Кофе готов, милорд

Глава 8

– Миром клянусь, ничего не обещал! – бухнулся на колени допрашиваемый и с размаху приложился лбом о сырую землю. – Что б мне больше в храм ни ногой, если вру!

– Встань немедленно, – цедил Ясень, тяня за руку дурака, окосевшего от перспективы быть ожененным на первой встречной.

– Не обещал, не разговаривал, неприличностей не показывал, на том святыню целовать готов! А если угодно, так жените. Пропаду, бедовый, с такой-то «красотой» брехливой под венцом, – блажил наш нерадивый слуга, методично стукаясь лбом о дорожку.

На этот цирк с конями квадратными глаза смотрела соседская баба, разом пятясь к своему чистому забору. Не согласная с тактическим отступлением матери невеста яростно мотала головой, не забывая слать дебильно-счастливые улыбки нашему конюху, и махала руками, мол, не отступай, не смотри, что странный.

– Разрешите только с теткой и дедом проститься. Ты, братишка, не поминай лихом, батьке моему передай… ой, батька-то наш сапоги откинул… тады святому отцу передай, что кончилась жизнь молодая Анри-холопа, и сам он разом кончился. Вот прям у этих ворот и помер от счастья женатым быть! – истерика набирала обороты. – Да не на ком-нибудь, а на девице красной, в близи не знакомой, словом не обмолвившейся, сказки про меня рассказывающей – стало быть, кругом честной особе!

Я изо всех сил прикусила щёку изнутри, сдерживая шальное хихиканье, не уместное в данной ситуации. Пора было спасать оболтуса, пока не наболтал лишнего. На крики из своих домов начали выглядывать соседи по улице из тех, кто не успел разойтись по рабочим местам или остался дома.

– Что за вопли, Марта? – вышел на дорогу сосед из дома напротив.

– Никак покрали что, – откликнулась довольно молодая, но полная женщина с другой стороны, тоже высунувшая нос из калитки на звуки разборок.

– Да чего у нее красть-то? Дырки в заборе разве что, окромя них ничего нету.

– Да мож она сама и покрала? Больно морда у неё хитрая последние дни, не иначе у новсёлов что-то увела, да попалась.

– Тю на тебя, сосед, что ж скрасть у голытьбы можно?

– А вы, баба Мика, не вмешивайтесь, у нас тут обзоры страсть какие интересные!

– Бесстыжая девка, лишь бы на чужие обзоры молодецкие смотреть. У самой ума-то нету, одни страсти под юбкой, тьфу!

– С какого рожна нету? Всяко больше, чем у профурсетки этой, что в окно лыбится! Прошлого жениха у меня увела, а он от неё огородами убег, дай ему Мир здоровьечка!

Господи, а мне дай сил не заржать в голос!

– Чой-то ты там юлишь, пентюх наш? – на крыльцо выкатился дед Яким и поковырял пальцем в ухе. – Никак женишься, пострел? Не расслышал я, какой такой особе не свезло.

– Как есть женюсь. А вы, лед… лебедушка наша молодая, белокрылая, лихом не поминайте, – повернулся ко мне впавший в унылую истерию грум. – Коли что дурное сделал, не обессудьте, а верой и правдой вам служ… оп! – ватная шапка, сдернутая с головы стрессанувшего балбеса, оказалась ловко сунута ему в рот. Вовремя!

Минута тишины оглушила меня осознанием, что слуг еще воспитывать и воспитывать. Заинтригованные соседи подались вперед, выглядывая, от чего фонтан откровений заткнулся, и разочаровано выдохнули.

– Что, уже всё? А так искренне божился, аж жаль мальчонку стало, – выдохнула древняя, как жизнь, бабка, успевшая притулиться на трухлявом пеньке у своей калитки.

– А неча девкам посторонним непотребства в окна показывать.

– Так ить не показывал, вроде?

– А сие уже никому не интересно. Я тоже доказать ничего не смог, – безнадежно махнул рукой сосед и вернулся в сени.

Люди расходились по домам, смешливо фыркая на незадачливых соседей, когда зачинщица разборок отмерла и начала со свистом втягивать в себя воздух.

– Я так понимаю, конфликт исчерпан и вы забираете назад свои претензии? – немного нервно улыбнулся Ясень, поглубже запихивая головной убор в несопротивляющегося «брата».

– Воровкой обозвали, девку опозорили, на всю улицу ославили, полоумный в женихи набивается, – начала перечислять скандалистка, неторопливо загибая пальцы. – Вот, что я тебе скажу, тать, – обратилась она к покорному парню, – не женись. Нам такого добра отродясь не надобно, а ты и других девок до кучи пожалей, не заслужили они такого представления.

Мы оторопело смотрели на сгорбленную спину бабы, отряхивающей галоши от грязи и погрозившей опечаленной дочке пальцем, и перевели взгляд на слугу.

– Кажись, пронесло? – неуверенно сказал он, вынимая кляп изо рта

– Пронесет тебя над выгребной ямой, а сейчас спасибо скажи, что язык твой болтливый наша госпожа не сожгла, – сурово отчитал его Ясень. – Где это видано, чтобы племяш хозяйки пришлой девке выкал и служил? От страха обручения последние мозги растерял?

– Сам бы попробовал на незнакомой молодице жениться, посмотрел бы на тебя счастливого, – пробурчал конюх, стыдливо пряча от меня глаза.

Не слушая дальнейших препирательств, я поспешила в дом на помощь к своим женщинам.

– Чай разобрались там? – Берта встретила меня миской со специями, которыми обмазывала мясо. Я пристроилась рядом с ножом и картошкой, со смехом пересказывая первый повод улыбнуться за прошедшие две недели.

– Руська эта вся в мать. Та тоже каждого парня бравого возлюбленным считала, каждый взгляд за уши притягивала, а замуж всё одно перестарком выскочила. Ты давай, твоя светлость, с корнеплодами не возись, лучше спицы приготовь с пряжей, а я скоренько поднимусь и за вязание примемся.

Послушно отложив последнюю картофелину, я побрела наверх. Конечно, наша комната была совершенно неуютной, но новые половички могли поправить дело. И едва скрипучая дверь в мою комнату отворилась, как на меня тут же налетел маленький черный ураган.

– Ты-ы-ы! Ты ушла! – отчаянный всхлип зазвенел в ушах, пока руки инстинктивно отмахивались от пугающего вихря.

Услышав упрек я на секунду замерла и разглядела в маленькой юле знакомые копытца.

– Я так испугался! Ты предательница-а-а, ты меня бросила! – душераздирающе зарыдал клятик, вцепившись в меня лапками.

Вернулся! Вернулся, чертяка!

– Ты где был?! – грозно сдвинула брови я.

– А ты где была?! Я всё обыскал, а тебя нет, – глухим рыданиям вторила капель из слез, отбойно стучащая по столу.

– Ну не плачь, иди сюда.

Неловко подхватив чертика под пузико, я прижала его к себе. Шерстка пахла лесом, гарью, человеческим потом и чистой водой. Запахи легко различались, не смешиваясь между собой. Где же побывал этот ребенок?

– Лучше объясни, куда ты пропал тогда в поместье?