Страница 33 из 72
Я оставил Брайс улыбаться на ее подушке, хотя искушение было рядом. Желание притянуть ее в свои объятия и держать до рассвета.
Это было чертовски хорошо, что я пошел домой. К черту искушение. Я приехал домой, упал в свою кровать и несколько часов смотрел в потолок, размышляя, когда именно я попал под ее чары. Черт побери, это всегда возвращалось к первому дню.
К ней, сияющей на солнце, идущей ко мне в гараж.
— Как давно ты ее трахаешь? — спросил папа.
— Недолго. — Неужели я настолько очевиден? — Откуда ты знаешь?
— Я не знал. Но теперь знаю. Это разумно?
— Наверное, нет, — признал я.
Было бы гораздо безопаснее, если бы я общался с женщинами легкого поведения, которые заходили в The Betsy в поисках отвлечения на одну ночь. Брайс отнюдь не была легкой. Она была жесткой. Она смешила меня своим остроумием и нахальством. Она бросала мне вызов. И когда она не выводила меня из себя, она меня заводила.
— Правда. Она привлекла мое внимание, и мне трудно отвернуться.
— Твоя мама была такой же, — тихо сказал папа. На его щеке заиграла улыбка. — Мы были маленькими детьми, когда познакомились в начальной школе. Я ничего о ней не думал. Она была просто еще одной девочкой на детской площадке. Но потом она вошла в школу в первый день первого курса. Она улыбалась, на ней было желтое платье — она любила желтый цвет. Носила его все время.
— Я помню.
— Один взгляд на нее, и я уже не отводил глаз. — Улыбка померкла. — Надо было отпустить ее. Нашла бы кого-нибудь достойного.
Я положил руку ему на плечо. — Если бы мама была здесь, она бы надрала тебе задницу за такие слова.
Папа рассмеялся. — В ней было столько огня. Я иногда забываю об этом. Боже, я скучаю по ней. Каждый день. Я скучаю по ссорам с ней. Я скучаю по тому, как она говорила мне положить носки в корзину. Я скучаю по шоколадному печенью, которое она пекла каждое воскресенье. Я скучаю по желтому цвету.
— Я тоже.
Лицо отца стало жестким, когда он сглотнул. За солнцезащитными очками он яростно моргал, пытаясь избавиться от эмоций. Это было больше, чем я видел от него за последние годы. Он не так часто говорил о маме.
Больше с тех пор, как появилась Амина Дейли.
— Я нашел фотографию в ее выпускном альбоме. — Я потянулся к бумажнику и вытащил страницу, которую сложил и засунул рядом со стопкой двадцаток.
Эта фотография была тем, что я скрывал от Брайс. Я почти рассказал ей об этом, когда мы разговаривали той ночью, но я держал ее в кармане. Скоро я расскажу ей и выполню свое обещание поделиться. Но это было слишком близко к дому. Прежде чем передать его Брайс, я должен был получить ответы от отца.
Может быть, на этот раз он не станет от меня отгораживаться.
— Вот. — Я протянул фотографию. Если он и был удивлен, то не показал этого. — Мама и Амина. Они были подругами?
— Лучшими подругами, — поправил он. — Их едва можно было разделить.
— Они поссорились?
— Амина переехала после школы. — Он пожал плечами. — Думаю, они потеряли связь.
— Ты предполагаешь? — Даже если бы они потеряли связь, можно было бы подумать, что Амина хотя бы приехала на похороны мамы.
— Да. — Папа сложил страницу и передал ее обратно, на этом тема была исчерпана.
Серьезно? Он был в ярости. Папа трахнул эту женщину. Он должен был испытывать к ней какие-то чувства. Насколько я знал, Амина была единственной женщиной, с которой он был после мамы. Я мог бы выпытывать у него подробности, но это было бессмысленно.
Он уже перешел к следующей теме.
— Позвонил нескольким парням по городу, чтобы узнать, не слышали ли они о ком-нибудь, кто хотел бы меня подставить. Никто ничего не знает. Их первая догадка — Воины.
— А как насчет Путешественников? — При произнесении названия этого клуба у меня свело желудок. Ненависть, которую я испытывал к ним, осталась бы на всю жизнь.
— Они все мертвы.
— Ты уверен?
Папа снял солнцезащитные очки с носа и спрятал их в волосы. Его карие глаза встретились с моими, чтобы подтвердить его заявление. — Они мертвы. Все. Я убедился в этом.
— Хорошо. — Я поверил ему. — Кто еще?
— Ни черта не знаю. Думаю, все, что мы можем сейчас сделать, это ждать. Надеюсь, кто-нибудь заговорит.
— И это все? — Я не мог поверить, что слышу это. — Ты так легко сдаешься? Речь идет о твоей жизни, папа. О твоей свободе.
— Может быть, это к лучшему. Может быть, мои грехи наконец-то настигли меня, и пришло время платить. Мы оба знаем, что я заслуживаю пожизненного заключения за решеткой. Если это случится, я не буду сопротивляться.
Кто был этот человек? Это был не тот человек, который поклялся отомстить Travelers7 после того, как они убили мою мать. Это был не тот человек, который отомстил с ужасающей жестокостью. Это был не тот человек, который отказался уйти.
— Ты серьезно?
— Мертвый. — Он закончил борьбу.
Я покачал головой, отмахиваясь от него, пока шел к своему байку. Может, отец и сдался, но я — нет.
Поездка в Клифтон Фордж была быстрой. Я позволил реву двигателя, ветру, хлещущему меня по лицу, и стуку шин по асфальту впитать в себя часть моего разочарования в папе. Когда я выехал на Центральную авеню, я не стал поворачивать домой или в гараж. Я продолжал ехать прямо, направляясь в тихий район, где жила Брайс.
Она умела смотреть на вещи свежим взглядом — другими глазами — и я хотел узнать ее мнение о моей встрече с Воинами.
Когда я подъехал, она была на кухне. Я увидел ее через большое окно над раковиной. Я позвонил в дверь и провел рукой по волосам, когда ее шаги приблизились ко мне.
На ее лице не было удивления, когда она открыла дверь. — Опять ты? Это станет регулярным?
Запах из кухни доносился снаружи, и я посмотрел мимо нее. — Что ты готовишь?
— Жаркое. Оно весь день в Crock-Pot.
Я ничего не ел с завтрака, и мой желудок урчал. Громко.
Она сжалилась надо мной, открыла дверь шире и отошла в сторону. — Заходи. Пиво в холодильнике.
Я скинул ботинки и последовал за ней на кухню. Схватив пиво, я открутил крышку, затем встал за Брайс у плиты, заглядывая ей через плечо. — Картофельное пюре?
— Надеюсь, ты любишь соленую подливку. — Она взбивала ее в кастрюле. — Я готовлю только соленую подливку.
— Ты не услышишь от меня жалоб. — Я поцеловал ее в плечо, наслаждаясь дрожью, пробежавшей по ее позвоночнику. Прошлой ночью мы повеселились, изучая нежные места друг друга. Это было одно из ее.
Брайс повернулась к плите, провела рукой по моим грудным мышцам и провела большим пальцем по соску. Я усмехнулся. И это был один из моих.
Мой желудок снова заурчал, настаивая на том, что сначала нужно поужинать. Вчера вечером мы ели энчиладас около полуночи. Но сегодня, даже несмотря на то, что я хотел ее обнаженной, я был слишком голоден, чтобы показать хоть что-то приличное.
— Тарелки в шкафу рядом с холодильником. Столовое серебро — в том ящике. — Она указала на тот, что стоял рядом с раковиной. — Мы будем есть на острове.
— Окей. — Я расставил посуду, когда она закончила готовить, и набрал полную тарелку. Откусив первый кусочек, я чуть не кончил в свои джинсы. Это было не лучше, чем ее энчиладас, но точно не хуже. — Черт, как вкусно.
— Рада, что ты одобряешь.
— Продолжай кормить меня такой едой, и я никогда не уйду.
— Тогда считай, что это твоя последняя трапеза. — Она ухмыльнулась. — Что ты здесь делаешь?
— Мы с папой сегодня встречались с Воинами.
— Встретились? — Ее вилка застыла в воздухе. — Что случилось?
— Их президент заверил нас, что это не они. Он привел с собой пятерых парней, которые ушли от Цыган к Воинам. Они дали слово, что не имеют к этому никакого отношения. Я склонен им верить. Тем не менее, это мог быть кто-то, действующий самостоятельно, но пока мы не поймаем этого парня, никто не признается.
— Интересно. — Она покрутила вилкой в воздухе, размышляя над этим. — И что теперь?