Страница 55 из 72
У нас не было обязательств. Мы не давали обещаний. Но когда я стоял и смотрел, как она уходит, я понял, что ни одна другая женщина не поцелует меня снова.
Брайс была для меня тем самым человеком. Той самой.
Тень отца пересеклась с моей. — Ты любишь ее.
Я не ответил. Брайс будет первой, кто услышит эти слова. Я сделал шаг в сторону гаража. — Нужно идти работать.
— Дэш. — Папина рука вылетела, останавливая меня. — Мне жаль.
— Я не хочу, чтобы ты сел в тюрьму, не тогда, когда ты не убивал Амину. Но ты и я? Между нами все кончено.
Его плечи опустились. — Я понимаю.
— Мне нужно время, чтобы побыть без тебя здесь, в гараже. Немного пространства, чтобы подумать. Ты не тот человек, каким я тебя считал.
— Я никогда не был героем, сынок.
Я встретил его карий взгляд. — Но ты был им для меня.
Это сильно ударило отца. Его лицо напряглось, как будто его ударили, и он боролся за возможность дышать.
Оставив его одного на асфальте, я пошел в сторону гаража, затем остановился и оглянулся назад, пока отец все еще слышал меня. — Ник заслуживает того, чтобы знать. Либо ты ему скажешь, либо я.
Он просто кивнул.
И два часа спустя, когда я лежал на спине под Mustang, двигатель папиного мотоцикла взревел, когда он выехал из гаража. Через тридцать секунд зазвонил мой телефон.
Выйдя из машины, я достал телефон из кармана. На экране высветилось имя Ника. — Привет.
— Видимо, ты ожидал этого звонка.
— Я надеялся на него. Я так понимаю, тебе звонил папа?
— Да. Похоже, у нас есть сестра. — Спокойный тон в голосе Ника удивил меня. Я полагал, что, учитывая его прошлые отношения с папой, он будет в ярости.
— Ты не выглядишь расстроенным.
— Я удивлен. Это было нелегко услышать, и, возможно, я еще не все осознал. Но в основном я разочарован. Грустно за маму. Рад, что она так ничего и не узнала. Но нет, я не злюсь. Насколько я понимаю, папа давно свалился со своего пьедестала. Он неполноценный человек, Дэш. И всегда таким был.
— Я не знаю, что с этим делать.
— Ничего не делать. Живи дальше.
— Да, наверное. — Я подошел к открытой двери гаража и выглянул наружу. Перед каждым отсеком выстроилась машины. Эмметт, Исайя и Лео работали быстро, чтобы пропустить их через очередь.
Это был хороший бизнес, этот гараж. Обеспечивал нам достойную жизнь. Как и гараж Ника в Прескотте.
Идти дальше. Теперь, когда у меня была Брайс, все казалось не таким уж плохим. У каждого из нас была приличная работа, хорошие дома, а было много людей, у которых не было даже этого.
— Я встретил кое-кого.
Было так много всего, о чем можно было бы поговорить — о папе, об убийстве. Но все это не имело значения. Сейчас я просто хотел рассказать брату о Брайс. Поделиться ею со своей семьей.
— Это серьезно? — спросил он.
— Она моя Эмми. — Это был лучший способ описать мои чувства к Брайс. Ник любил Эммелин каждой молекулой своего тела. — Но это так быстро.
Он усмехнулся. — Я влюбился в Эмми в первый же вечер, когда встретил ее. Время не имеет значения.
Ник и Эммелин поженились в первую же ночь, когда встретились. Их отношения были нестабильными, но они нашли свой путь вместе.
— Я рад за тебя. Хочешь бесплатный совет от своего старшего, мудрого и красивого брата?
Я усмехнулся. — Конечно.
— Теперь, когда ты нашел ее, не отпускай.
ГЛАВА 22
БРАЙС
Я НАЖАЛА кнопку сохранения на своей истории и загрузила окончательную версию на диск, откуда папа возьмет ее в макет для завтрашней газеты. Он уже расставил фотографии и отформатировал заголовок. Теперь ему оставалось только ввести текст.
Я ждала, чтобы доработать детали до последней минуты, надеясь, что Дэш или Эмметт найдут, что включить в статью. Но за последние пять дней не появилось ничего нового о человеке, который проник в клуб Tin Gypsy и украл нож Дрейвена. Человека, который, вероятно, был ответственен за смерть Амины Дейли.
Дрейвен нашел свой оригинальный нож — с вишневой рукояткой. Как он и ожидал, он находился в его доме, надежно спрятанный в сумке с охотничьими принадлежностями.
Фотография, которую Эмметт напечатал с камер наблюдения, будет на первой полосе в воскресенье, вместе с предположениями о краже орудия убийства. Наша газета стремилась печатать только факты, поэтому мои личные догадки были отодвинуты на второй план. Но между этими фактами были намеки, достаточные для того, чтобы посеять семена сомнения. Если добавить к этому мое эксклюзивное интервью с Дрейвеном Слейтером и его признание о тайной дочери, то план мог сработать.
Теперь мне оставалось только молиться, чтобы Женевьева, приехав завтра в Клифтон Фордж, не прочитала мою статью до того, как я расскажу ей о Дрейвене. Я могла позвонить ей и попросить не брать местную газету — сомневаясь, что она все равно возьмет. Но если бы она была такой же, как я, этот звонок вызвал бы у нее только любопытство. Я перестраховалась, полагая, что ей нет дела до последней газеты Клифтон Фордж Tribune.
— Это все тебе. — Я повернулась на стуле, чтобы посмотреть в лицо папе, который сидел за своим столом.
— Спасибо. — Он улыбнулся. — Я скину его после обеда. Ты предупредила Маркуса?
— Нет. Он может прочитать его вместе со всеми остальными.
— О. — Его брови сошлись. — Ну, хорошо.
— Что? Ты думаешь, это ошибка?
— Я думаю, за последний месяц многое изменилось. Не так давно ты была в команде Шефа Вагнера, желая быть в его добром расположении. А теперь, — он указал на компьютер — история, которую ты составила, не та, которую я ожидал.
— Нет, это не так. — Это не тот рассказ, который я ожидала написать. — Но это правильная история. Дрейвен не убивал Амину Дейли. Настоящий убийца где-то рядом, и если это означает разжечь огонь под задницей шефа, чтобы заставить его копать глубже, то это то, что я должна сделать.
— Все же, возможно, стоит предупредить его. Наклони шляпу. Ты же не хочешь испортить эти отношения, Брайс.
Я вздохнула. — Не думаю, что после этого я ему сильно понравлюсь.
Никакое количество лакрицы не заставит его доверять мне, когда эта история всплывет наружу.
— Один телефонный звонок сгладит ситуацию, — предложил папа. — Просто дай ему почувствовать, что ты не полностью перешла в другую команду.
— Почему бы тебе не позвонить ему? Возможно, от тебя это будет лучше. — Потому что правда заключалась в том, что я сменила команду. Я больше не была предана Маркусу Вагнеру. Июнь наступил и закончился. Июльская погода окутала Клифтон Фордж солнечным светом и теплом. И по мере того, как шел календарь, мои приоритеты менялись.
Я влюбилась в человека, которого когда-то надеялась разоблачить как преступника.
Формально он был преступником — или бывшим преступником. В основном, он был моим. Неисправимый и мой.
— Тебе нужно что-нибудь еще от меня? — Я зевнула. — Если нет, то я пойду домой.
— Все еще уставшая?
— Да. — Я слабо улыбнулась папе. — Это была долгая неделя. У меня нет сил.
— Тебе нужно вздремнуть. Отдохни немного. Не хочешь прийти к нам сегодня на ужин? Я уверен, что твоя мама с удовольствием приготовит для тебя.
Прошло уже несколько недель с тех пор, как я приезжала к маме и папе. Мама постоянно умоляла меня о визите и, видимо, уговорила папу тоже помочь. — Никаких планов. Я бы с удовольствием. Я позвоню маме и спрошу, что я могу привезти.
Дверь в бытовку открылась. — Привет, вы двое.
— Вспомнишь дьявола. — Папа встал со стула, встретив маму посреди комнаты для поцелуя.
— Привет, мам. — Я помахала рукой, но не встала со стула. — Ты сегодня очень красивая.
— Спасибо. — Ее волосы были такого же насыщенного коричневого цвета, как и мои, но в них было несколько седых прядей. Мама отказалась их закрашивать, потому что во время одной из поездок в Сиэтл официант обвинил нас в том, что мы сестры. Там, где большинство женщин были бы польщены и удвоили бы чаевые молодого человека, она обиделась. Она мягко поправила его, сообщив ему о наших отношениях. Она сказала ему, что быть моей матерью — это самый большой источник гордости в ее жизни.