Страница 6 из 51
День выдался ясным и безоблачным, и солнце помогло мне пробраться сквозь заросли ежевики. Я ломала ветки и хрустела сосновыми шишками, пока шла по безмолвному ландшафту. Через час пешим ходом я вышла к широкому ручью, поверхность которого была спокойной в некоторых местах и журчала по камням в других. Я пошла дальше на север в поисках удобного места для перехода.
Кипарисы нависали над головой, их пушистые ветви склонялись к поверхности воды, по мере того как земля становилась все более болотистой, мои ботинки тонули с каждым шагом. Я прислонилась к извилистому корню кипариса и достала свою флягу. Лес вокруг меня оставался безмолвным, на деревьях не пели летние цикады, а солнце стояло слишком высоко, чтобы лягушки пели мне серенаду.
Сделав несколько глотков воды, я убрала свою флягу и уставилась вниз по течению ручья, ища самый легкий путь через него. Небольшой выступ примерно в двадцати футах впереди казался мне лучшим выбором. Мне пришлось бы перешагнуть через ручей, чтобы добраться до грязного берега на другой стороне, но там было мельче и вода чище.
Рядом хрустнула ветка. Я развернулась и стала вглядываться сквозь деревья, выискивая признаки движения. Простояв так добрых тридцать секунд, я расслабилась, прислонившись к кипарису, серый мох, свисающий с нижних ветвей, образовал вокруг меня занавес. Наверное, там было какое-то животное, которое, скорее всего, учуяло мой запах и убежало.
Переправа через ручей прошла гладко, мои ботинки остались сухими и согревали ноги, несмотря на холодную воду. Добравшись до противоположного берега, я продолжила свой путь, время от времени сверяясь с компасом, чтобы убедиться, что я все ещё не сбилась с пути к интересующему меня месту. Время от времени мне казалось, что я слышу какие-то звуки в лесу, треск веток или хруст опавших листьев. Всякий раз, когда я останавливалась, единственным звуком было мое дыхание и тихое журчание воды рядом.
Ещё час я двигалась вперед, перепрыгивая через небольшие ручьи и после того, как я перебралась через подлесок, мой желудок начал урчать, подавая признаки голода.
Передо мной открылась поляна, коричневая трава впитывала солнечные лучи и накапливала их для весенней зелени. Я опознала её по своей спутниковой карте. То, что сверкало на солнце среди деревьев, должно быть уже недалеко.
Тыльной стороной ладони я вытерла лоб, на котором за время пути выступили капельки пота. Я тренировалась по несколько часов в день, проводила на беговой дорожке, готовясь к трудной задаче обследования объектов, но в реальности поход — в том числе и рюкзак — оказался более сложным и тяжелым, чем я думала.
Солнце ударило мне в лицо, согревая мои холодные щеки, когда я вышла на небольшую поляну шириной около пятидесяти ярдов. Часть травы была скошена, наверное, это было место отдыха для оленей или каких-то других животных. Я отошла примерно на двадцать футов и устроилась на месте, где земля была сухой и твердой.
Мой обед состоял из простого сэндвича с индейкой и жареного картофеля. Но еда всегда кажется вкуснее, когда чувства обостряются под открытым небом далеко от дома. Возможно, из-за чистого свежего воздуха или ещё чего-то, но на природе в холодном и безлюдном лесу есть было намного приятнее.
Я покончила с едой и сложила мусор в сумку. Прежде чем покинуть поляну, я отцепила свою маленькую лопатку от рюкзака и отошла на несколько шагов, осматривая землю. Когда я нашла слегка взрыхленный участок грунта на краю поляны, то стала раскапывать его, несколько раз отбросив темную землю лопатой на пожухлую траву.
Воздух был пропитан запахом плодородной земли, и я вспомнила, почему мне нравилась археология — находить вещи, узнавать о прошлом и пытаться сохранить все мимолетные уроки, которые могли преподать нам призраки. Я выкопала слой поглубже и нашла несколько особенно сочных дождевых червей, затем разогнулась и обошла вокруг насыпи. Я воткнула лопату поглубже, затем еще сильнее забила её сапогом. Лопата стукнулась обо что-то твёрдое. Скорее всего, это камень, но, может быть, что-то ещё.
Я вытащила лопату, отодвинула её на несколько дюймов назад, затем снова воткнула её и нажала на ручку, поднимая грязь вверх и снова вглубь. Сверху на кучу посыпались осколки керамики. Мое тело гудело от восторга открытия, когда я сосредоточилась и занялась находкой.
Опустившись на колени, я подобрала самый большой осколок. Всего несколько дюймов в поперечнике, он был коричневого цвета с нанесенными поперек линиями повторяющегося рисунка — вероятно, выгравированными исключительно для украшения. Я осторожно перевернула его и осмотрела изнутри. Изготовленному из глины и толченой керамики изделию было лет двести по меньшей мере. Да!
Я вернулась к своему рюкзаку и вытащила карту. Угольным карандашом я отметила место для будущих исследований, но нахмурилась, вспомнив, что все ещё нахожусь на землях, принадлежащих Блэквуду. Было ли у меня разрешение на будущие исследования или даже на текущие исследования? Нет. Но я решила позволить себе пока не беспокоиться об этом, пусть будущая Элиза беспокоится об этой крошечной загвоздке.
Тщательно уложив артефакт, я поднялась на ноги и продолжила свой путь. После обеда и находки керамических осколков я почувствовала прилив энергии, которая разлилась по телу и конечностям. Деревья немного поредели, когда я пересекла болотистую местность, а затем поднялась на небольшой холм.
Я приближалась и продолжала осматривать деревья в поисках каких-либо признаков чего-либо, кроме растительности. Поднявшись на вершину холма, я достала бинокль и, оборачиваясь по кругу, стала изучать всё вокруг, насколько хватало обзора. Я остановилась, когда моё внимание привлек странный просвет в деревьях. Это была оно, та самая аномалия, непонятное место на фотоснимках.
У меня перехватило дыхание, когда я поспешила к этому месту. Моё сердце сжалось, и меня потянуло к странному участку леса, как охотничью собаку к своей добыче. Почему-то я была просто уверена, что это даст ключ к исчезновению моего отца.
— Я бы на твоем месте не пошел этим путем.
Я развернулась и замерла. Сзади примерно в двадцати футах от меня находился мужчина, который приближался, бесшумно ступая по сосновым иглам и осторожно рассчитывая шаги. Он был высоким, с кустистыми бровями, заросшей бородой и с улыбкой, открывавшей кривые желтые зубы.
— Кто Вы такой? — спросила я и сунула руку в карман, чтобы нащупать нож.
Он выплюнул струю темной жидкости и ухмыльнулся, а на его щеке рядом с десной образовалась шишка.
— Ты следишь за мной? — спросила я. Страх скользнул по моей спине, как струйка ледяной воды.
— Да, — ответил он, продолжая подходить ко мне, и мне захотелось убежать. Вместо этого я щелкнула ножом, и лезвие с тихим щелчком выдвинулось у меня в кармане.
— Зачем?
Он остановился в нескольких футах и с любопытством посмотрел на меня. Его борода была спутана, волосы напоминали шерсть.
— Ты не должна быть здесь, тыковка, — сказал он, позволив своему взгляду скользнуть вниз по моему телу, затем вернулся к моим глазам. — Здесь небезопасно для такой девчонки, как ты. Никто не знает, какой сумасшедший может заинтересоваться, запасть на тебя и утащить с собой.
— Это что, угроза? — спросила я и вцепилась в свой нож мертвой хваткой.
— Просто факт, — ответил он и снова сплюнул, ручеек запутался в его бороде и потек на его потрепанную футболку.
— Я буду очень осторожной.
— Ты точно будешь, тыковка, — снова ухмыльнулся он и прошел мимо меня.
Я повернулась, когда он уходил, чтобы не выпускать его из виду.
— Кто вы такой?
— Никто, да это и не важно. Нет, не важно. Но я тебе кое-что скажу.
— Что скажете?
— Я бы на твоем месте повернул назад, тыковка, — проговорил он и исчез за деревом, потом снова появился с другой стороны и продолжил путь, как будто точно знал, куда направляется. — Возвращайся. Возвращайся в тот город, из которого ты приехала. Никогда больше сюда не ходи.