Курсанты

— Так он сопротивление оказал при задержании. Задержали его в туалете со всей кассой. Сейчас вот пересчитываем. Объяснений не дает, требует адвоката и вызвать родственников.

— Явно виновен, сейчас расколем. — вторит второй опер.

— Ага, задержали одни такие. Спасибо скажи в унитаз не макнул, только в умывальнике повалял. — огрызаюсь я. — Прошу дать возможность сделать звонок. Предъявить удостоверения, представиться как положено. Разъяснить причину задержания.

— Дурака не включай умник! Первый курс, а уже понахватался. С пакетом денег тебя задер… обнаружили в туалете.

— Я думаю тут явно недоразумение. Артаньянов это племянник одного из начальников ОВД, думаю тут недоразумение какое-то… да Михаил? Объясни давай быстро что и как было? Я же как в воду глядел, украли у вас всю вашу стипендию у разинь эдаких. Правда не так я конечно это видел, не всю же разом. Ну так что?

— Встал в туалет, не спалось, завтра соревнования, мандраж, уснуть не мог. В коридоре старшина пристал куда идешь, затем дежурный офицер без объяснений стал требовать расписать свою жизнь поминутно и сидеть в Ленинской комнате непонятно зачем. А у меня соревнования завтра. Ну я в туалет зашел, жарко было умылся ледяной водой, все равно жарко, открыл окно увидел пакет…

— А пакет на вот этой леске висел? — хитро щурится опер.

— Да, я плюнул вниз, поэтому высунулся из окна. — просек я к чему вопрос.

— На все вопросы у тебя ответы есть я смотрю?

— Так не в ту сторону роешь?

— Поучи еще.

— А толку то? Ты взял кого-то рядом и все, зачем искать, надо грузить по полной. Так и работаешь поди по всем делам? Кто об убийстве сообщил того и посадили?

— Артаньянов напиши объяснительную, — говорит шеф.

— Не буду я писать объяснительную. Эти гаврики тут вообще неофициально походу.

— Мансур! Зачем ты саботируешь расследование? — шипит уже начальник.

— Я?! Так расследуйте! — развел я руками. — Сами знаете, что я не при делах. А я вижу, что у этих дятлов нет ни желания, ни умения расследовать. Повесят как обычно на первого пойманного около места преступления и все. Вот и вся работа! Тем более деньги же уже найдены. Знаю я такие методы. От того никаких бумаг писать не стану!

Последние предложения уже пришлось почти выкрикивать под возмущенный гул офицеров.

— Тут расследовать нехер, а вы титьки мнете. — продолжил я едва убавили голос офицеры. — Внизу, под окном туалета, лежит чемодан, на нем возможно отпечатки, и при том уж точно не мои. Едем дальше. Как чемодан из канцелярии исчез, рядом же тумбочка дневального? Дневальный всяко видел, вот кого допросить надо. А если не было, на тумбочке никого, то почему не было дневального?

— Ладно Михаил, пока иди в кровать. Никому не говорить о происшествии. А, в кубрике раз уж ты не спал, все были? — вмешался опять начальник.

— Да вроде, да, хотя у нас наряд по третьему корпусу, кто там сегодня? Нет из соседнего кубрика. А, толстый, в смысле Стасян, то есть курсант Стасиков курить выходил еще, он всегда через пол часика после отбоя курить ходит. Сигареты курит дорогие, а стрелкам давать жалко. Вот и курит, когда все уже разошлись.

— А во сколько он выходил?

— Я же говорю всегда через полчаса после отбоя примерно, я не засекал, сегодня вроде как обычно.

— Ладно, пока все иди спать. Ни с кем на эту тему не общаться. Завтра без моего разрешения с курса не выходить.

— Пфф… Да некоторые тут так орали, уже весь курс в курсе. Позвонить можно?

Позвонить конечно мне не дали, выпроводив из канцелярии и пока удовлетворившись хотя бы устными объяснениями.

— Ну, Бобчинский?! Ну, Добчинский?! — удивленно спрашивал Орлов. — Я зачем вас позвал? Вы чего там ничему не научились что ли? Действительно отчего с текущим нарядом не поговорили?

— Да мы только зашли.

— А нам этот, вон, старлей, — кивнул на Йовдия, «Бобчинский», — и выдал кратко что к чему, мол только что пропали.

— Ага говорит вот курсант в коридоре только что непонятный, дерзит, хамит, подозрительный. В туалет порывался пройти.

— Ну мы думали один к одному, испугался перепрятать деньги может решил или улики какие, про отпечатки может вспомнил. И мы за ним.

— Ага, уй. — потрогал опухающую губу «Добчинский».

— В общем исходя из имевшийся информации работали по горячим следам. С дневальным конечно поговорим. Но в тот момент надо было действовать.

— Так, хорошо, понятно. Деньги пересчитали уже?

— В Ленинской комнате, старшина пересчитывает, — сообщил совсем уж мокрый от пота Йовдий.

— Ну как же так, как? Я же предупреждал, инструктировал и оставили без присмотра? — сокрушался Орлов. — Найти и расколоть надо быстро и неофициально. Давайте, работайте.

— Чего это у вас такие борзые курсанты стали, товарищ майор?

— Ага, в наше время таких на первом не было.

А утром, когда весь курс гудел и бурлил, я покинул казарму и отправился в четвертый корпус. Естественно позвонили на курс и выдернули меня, все же соревнования. Даже, жалко не увижу, чем там дело кончится.

— Что там у вас на курсе стряслось? — спрашивают иные участники нашей сборной, которые уже давно собрались.

— Кассу сперли, — улыбаюсь я.

— А кто?

— А я откуда знаю.

— Говорят ты и спер? — уточняет еще один сборник с другого курса, быстро же идут слухи. Даже сквозь стены запертой казармы.

— Ну да, сейчас на лимузине поедем на соревнования, потом в сауну и телок закажем. — отшучиваюсь я.

— Кстати, о телках?! А что за история с Казановой? Опять же на вашем курсе?!

— Залетела, да? Баба какая-то?

— Если бы баба! Малолетка говорят?

— Это у нас супер курс! Летчиков-залетчиков. — вышел наш препод.

— Гы-гы-гы.

— Здрасьте, Андрей Степанович.

— Здрасьте, здрасьте, расслабил я вас да? Только попробуйте не выиграть, строем ходить будем и устав вспоминать.

— Как выиграть? В призеры попасть или… В смысле совсем-совсем выиграть что ли?! Первое место?! Командой?!

— А что слабо?

— Ну так, как-то, где мы и… ну, когда мы выигрывали-то?

— Давайте мне тут пораженческих настроений не разводите. По силам каждому выиграть в своей категории.

— Ну, так уж и каждому?

— Артаньянов, так чего там у вас было? — переключился на меня Степаныч.

— Кассу сперли, но деньги нашли. Ищут кто, сначала на меня подумали, я в туалет зашел, а там пакет денег, а за мной опера.

— Ого! Оперов вызвали что ли?!

— Вот шухер будет.

— Неофициально, как я понял, это бывшие выпускники. — охотно поясняю я, налаживая контакт с новым коллективом.

— Ну если наши выпускники, то тогда конечно… Это тогда все понятно… Тогда вообще никого не найдут!

— Аха-ха-ха!

— И пакет с уликами пропадет!

— Га-га-га!

— Ага и записку найдут, в моем исчезновении никого не винить! — продолжали силиться острить курсанты всех курсов.

— Так все успокоились, — вмешался Степашка, — ты спал вообще нет…, Михаил?

— Кхе-кхе…

— Что я смешного сказал?

— Михаил. — коротко поясняет хохму с трансформацией моего имени, один из курсантов.

— Короче Артаньянов, ты выступать сможешь?

— Ну да, я все равно уснуть не мог.

— Переживал что ли?

— Ты первый раз что ли на соревнованиях?

— Так первокурсник же!

— Андрей Степанович, можно звонок от вас сделать?

— Кому?

— Адвокату! Аха-ха-ха!

— А ну цыц балбесы, марш в автобус.

— Дяде позвонить, а то он не знает, что я выступать буду. Приехал бы порадовался.

— Ладно, пошли, только быстро. Ох, Артаньянов, сколько ты мне уже должен? Не расплатишься же? Давай не робей на соревнованиях, вполне по силам тебе там соперники. Охламонов этих не слушай, это манера у них такая прибедняться. Не знаю почему им нравиться задохликами прикидываться. Соперники, не смотри что возрастные, бездельники они в большей части все. Когда-то что-то могли, когда-то чего-то добились, а потом расслабились. Так что можешь ты сделать там всех. Но и без этих своих руко-ного-машеств, что бы без дисквалификаций.