Последний конунг

Звучало это все как хороший и крепкий план. Только вот сверам и Свергло в нем явно не было места. Да и Беора… Мне вдруг стало интересно, а что она сама думала по этому поводу? Нет, понятно, что раз она предпочла плен у северян-варваров теплому чертогу мужа, то ее брак явно был далек от мечты. И все же… В ее руках могла оказаться такая власть, а наследник Беоры при определенном везении и грамотном подходе мог и вовсе войти в историю как выдающийся правитель.

Что же Беора на самом деле задумала?

— В этом плане есть слишком много вещей, которые от Эдельхуна не зависят. Например, Оффа может подарить Мерглму наследников через несколько лет, и тогда мечты о Мерглуме пойдут прахом.

— Мы живем в неспокойные времена, начертатель. Не мне тебе объяснять, в насколько неспокойные. Хвори, битвы и прочие оказии не щадят никого.

И еще многое зависело от страстей самого Эдельхуна. Если он действительно так желал власти, то мог и помочь своему брату-корою отойти в мир иной бездетным… Странно, что не сделал этого раньше, но, быть может, на то были свои причины.

— Продолжая рассказ об Эдельхуне… Он всегда был несколько замкнутым. Много читал, собрал хорошую библиотеку. Сам не изучал южных языков, но добыл себе переводчиков, которые работают над переложением священных текстов на наш язык. При этом и о битвах Эдельхун не забывал — его тренировали с малых лет, и все пошло впрок.

— Да уж, это я уже оценил, — прокряхтел я.

— В еде и вине излишеств не допускает, все церковные ограничения соблюдает, если они не выпадают на военные походы. Как известно, воинам простительно не блюсти пост.

— Женщины?

— Беора — его вторая жена. Первую он взял в семнадцать, она была дочерью влиятельного олдермена. Брак продлился всего пять лет. Один ребенок родился мертвым, второй пережил мать всего на три года, а третий погиб вместе с матерью при родах. После смерти последнего сына этого Эдельхун долго не женился и даже не заводил постоянных дам для утех. Поговаривали, что он и вовсе решил посвятить жизнь богу и отречься от мира… — Велстан задумался. — Мне известно, что он много внимания уделял духовным поискам. И вот внезапно для всех спустя почти пятнадцать лет он взял в жены Беору. Это было неожиданно для многих. Но, полагаю, на него давил статус наследника короля Лумленда.

Что ж, пока мозаика складывалась. И это объясняло, почему именно Беора: наследнику трона дочь олдермена бы не подошла.

— Хорошо, с этим стало понятно, — кивнул я. — Расскажи, что это были за духовные поиски?

Монах залпом допил отвар и уставился на пустую чашу.

— Эдельхун искал то, что уже давно утрачено, если оно и вовсе когда-то было, — с легкой улыбкой проговорил он. — Он искал следы бога. Следы его пребывания на нашей земле, ибо веровал, что они способны подарить ему великую силу.

Глава 4

Мне почему-то сразу пришло на ум то странное видение про пустыню и каменный столб со спиралью. Это ли не следы бога?

— Что именно он искал? — я подскочил к Велстану так резко, что тот вздрогнул и отшатнулся. — Мне нужны подробности!

— Д-да… Не знаю я толком… Могу только строить предположения…

— Так строй!

Мне была нужна любая мелочь. Я должен был понять, как Эдельхуну удалось одолеть моего фетча и разорвать цепочки моих заклинаний. Сперва мне думалось, что олдермен мог заручиться помощью сильного начертателя, как в свое время сделал Гутфрит. Но чем подробнее я вспоминал случившееся в том лесу, тем сильнее убеждался, что дело было не в другом начертателе.

Нет, это была совершенно иная сила. Что-то инородное, незнакомое, но невероятно мощное. Непостижимо глубокое и незримое. Пугающее… И оттого эта тайна манила меня еще сильнее. Даже если она меня уничтожит, я должен понять, что это такое.

— Говори, Велстан, — я успокоился и вернулся на свое место. — Пусть даже это предположения, но это уже что-то. Не бойся.

Монах вытер проступившую на лбу испарину и робко кивнул.

— Наша вера зиждется не только на священных текстах, но и на… Как бы так выразиться, чтобы понял язычник… Словом, иногда последователи нашей веры, особенно чистые люди, могут являть чудеса.

— Колдовство? — Озадаченно спросил я.

— Нет, именно что чудеса. Эти люди ничем не отличаются от прочих, разве что чистотой, добрыми помыслами, самопожертвованием и истовой верой в господа, — мягко пояснил Велстан. — Вот ты, начертатель, обучался своему ремеслу. У тебя был наставник, ты учился чертить руны правильно и вязать свои заклинания. Это — колдовство. А чудеса — иное. Например, простому крестьянину может явиться лик нашего бога и наделить его даром. Допустим, исцелять прикосновением. Или бог может проявить чудо, даровав силу, чтобы один юноша убрал с жизненно важной дороги огромный камень…

— То есть ваш бог все-таки одаривает своих последователей при жизни?

— Не всех. Только тех, кто этого достоин. Все мы стремимся жить праведно, ибо после земной жизни получим жизнь вечную. Но некоторым везет и при земной жизни.

— Значит, Эдельхун мог получить дар от вашего бога?

Велстан с улыбкой покачал головой.

— Боюсь, он не настолько праведник, чтобы заслужить такую милость. Однако он мог добыть чудодейственный предмет. Например, мощи чудотворца.

— Что такое мощи?

— Останки святого праведника, которые не подлежат воздействию времени. Они не разлагаются, а… высыхают. И эти мощи бывают чудотворными. Например, у праведника Эденстана мощи способны исцелять слепоту. А мощи праведницы Рингины даруют возможность зачать бесплодным женщинам…

Я с сомнением поскреб здоровую часть головы, на которой остались волосы. Интересно… Выходит, у эглинов были свои волшебные вещи, которые они делали из останков своих соплеменников. Мало уступает по варварству от наших обычаев — мы человеческие кости не использовали, только в самых темных ритуалах. Да и вообще осквернять мертвецов дозволялось только колдунам. Слишком мы чтили погребальные обряды.

Выходит, Эдельхун мог раздобыть такие сильные мощи.

— Значит, олдермен мог воспользоваться такой штукой для защиты от моего колдовства, так?

Когда я только прибыл в Свергланд, меня, помнится, тоже окатили какой-то особой водой, что лишила меня возможности колдовать. Получается, у того священника тоже были мощи или нечто священное и настолько сильное.

— Так, начертатель, — кивнул Велстан. — Но это лишь мои домыслы. Просто я не могу придумать другого объяснения.

— И много у вас таких мощей?

— Что ты! Это большая редкость, и даже маленькая косточка пальца необычайно ценна!

— И вы знаете всех своих праведников-чудотворцев, — продолжил я.

— Ну, на каждой земле они свои… Их наверняка достаточно и за пределами Эглинойра, просто мы знаем не обо всех.

— А Эдельхун часто путешествовал?

— Не могу сказать точно. Но как и всякий знатный человек, половину жизни он провел в разъездах.

И в одной из своих поездок он мог раздобыть такую штуковину. Что ж, придется начать поиски с наиболее знакомого.

— У меня будет для тебя поручение, отец Велстан.

Монах приподнял брови.

— Какое, начертатель?

— Ты же ученый муж и у тебя с собой книги. Найди в них всех ваших праведников, кого эглины растащили на чудотворные кости. Мне нужно знать, какой святой что может делать.

— Полагаю, особое внимание при поисках стоит обратить на защитные способности. В частности, защиту от темных сил и колдовства.

— Правильно полагаешь, — кивнул я. — Приступай так быстро, как сможешь. Если что-нибудь понадобится, дай знать.

Мне показалось, что глаза монаха на миг вспыхнули воодушевлением и любопытством. Словно поручение не только не было ему в тягость, но и, наоборот, являлось интересной работой.

— Начну сегодня же, — кивнул Велстан. — И я хочу сразу попросить запас свечей. Поработаю ночью. И, возможно, мне потребуется навестить местную церковь. У них должно быть больше текстов.