Страница 17 из 85
Итак, пора, сказал себе Кай с полной уверенностью — но не двинулся с места.
По леску быстро перемещалось какое-то крупное тело. Достаточно крупное, чтобы спиной возвышаться над молодыми деревцами. Ах ты ж, чудовище-то какое!
Страх вернулся, но был не таким сильным, как перед тем на рассвете. Верно, Кай уже перегорел и устал бояться. Да, жуткая тварь. Да, если такая настигнет — а скорость у неё будь здоров — только и надежды, что в щель забиться, а здесь, как назло, нет подходящей щели...
Однако, с другой стороны, тварь уходит. При таких габаритах направление отследить не трудно.
Что ж, как уберётся, Кай дёрнет в обратную сторону. Ноги его больше в этом леске не будет! Хоть бы кто убеждал, что здесь и проходит самый удобный путь, но за удобством он теперь гнаться не станет. А до колонии — уж лучше вскарабкается напрямик по скалам.
Тварь убралась, и Кай больше не стал медлить. Слава Космосу, он не потерял ориентировки и помнил, откуда сюда пришёл. Как пришёл, так и ушёл. Полчасика — и больше вокруг опять никакого леса.
С удивлением вышел на прежнюю тропу, что вела по дну каменного ущелья. А тропа-то шла мимо! В тёмной ночи он с неё вчера неудачно свернул. То-то и попал в боковое ответвление, облюбованное жуткой тварью.
Счастливо отделался!
3
Настало позднее утро, и, бодро шагая по тропе к посёлку горнорудной колонии, Кай постепенно отвлёкся от страхов рассветного часа. По правде говоря, отвлёк себя усилием воли, чтобы обдумать ближайшее будущее: ну, дойдёт он, что дальше? Заявит о грабеже? Вернуть себе документы и деньги будет не так просто. Буллит станет отпираться, ясно же как день! И надёжно выбросит все улики. А потом найдёт случай отомстить — да так, что больше не встанешь.
Плюнуть на деньги и сказать лишь о пропаже документов? А то и просто найти Буллита и по-хорошему попросить вернуть хоть бы рекомендательное письмо? Ему ведь самому без надобности! Но гад почувствует слабину и лишь рассмеётся в лицо. А то и примется шантажировать: мол, за нужное Каю письмо ему надо сперва отработать... Поддаваться на шантаж — ну уж нет: раз поведёшься — конца не будет!
Вот бы письмо декана у Буллита как-нибудь потихоньку выкрасть! Но для этого придётся усыплять бдительность. Для начала — появиться в колонии, как ни в чём не бывало, без шумных обвинений с порога. Правда, такие 'низкие старты' расхолаживают; у Кая будет соблазн на том и остановиться. Усыпляя бдительность, не уснуть бы самому.
В размышлениях Кай не забывал глядеть под ноги, вперёд и по сторонам.
Каменистая тропа так и змеилась по дну ущелья и выглядела столь же пустынной: навстречу не попадалось ни зверя, ни человека, и Кая это устраивало как нельзя больше. Одного зверя из той, боковой расщелины — право же, достаточно, а встреча с людьми за пределами посёлка — иди догадайся, что она сулит. Уголовников-то наподобие Буллита на Эр-Мангали сослано много: нет-нет, да и нарвёшься на неприятности. А уж здесь, на дороге к заброшенной шахте, у которой космический самосвал выгрузил новичков, кому и встретиться, как не разбойному люду. Подкараулят, выйдут из-за угла...
Странную фигурку быстро приближающегося рыжего существа Кай приметил на тропе далеко впереди — мелькнула и пропала за выступами скал, а он заметался взглядом по ближним склонам, пытаясь отыскать укрытие. Увы, боковые расщелины и до того встречались не так часто, а весь ближний участок ущелья, как назло, был узок и прям. Оставалось идти, как шёл, изображая уверенность и бесстрашие, которых не было.
Кто же это сюда несётся? Кай бы сказал, что человек, но для пешего человека слишком высока скорость. Может, антропоид какой? Прыгучая местная обезьяна? Однако, для движения с такой быстротой надо неслабо рассвирепеть или испугаться!
Разгадка пришла без задержки. Ага, человек. В рыжей кожаной куртке. На приземистом горном моноцикле с широким колесом, да таком прыгучем, что дух захватывает. Рессора — что надо! Вот как здесь перемещаются по недоступным для вездеходов узким гористым тропам.
Седок — смуглый сорокалетний брюнет с жёсткими чертами лица и выразительной мимикой, яркий представитель латинского мира — поравнявшись с Каем, резко затормозил, вызывая из-под колеса фонтан мелких камешков. Тормозни он чуть раньше — Кая накрыло бы с головой, а так всё поднятое крошево загрохотало сзади.
Помня, что латиносы составляют добрую треть межзвёздного пиратства и наркотрафика — Кай воспринял остановку моноциклиста без энтузиазма. Каким ветром занесло на Эр-Мангали этого человека — неужели не уголовным?
Хотя выражение лица на криминальную версию не работало. В прищуренных глазах светились ум и природная хитрость, но без выраженного коварства, заострённые скулы и подбородок повествовали о властности, стремительности решений и немалом упорстве в достижении целей, но без явных указаний на злобно-свирепый нрав или, скажем, жестокие привычки. Кай считал себя неплохим физиономистом и сейчас он готов был склониться к мнению, что встречному можно доверять.
— Беньямин Родригес, — представился моноциклист, — а во внеслужебное время — просто Бенито. Я руководитель службы безопасности здешней колонии, — прямо сказал, честно. Не оставил себе возможности что-либо выведать инкогнито.
Пожалуй, Бенито и выглядел тем, кем назвался. Вот только солидно ли руководителю секретной службы разъезжать по горам на скоростном моноцикле? Впрочем, на специфику дикой карантинной планеты можно списать и не такое.
— С кем имею честь? — вёл дальше Родригес, и по тону его вопроса Кай заподозрил, что он-то и составляет цель поездки большого начальника.
— Кай Гильденстерн, ксеноисторик из Юрбурга.
— Вот как? — Бенито полез во внутренний карман рыжей куртки и извлёк оттуда потрёпанный журнал. Кай узнал его: вчера водитель вездехода Олаф переписал в этот самый журнал всех вновь прибывших на самосвале. — Хм... Кай Гильденстерн? К сожалению, это имя у меня уже отмечено.
— То есть?..
— То есть в главный посёлок колонии (Новый Бабилон) уже прибыл человек, который назвался этим именем, — пояснил Бенито Родригес и выжидательно поглядел на Кая. Мол, твоя очередь объяснять, как ты докатился до жизни такой.
4
Кто мог назваться мною? Сам Буллит? Кулак? Или, может, Лаки? По журналу в руках Беньямина Родригеса наверняка можно доискаться. Но сперва Кай должен сам доказать право на своё имя, а для того — максимально логично и убедительно изложить историю пропажи личных документов.
Выходило немного нервно и непоследовательно. Раз кулак Буллита его вырубил, то откуда, спрашивается, знать, что шарил по карманам не кто-то посторонний? Кай замялся, словно от меткого вопроса Бенито, хотя тот молчал. Тьфу, сам же себя и запутал.
Эх, продумать бы свои показания заранее... А то, по правде сказать, так и не успел. Ещё бы: грабёж и побои не назвать вдохновительными событиями. Хвастаться нечем, даже стыдно чуток, что подставился, как младенец, всё отдал, не уберёг. Думал: вот подойдёт к колонии — там и озаботится сим жалобным рассказом, да только внезапная встреча с Бенито не позволила откладывать дальше...
Правда, Родригес — он всё равно сказанному поверил. А коли так, то для Кая всё ведь складывается славно, куда лучше, чем он ожидал! Ещё до появления в колонии — и такой прекрасный случай пожаловаться на преступное деяние Буллита. Причём не кому-нибудь — начальнику нужного профиля, от которого хоть что-то, да зависит...
Родригес внимательно выслушал рассказанную Каем историю, после чего спросил:
— Верно ли я понимаю, что ты собираешься этому Буллиту официально предъявить обвинение в разбое?
— Да! — твёрдо сказал Кай, хотя совсем недавно сомневался.
Бенито нахмурился и поглядел на юношу испытующе:
— Но знаешь ли ты, что к подобным обвинениям должны прилагаться доказательства? В противном случае... — кислая гримаса Родригеса намекнула Каю на нечто крайне недоброе.
— Я надеюсь, как-нибудь удастся доказать... — Кай почувствовал, что укрепившаяся было в нём уверенность снова скоропостижно тает.