодурства.

Не знаю, к счастью ли, но и раньше часто не ночующий дома граф нынче и вовсе пропадал то в столице, то на периферии собственного графства вместе с зятем, оставляя меня за хозяйку. Это обстоятельство позволяло спокойно заниматься своими делами и ни перед кем не отчитываться.

– Моя леди, пора, – Мира подала теплое пальто. В последнее время моя маленькая камеристка стала заметно спокойнее и больше не плакала в уголках дома, хотя и переняла общий настрой слуг, хмуря брови при каждом упоминании скорой свадьбы.

– А ты куда? – любопытный пятачок вынырнул из кармана пальто. – А можно мне с тобой?

– К артефактору. Нужно сделать небольшой запас полезных вещиц. Что-то мне не нравятся в последнее время разговоры на приемах, куда-то не туда мы катимся, – я рассуждала больше для себя, чем для них.

– Вы про закрытие границ с горцами? Не стоит беспокоиться, так иногда бывает, – служанка неторопливо спускалась по лестнице вслед за мной. – Неприятность эту мы переживем.

Не иначе у меня подхватила. Я частенько стала напевать знакомые мотивы, чтобы не терять мысленную связь с домом. Ясень оказался пугающе прав. С каждым днем я всё больше замечала, как невидимая нить, связывающая меня с Землей, истончается, будто все, что мне было дорого там, становится не важным. Хлопоты, проблемы, эмоции, дела – всё это заставляло меня каждое утро погружаться в новый мир, обживаться в нем, радоваться и дружить, злиться и чего-то бояться. Чтобы не отдаляться совсем, я стала вспоминать свои любимые фильмы и песни и делиться этим с помощником.

И вот что странно: поначалу Ясень совершенно не интересовался моей прежней жизнью, его взгляд становился рассеянным, а внимание блуждало вне моего рассказа. Но с каждым разом блеск в его глазах все больше и больше намекал мне, что странная стена равнодушия к другому миру постепенно исчезает, уступая природному любопытству и жажде знаний.

– Понятия не имею, почему так, – однажды признался мне он. – Будто голова ватная становится, когда ты что-то рассказываешь и спать сразу охота, через силу слушать приходится.

Мы так и не поняли, что это было и от чего зависело. По предположению моего помощника этот мир активно не хотел пересекаться с моим, а от того и стремился «стереть» такие разговоры из своего информационного поля. Звучит бредово, конечно, но иного объяснения не было.

А я откровенно скучала. Принимала десятки поздравлений со скорой свадьбой, которые красиво горели в камине, перелистывала книги по социальному устройству Тиона и тренировалась в магии. С последним мне активно помогал Ясень и под его чутким руководством я научилась выпускать красивые искры прямо из пальцев, а также спокойно варьировала температуру окружающей среды от комфортной до откровенной жары. Пару раз удавалось создать даже малюсенькие язычки пламени, однако подобное умение считалось боевым, а потому я каждый раз чувствовала неприятный зуд, поселившийся будто прямо внутри головы.

Это было неприятно, а потому, когда пришла пора корректировать свою магию под индивидуальный стиль, я углубилась в волшебство эмоций. Да-да, я не забыла, что второй областью огненной магии является внутренний огонь – эмоции и чувства, рожденные человеком. Узкоспециализированные маги могли даже управлять чужими эмоциями, внушать страх или радость, гнев или трепет. Я, увы, похвастаться подобным не могла, хотя Ясень утверждал, что задатки есть.

Сам юноша учился магии с невообразимой скоростью. Практически все его жалование уходило на учебники по водной волшбе, над которым он засиживался так долго, что я всерьез начала беспокоиться за его зрение.

– Может, нанять тебе учителя? – озадачено предложила я, видя гору книг. – Живой преподаватель всяко лучше, чем сухие научные объяснения. Заодно технику сможешь отработать под контролем опытного человека.

– Да ну, – отмахнулся он. – Все равно боевиком становиться не собираюсь, хочу свое направление придумать. Так зачем мне его другим показывать?

– Что за направление?

– Микро-магия, – понизил он голос до шепота. – Подумай сама, вокруг нас полно воды, она прямо в воздухе и не только во время дождя. Так зачем мне, словно гиганту, поднимать озера с тоннами стихии, чтобы поразить врага, если можно заморозить воду у него в носу? Ты молодец, хорошо придумала отказаться от боевых наук. Тебе тоже не нужно сжигать врагов, если можно вызвать в них страх перед тобой.

Мне категорически не нравилась идея сжигания. Да чего уж, и идея иметь врагов тоже не прельщала. А потому я пока что знакомилась лишь с теорией овладения эмоциональной магией и делала упражнения на овладение собственными душевными порывами. Поймать дзен не получалось, но мне и не к спеху, ведь я искренне надеялась, что подобные умения мне никогда не пригодятся.

Сегодня же в планах было еще раз посетить мастера Шевора и закупиться интересной артефактной мелочевкой, облегчающей жизнь. Однако едва мы вышли на улицу и вдохнули морозный воздух, как внезапно раздался писк:

– Ой-ой-ой! Ой! – мой карман начал активно дергаться. – Ой, мамочка!

– Что такое? – всполошилась я.

– Ничего! Просто тут немножко… ой!