Страница 46 из 47
Меня в этот момент понесло куда-то не туда. Напряжение последних месяцев брало надо мной верх, и я не могла контролировать собственный язык. Я пыталась вместить в эти слова все, о чем думала. Но, кажется, медленно начала перегибать палку. Навье резко сел на постели и, грубо схватив меня за растрепанные волосы, привлек к себе. Его нос оказался прямиком напротив моего.
— Принцесса, ты слишком много думаешь, — выдохнул он в мои приоткрытые от удивления губы и спустя короткое мгновение впился в них.
От изумления я на мгновение даже замерла в нерешительности. Но спустя бесконечно долгий удар сердца стала исступленно отвечать на нехитрую ласку. Навье едва не зарычал от нетерпения. Этот поцелуй нельзя было сравнивать ни с чем, настолько невероятный он был. Губы мужчины были немного шершавыми и сухими, но от этого они становились только желаннее и притягательнее.
Язык главы тайной канцелярии дразняще прошелся по изрядно искусанной за последние недели губе и, проникнув в мой приоткрытый рот, стал бесцеремонно хозяйничать в нем, даруя непередаваемые чувства. Посасывая и поглаживая мой язычок и выпрашивая ответные ласки, он притянул меня к себе на бедра. Запустив руки под мою фиолетовую полупрозрачную ночную сорочку, Навье принялся гладить спину, пробегая пальцами по каждому позвонку в трепетной ласке, от которой мурашки бежали по коже.
От этих нехитрых движений я окончательно поплыла за грань реальности. Не разрывая поцелуя, меня подтянули повыше и принялись перебирать растрепанные ото сна пряди волос. Потерявшись окончательно, я прижалась грудью к молочно-белой коже аристократа и услышала в ответ довольный стон. В голове поселилась пустота, все стало так хорошо и правильно. Поцелуй прекратился лишь в то мгновение, когда у нас в легких совсем не осталось воздуха.
— Мила… — на грани слышимости прошептал Навье и с совершенно невменяемым от страсти выражением лица окинул взглядом тяжело дышащую меня.
Я просто пылала и сгорала в эту секунду. Не понимала, что вообще происходит и с чего все началось. Из головы вылетели все приличные мысли. По венам словно вовсе не кровь текла, а раскаленное железо. Тело еще не забыло того, как всего мгновение назад ему дарили ласки. Я сходила с ума, я жаждала запретных прикосновений. Мечтала снова почувствовать их горячий водоворот. И голодный взгляд серых глаз не добавлял мне трезвости.
— Навье… — я не узнала свой собственный голос в то мгновение.
Мой едва уловимый шепот опалил оголенные нервы мужчины и вконец лишил его благоразумия, свойственного аристократам с их хладнокровным воспитанием. Утробно зарычав, канцлер запустил пальцы в мои растрепанные волосы и зубами вцепился в беззащитно подставленную шею. Я тихо вскрикнула и с наслаждением откинула голову назад, позволяя клеймить себя. Кажется, мама не врала, говоря, что между идеальными половинками страсть стирает границы разума. Свой я уже не находила…
Тепло, блуждающее по телу, росло с невероятной скоростью. Я, подобно мифической пташке, сгорала дотла и возрождалась вновь и вновь. Бессвязно что-то шептала, вцепившись онемевшими пальцами в сильные плечи. Хаотичные, не поддающиеся контролю ласки и поцелуи-укусы больше не дарили нужного чувство насыщенности. Хотелось большего… Почувствовать… Отдать… Принять… Подарить… Неважно как, но мучительно необходимо было осознать, что он никуда не исчезнет. Что все кончилось и больше нет угрозы.
Сильные пальцы зарылись в мою шевелюру и немного оттянули голову назад. Навье, больше не теряя ни секунды, опрокинул меня на мягкие подушки и подмял под себя. Жар от кожи заставлял голову кружиться, а в животе начали порхать бабочки. Мокрыми поцелуями он спустился к ключице. Обжигающе горячим языком прошелся по нежной коже. Все вместе было слишком откровенным и таким желанным, что у меня кружилась голова и потолок плыл перед глазами.
Проворные пальцы, не торопясь, двинулись вверх по моей ноге, поднимая фиолетовую ткань и поглаживая вспыхивающую кожу. Навье был безумно красив в тот момент. Безумен… От одного его взгляда у меня сносило все тормоза. Он приручал одним своим видом. Домашним и растрепанным. Передо мной была адская смесь разврата и недоступности. Причем, в такой концентрации, что все грозило взлететь на воздух. От одного этого зрелища становилось нечем дышать. Но как бы я ни старалась, обернуть время вспять я уже не могла.
Он бросил на меня такой голодный взгляд, что я непроизвольно облизнулась, дразня и без того доведенного до предела хищника. Мои белокурые волосы разметались по подушке, опухшие и покрасневшие от долгих поцелуев губы были призывно приоткрыты. Все во мне буквально кричало о том, что он сводит меня с ума. Один судорожный вздох, и он вцепился в простыни по бокам от моей головы, тяжело и прерывисто дыша. Не выдержав такого зрелища, я еще раз неосознанно облизнула вмиг пересохшие губы и прикрыла потяжелевшие веки.
Меня подкинуло на простынях и непроизвольно выгнуло дугой, когда обжигающе горячие губы сомкнулись на ухе, прихватывая мочку острыми зубами. Он точно садист, не иначе! Хотя, чего еще можно было ожидать от того, кто держит в страхе всю страну? Ничего другого… Никто и никогда не прикасался ко мне так чувственно и трепетно. Словно я самая дорогая кукла в мире и от любого неосторожного движения могу рассыпаться на хрустальные осколки.
Подавившись собственными стонами, срывающимися с подрагивающих губ, чувствуя каждую обжигающе нежную ласку, я не видела другого выхода из сложившейся ситуации, кроме как вцепиться в волосы своего мучителя и терпеть все эти сладкие издевательства. Было настолько хорошо, что уже целый мир мог лететь к чертям. Я была на пределе разумного, но канцлер не позволял рухнуть в бездну, удерживая на грани добра и зла.
Я получала почти садистское удовольствие от осознания того, что завладела всеми мыслями такого непростого мужчины. Перед ним склонялись все, а сейчас он просто раболепствует перед каждым моим вздохом Он не отпускал меня из своих надежных объятий даже тогда, когда почувствовал судорогу, прошедшую через все мое тело. Я послушно лежала с опущенными веками и глубоко дышала, стараясь не сорваться на непозволительный принцессе крик.