Я люблю!

Вместе мы выращивали в горшках подсолнухи и помидоры местного разлива. Кипятили воду, затем резко ее остужали, превращая в лед. Пытались влиять на погоду, но в этой области я могла только слегка промочить землю дождем и не позволить выпасть снегу.

Мне помогали во всем этом далеко не их объяснения, как работает магия. Я прежде всего четко представляла те природные и физические процессы, о которых знала куда больше из школьного и институтского курсов, чем именитые маги с важными званиями и их непонятными ступенями.

В школу меня, как единственную наследницу, никто забрать не мог, даже если бы я оказалась сверх одаренной, а вот присылать мне учителей пообещали регулярно. На это согласились мои родные, и конечно, я сама. Это не мне нужна магия талантливой малышки, а им хочется, как и тем же учителям музыки, приложить свою лапку к моей гениальности.

Откуда столько магии, ни у кого вопросов даже не возникло. Мои родители были щедро одарены ей и развили свой дар до такой степени, что учились в академиях магии. Не все, конечно. Пять отцов и мама, а это очень приличная наследственность. Получить диплом я смогу, когда полностью узнаю теорию и сдам все экзамены. И вариант ездить в школу в мои-то годы меня не устраивал. Мы сошлись на том, что я буду сдавать зачеты дома. А итоговые экзамены по окончанию курса сдам в академии, с основным потоком той специальности, с которой мне удастся пересечься по своей индивидуальной программе. Как я поняла, меня будут подсовывать к любой готовой сдаваться группе студентов с той стихией, по которой я буду готова. Помню, по подобной системе учился Игорь, обучаясь по индивидуальному плану. И меня устраивал как свободный график, так и возможность пересдавать без ограничения моих попыток.

Как самой маленькой на данной момент ученице, мне прощалось многое, хоть я и наглела. Я читала все, что рекомендовали, тренировалась и с учителями, и с родителями. В буквальном смысле тратила пол дня на тренировку магии. Но не уныло за партой, а в течение дня вплетая в быт ее нити.

Самым основным пунктом во всей магии было развитое воображение. Этому секрету меня обучили родители, рассказывая свой опыт. Но я предпочитала использовать свой опыт из прошлой жизни, создавая фигурки из воды, пламени и льда по старым советским мультикам, для тренировки контроля и отработки бессловесного создания. Своим рвением я радовала окружающих, и вскоре я поняла, что мои учителя спешат научить меня, надеясь увидеть во мне особенную малышку. Разочаровывать их я не хотела, но и становиться очередным профессором по магическим дисциплинам в мои планы не входило. Но пока я ничего не загадывала и никого не одергивала.

Первый такой экзамен подкрался через три года, и мне тогда было по местным меркам двадцать четыре, а выглядела я на все те же пять лет с мизерным хвостиком. Я удручающе медленно росла! Не в интеллектуальном плане, нет.

Соображала я быстро, начала осваивать принципы местной торговли и ведения дел, забрасывая отцов сотнями вопросов. Относились ко мне окружающие, как к подростку, но только те, кто знал меня лично, или сталкивался более одного раза. И в этом был плюс нового моего мира.

Желает кто-то быть десятилетия глупым ребенком — его право. Желаешь уважения, так начинай шевелить мозгами и руками по мере своих сил. И знаете, я была далеко не одна из местных детей, кто не надувал губки от обиды, если ему не давали конфетку до обеда. Несколько мальчишек на производстве пап работали на простых должностях. Их семьям требовались деньги, а значит, как самые взрослые мужчины в семье, они обязаны были трудиться. Я не вникала, почему не существовало социальных программ, помогающим семьям без кормильцев. Мне были важны их взрослые поступки на данный момент.

Но было отягчающее обстоятельство, почему во мне не видели взрослую девочку остальные. Излюбленные мамой платьица с кружевными оборочками и хвостики с локонами-пружинками играли также против меня. И в первый же день экзамена ожидаемо случился казус.

Папу не пустили на территорию академии, а меня он передал секретарю с кафедры огненной магии. Дама была понятливая и сюсюкать с той, чьи оценки и успехи ее восхищали, не стала. Она проводила меня до аудитории и посадив на местную лавочку, отошла, пообещав вернуться через минут двадцать. Почему именно посадила? А я сама не могла устроиться на лавке, как надлежит леди! Сиденье лавки упиралась мне в низ живота, если я прислонялась к ней. И мне бы пришлось подтягиваться на руках, вползая на скамью. Подобное было некультурно и неприемлемо.

Пообещав, что с места не сдвинусь, пока не увижу своего учителя Теаля Вертона, я, как послушная малышка, осталась одна. И надо же было появиться заранее четырем огромным взрослым студентам, что учились в академии на огненной специальности! Бьюсь об заклад, что была бы я старше них на лет тридцать, никто и не обратил бы на меня внимания. Но я же, по меркам местных, едва перестала считаться карапузом, ходящим пешком под стол! Еще и внешность моя мелкая…

— Малышка, ты потерялась? — спросил первый смертник, присев на корточки рядом со мной. — Может, тебя проводить к маме? Она тут работает?

— Я пришла сдавать итоговый экзамен, — сказала я, посмотрев на притихших и явно шокированных мужиков, которым было примерно сто пятьдесят или наши двадцать пять лет. — Прошу не мешать мне и не выводить из состояния концентрации.

— Вот это да, — пробасил приятель первого и почесал в затылке. — Я, конечно, слышал, что дар можно раскрыть в юном возрасте, но не в грудном же!

— Да быть такого не может! Она прикалывается над нами! Думаю, это очередная шутка весельчаков с водной кафедры. Какой тебе экзамен. — Возмутился третий. — Тебе в куклы нужно играть!

— Оставлю их тебе, раз они тебя заботят, — огрызнулась я.

Вот к игрушкам я была холодна и менять мнение родителей не стала. Напротив, мне подарили на прошедшие дни имени, что тут отмечали вместо дней рождения, настоящую теплицу, жеребенка и аллигатора, которого я под руководством папы Мирвана дрессировала. Он будет защищать меня не хуже бронебойного сторожевого пса. Ну, годика через три. А пока он грызет все, что попадает в его загон, и много гадит.

— Поосторожнее, мелкая, ты понятия не имеешь, с кем говоришь. Как бы не нагрубить лорду, — предостерег меня наглец.

Оглядев его более внимательным женским взглядом, признала интересным мужчиной. Черные волосы, явно недавно подстриженные, и не у самого дешевого цирюльника. Развитое тело и уверенный взгляд. На фоне остальных, он выделялся статью. Пока он сидел рядом, я смогла оценить даже его добротную одежду. Он точно не простолюдин.