Страница 7 из 50
Такого поворота событий не могла ожидать даже я сама. Кронпринц договорился с леди Дикторией о нашей с ним помолвке и хотел приурочить ее к победе. Хитер! Тогда я не смогла бы ему отказать, ведь грандиозная победа несет за собой очень много благ для страны. С чего ему вообще вздумалось на мне жениться, если он знает правду?
Да и с его секретарем я виделась всего один раз на балу. Станцевали пятый танец и разошлись как в море корабли. Ничего не понимала, мне на голову в одно мгновение свалилось столько всего, что уже толком и думать не получалось. От кронпринца я никак не ожидала такой подлости и стремления заполучить меня в жены.
Ладно, в отличие от всех остальных претендентов, он хотя бы не требует имение герцогини в обмен на молчание. Он сам готов кому угодно рот надежно закрыть. С победителями, как говорится, не спорят. А наш принц победил в серьезном сражении против одной из самых кровожадных стран мирового сообщества.
Я прикрыла усталые глаза и откинула голову на спинку кресла. Дико ломило висок, в голове стучала кровь, отбивая стремительный ритм ни на секунду не умолкающего сердца. Казалось, я вот-вот рухну в бездну отчаяния и неизвестности.
По сути, именно это сейчас и происходило: я падала в темноту. На ту тонкую грань, где время замирало и останавливалось в предвкушении. На острие маятника, который только собирался сделать первое движение и повлечь за собой череду неведомых событий. Все это одновременно должно случиться с последним ударом часов, знаменующим начало нового дня. Отсчитав полночь, они объявят о моем триумфальном возвращении в качестве наследницы герцогини де Шаларгу.
Если Варион не узнает раньше времени о произошедших изменениях, то я спокойно смогу прожить тут месяц и потом показать всем кукиш с маслом, а не состояние покойной хозяйки. За это, наверное, стоило помолиться самой Диктории и всем известным мне богам. Может, тогда я не увижу собственного не совсем двоюродного братца в ближайшие дни, отведенные на траур.
Вздохнув, я сожгла письмо в ярко горящем камине: не стоило оставлять упоминание о моем настоящем происхождении, тем более написанное рукой кронпринца. Каждая такая бумажка могла стать моим билетом в один конец — на плаху. Обманывать аристократов опасно, в этом случае даже заступничество королевы и принцессы меня не спасут. Если, конечно, наши дворяне найдут в себе силы в общем порыве выступить против короля. Даже если они смогут договориться между собой и собраться с духом, то все равно поймут, что лучше лишний раз перестраховаться, чем потом в камере смертников локти кусать.
Бумага догорела и полностью растворилась в пламени, которое быстро уничтожило все следы, стирая их в ярком треске огненного вихря. Теперь я могла быть спокойна хоть за то, что не нужно придумывать, как избежать подозрений. Всегда можно согласиться на предложение кронпринца. Впрочем, при его желании меня даже спрашивать никто не будет — силой к алтарю приведут. Все нужные документы у него в руках, и любой адвокат докажет их подлинность.
Выбор был невелик: идти невестой с гордо поднятой головой или служанкой с позором и в синяках. Ни один из двух вариантов меня особо не привлекал, но на безрыбье и рак рыба. Лучше уж заранее готовиться к тому, что кроме проблем с наследством, мне еще предстоит пережить разговор с кронпринцем по поводу двух этих документов. Тут ему стоило отдать должное, он сам дал мне в руки козырную карту, признавшись в письме, что едва ли не обожествляет мой образ. Герцогиня всегда говорила, что сила любой девушки в ее неповторимой слабости. На орущую деревенскую бабу и рукой замахнутся, а вот на трепетную лань с огромными блестящими от слез глазами — уже вряд ли посмеют.
Если придется бороться за собственную жизнь, я и не на такие хитрости пойду. Нужно будет — в самом деле выйду замуж за Его Высочество. Герцогиня не зря говорила мне, что много думать — вредно, а совсем не думать — опасно!
Так что я собиралась четко следовать правилам, которые установила моя спасительница, и еще больше прославить дом де Шаларгу. Чтобы никто и никогда не смел говорить, что с моим восхождением в статус главы рода, его постигли неудачи и разорение, я докажу всему миру, насколько величественны герцогини этого славного рода.
По лестнице я спускалась с замиранием сердца от приятного предвкушения. До сладкого вкуса победы на губах оставалось совсем немного. Даже если маркиз де Ларгост на пару с сыночком смогут пробиться сюда до полуночи, то отыскать юриста в незнакомом доме со множеством потайных проходов — непосильная для них задача.
Комната, в которой любил останавливаться граф ля Пикторм, находилась в сокрытой части поместья, куда не проникал свет. Бихтар и сам по памяти не смог бы отыскать ее с первого раза. Посторонние люди так вообще не могли предположить, что у сдержанной в проявлении эмоций чопорной семейки могли быть порочные увлечения. Тем не менее тайные страсти имели место быть. По секрету я знала, что сам король пришел в восторг, когда его невеста оказалась весьма подкованной особой в плане чувственных удовольствий.
Все герцогини и их воспитанницы знали одну простую истину, которая передавалась по наследству из уст в уста. Голым и расслабленным мужчиной очень легко манипулировать. Даже сытый и откормленный не так сговорчив, как полностью удовлетворенный и опустошенный.
Я узнала от служанок, что королева даже отдельно обговаривала, какими навыками должна обладать ее дочь в постели. Герцогиня и виду не подала в ответ на столь странную просьбу. Потом уже и сама девушка еще пару раз тайно нас посещала и расспрашивала служанку о том или ином виде наслаждения. Нет, никто девушек не принуждал, но уроки любовных утех им преподавали, да и сами служанки не были обременены этими дополнительными обязанностями.
Тот же граф мог рассчитывать на приятный вечер только с согласия самой девушки, насильно никто не заставил бы красотку развлекать этого толстяка. В противном случае слухи уже давно выбрались бы за пределы поместья. Но пока все свято верили, что дети в семье де Шаларгу появляются исключительно по Божьей милости и никак иначе. Мол, герцог и герцогиня дальше рукопожатий и зайти не могут, об остальном и помыслить страшно.