Страница 8 из 68
Я еле сдерживаюсь, чтобы не протянуть руку через стол и не выдушить из нее жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока с ее острого языка не упадет какая-нибудь полезная информация.
Судя по тому, как она улыбается мне, она тоже это знает.
— Я подготовлю для тебя эти документы, Норт. Команды «Альфа» и «Браво» найдут ее. Они нашли ее в прошлый раз. Я уверена, что они уже учуяли ее, это только вопрос времени, — говорит она, собирая лежащие перед ней бумаги и убирая их в портфель.
Норт встает и проводит рукой по пиджаку своего костюма, как будто ему действительно не все равно, чтобы выглядеть профессионально в этот момент, просто еще одна часть представления, а затем провожает ее к Рэйфу, который будет сопровождать ее до самого выхода из особняка.
Я считаю до пяти после того, как за ней закрывается дверь, прежде чем пробормотать: — Не представляю, как ты ее терпишь. Я бы убил ее задолго до того, как мы ее вычислили.
Норт пожимает плечами и протягивает руку с тонким черным кольцом дыма, одним из многих маленьких предупреждающих знаков того, что он находится на грани контроля. — Быть членом совета — значит иметь дело исключительно с людьми, которые мне не нравятся. Либо я отказываюсь от места, чего я не мог сделать, пока мы искали Олеандр. Теперь мне нужно сохранить его, чтобы мы могли находить ее каждый раз, когда она исчезает.
Это первый раз, когда он упомянул об этом, не ударив кулаком по чему-то, так что я буду считать это прогрессом.
Он возвращается к столу и отпирает ящик, чтобы собрать свою собственную стопку бумаг, все они связаны с Оли и ее кодовым именем.
Кодовым именем, которое Атлас Бэссинджер удобно узнал без ее ведома.
Норт проверяет часы. — Время обеда. Мы оба сегодня пропустили завтрак и обед. С тем, что мы делаем сегодня вечером, нам понадобится топливо.
Я не спорю, хотя мне не очень хочется иметь дело с половиной людей, которые подходят к столу.
Дети Бенсонов и Феликс Дэвенпорт переехали в особняк Дрейвенов вместе с нами. Хотя какая-то часть меня гордится тем, что я забочусь о самых близких друзьях моей Привязанной в ее отсутствие, есть часть меня, которая возмущена тем, что они здесь, пока ее нет. Соль на раны от того, что ее снова забрали у меня, а мы застряли здесь, сидя на наших чертовых задницах, потому что ее нет ни в одном из известных лагерей.
Когда Атлас передал мне ее GPS-чип, мне захотелось задушить его голыми руками. Это чувство только усилилось, когда Гейб подробно рассказал нам о том, сколько Атлас действительно знает о ней… вплоть до того момента, когда Гейб дошел до части о предательстве Ноакса.
Норт тоже не воспринял это нормально.
Он вообще плохо воспринимает все это, и чем больше информации мы получаем о времени, проведенном Оли в Сопротивлении, тем ближе к потере контроля, как я вижу он подходит. Прошло очень много времени с тех пор, как я видел его так близко к краю. Последняя вещь, которая вывела его из себя, ну, никто не винил его за то, что он так потерял контроль над собой из-за своего брата.
Я точно не винил.
С каждым днем, что ее нет, мы все начинаем рушиться. Я думал, что все плохо в первый раз, но тогда мы потеряли идею Связных. Надежды и мечты, которые все связывали с ней, а не с самой девушкой.
Потерять настоящую, из плоти и крови Олеандр Фоллоуз — все равно что умереть от тысячи мелких порезов.
Услышав ее голос в голове, я чуть не упал на колени посреди совещания с оставленной нами тактической группой, командой «Дельта», у которой была одна гребаная задача. Сохранить ее в безопасности. Тот факт, что она не дала мне абсолютно ничего, что могло бы помочь, одновременно и взбесил, и был вполне ожидаем. Мне пришлось указать Норту на то, что она выживала в тех лагерях, будучи четырнадцатилетним подростком, в течение двух лет. Нам нужно прекратить нести чушь и просто… довериться ей. На несколько дней, пока мы используем все имеющиеся в нашем распоряжении чертовы ресурсы, чтобы найти ее и вернуть домой.
У нас нет особого выбора. Как только я сделал то, что она просила, и поговорил напрямую с Кираном, Оли снова заблокировала меня. Я был расстроен, пока Норт не указал на очевидное.
— Есть много Одаренных, которые могут улавливать такого рода общение. Она оберегает себя. Она оберегает вас обоих.
Это единственная здравая мысль, которую я услышал от него по поводу всей этой чертовой неразберихи, и это дает мне хоть немного надежды для них двоих, что, возможно, они разберутся в своем дерьме, когда мы вернем ее.
Когда.
Здесь нет никаких «если».
Когда мы приходим в столовую, Нокс уже там. Его нос все еще зарыт в учебник, такой же древний, как и сама родословная Дрейвенов, — так было с тех пор, как он узнал о даре Оли. Я знал, что он будет таким, что он будет изучать и отслеживать каждую частичку ее силы, пока не будет абсолютно уверен в том, с чем мы имеем дело.
Я желаю ему удачи, потому что никогда раньше не слышал о подобном ей Заклинателе душ.
Мы занимаем свои обычные места и начинаем наполнять наши тарелки, как обычно, рыбой и омарами, как будто моя Привязанная все еще здесь, чтобы насладиться этим. Я наполняю свою тарелку этим, просто чтобы почувствовать какую-то связь с ней, как гребаный хлюпик, но никто не говорит мне об этом ни слова.
Когда двери снова открываются и к нам присоединяется Гейб, он выглядит так, будто его протащили по грязи. У него темные круги под глазами и несколько полос крови по горлу и груди, проглядывающих сквозь дыры в ткани. Он снова посещал бойцовские клубы перевертышей, оттягивая время и выплескивая разочарование, но он явно стал небрежен в своих победах.
Я не скуплюсь на слова. — Ты выглядишь дерьмово.
Парень пожимает плечами и опускается на свое обычное место, его брови сходятся вместе, когда он смотрит на свободное место Оли. Когда он проводит рукой по лицу, видно его костяшки пальцев, которые тоже в крови и грязи. — Мне плевать.
От бойцовского клуба перевертышей не так много пользы, но если это убережет его от неприятностей и выведет часть агрессии из организма, то я только за. Он не так уж много может сделать для поиска здесь, пока мы не определимся с местом.
Тогда мы все отправимся за нашей Связной и убьем всех, кто ответственен за то, что она держалась от нас подальше.
Когда дверь на кухню открывается, остальные приходят на ужин. Сойер входит в комнату с открытым ноутбуком в руках, его глаза светятся белым светом, когда он работает с очень секретными и невероятно высокими данными, которые Норт поручил ему обработать. Сейдж и Феликс следуют за ним, оба выглядят измученными и взволнованными. Похоже, никто в доме не спит спокойно. Это также как-то успокаивает, что мы все немного потеряны без моей Привязанной-заклинательницы душ.
Феликс смотрит на Гейба и протягивает руку, чтобы исцелить его, но Гейб останавливает его отрывистым: — Не надо.
Феликс бросает на него язвительный взгляд, его рука все еще висит в воздухе между ними. — Наказывать себя кровоточащими костяшками и царапинами просто глупо, Ардерн.
Гейб качает головой, не отрывая взгляда от своей тарелки. — Оли не любит, когда нас лечит кто-то, кроме нее. Если это не угрожает жизни, просто оставь это.
Лицо Феликса опускается, и он горестно смотрит на Сейдж, явно жалея, что сказал что-то, но она лишь вздыхает и говорит: — Оли всегда позволяла Феликсу лечить ее. Она бы не возражала, если бы это делал он, Гейб. Мы оба это знаем.
Он только пожимает плечами и снова погружается в свою тарелку, не говоря больше ни слова. За столом снова наступает тишина, слышны только звуки скрежета столовых приборов по тарелкам и щелканье клавиш на ноутбуке. Это глупо, и я знаю, что не должен, но я снова пытаюсь дотянуться до Оли, не для того, чтобы поговорить с ней, а просто чтобы почувствовать, что с ней все в порядке. Я могу сказать, что она жива. Мы бы все знали, если бы она умерла, но есть много плохого, что может происходить с девушкой, не убивая ее.