Удачи, милый

— Ба, я пойду, хорошо? Надо собрать вещи.

— Ты останешься тут, — твердо заявила она, подняв указательный палец. — Во-первых, я еще хочу видеть своих правнуков, во-вторых… Хотя неважно. Завтра будет новый день.

— Что ты задумала? — взглянул на нее строго, чувствуя какой-то подвох.

Что-то эта старушка замышляла и очень хотелось знать, что. Но бабуля нацепила снова очки, взяла в руки журнал и принялась читать как ни в чем не бывало.

Да уж… каким замечательным выдался этот вечер!

Ввалился в свою комнату и как есть в одежде упал на постель, уткнувшись лицом в подушку. Хотелось выть, кусаться, орать во все горло. Но лишь прорычал, обхватив затылок ладонями. Тело болело, казалось, что каждый нерв напряжен настолько, что лучше ко мне никому не приближаться. Я сам для себя был опасен в это мгновение. Меня ломало, в груди щемило и не было сил сбросить этот чертов хитин, чтобы позволить себе побыть настоящим.

В мыслях царила неразбериха, воспоминания, проклятые мечты и надежды разом смешались в единый клубок, который тонкой нитью затянулся на моей шее. Не хватало кислорода, чтобы сделать вдох и эти навязчивые думы о Моревой. Ее образ словно клеймо был неразрывно связан с моим сознанием.

Что было силы вцепился зубами в угол подушки, зарычал, как дикий зверь, пытающийся вырвать кусок плоти из своей добычи, а потом просто закрыл глаза, позволяя смятению заполнить каждую мою клетку.

Не понимал. Искренне не понимал, почему она так реагировала. Неужели простые слова так тяжелы? Хотя глупый, конечно, вопрос, если я сам не мог сказать главного. Куда проще оказалось поддевать, глумиться и дергать ее за хвост, привлекая этим внимание к своей персоне. Чертов эгоист? Возможно! Но я опирался на те устои, что царили в моей семье. Не видел и не желал думать о том, как правильно. Делал так, как научила меня улица и к тому же проклятый максимализм бурлил в крови, заставляя вести себя, как последний идиот.

Она все сказала, дала четко понять, кто я и где мое место. И как бы велико ни было желание идти против течения, в этот миг я принял решение — махнуть рукой. Зачем бежать за человеком, которому не нужен? Преодолевать барьеры, доказывая, что вот я и мне по силам это! Всегда должна быть отдача, но… в нашем случае рикошетило совершенно не туда.

Потянулся к мобильному, отыскал номер Юли, вот кто был рядом. Мой круг, человек, который не заморачивался, не создавал искусственных препятствий, пожалуй, это было определенным бонусом, если учесть ее паршивый характер. Юлька… красавица и богатая девочка, избалованная, знающая себе цену. Дурочка, что словно сошла с обложки глянцевого журнала. И Катька… на ее фоне проигрывала, терялась, но… попробовав раз что-то настоящее так сложно вновь посмотреть на суррогат.

— Да пошли вы все к дьяволу, — повертев в руках мобильный, зашвырнул его в угол комнаты.

Кажется, я подошел к «своему Рубикону».

И уже ничего не могло заставить меня передумать. Ну почти ничего…

— Господи, ты храпишь громче, чем Жак, — толкнув меня в плечо, пробурчала над самым ухом бабуля. — Только тот хотя бы милый и от него не воняет по утрам перегаром.

Я еле разлепил глаза, уставившись на нее, точнее, пытаясь сфокусироваться, потому как она упрямо двоилась.

— Спасибо за сравнение с твоим мопсом, кажется, я расту.

— Пожалуйста, — проворчала гранд ма, поставив стакан воды на прикроватную тумбочку. — У тебя полчаса на сборы.

— Ты решила вывести меня в парк покататься на карусели? А сладкую вату купишь?

— А ничего у тебя не слипнется? — закатила ведьма глаза, всплеснув руками перед моим носом. — Собирайся, мы едем восстанавливать твой пошатнувшийся авторитет.

Глава 35. Катерина

В окнах горел свет. Дедушка не спал, дожидаясь моего возвращения, и это не радовало. Не хотелось, чтобы он видел меня в таком виде.

Заплаканные красные глаза, опухшее от слез лицо. Было стыдно, но больше всего я не желала отвечать на вопросы, которые у него, скорее всего, появились бы.

Какое-то время постояв на улице, я все же сделала глубокий вдох, наполнив легкие пыльным вечерним воздухом, и вошла в подъезд. Кусая губы, стараясь унять эту боль в груди, считала ступени, мысленно находясь ни здесь.

Было горько на душе, словно внутри все расцарапано и эти порезы кровоточили и саднили, доводя до исступления. Хотелось просто закрыть глаза и забыть все, как кошмарный сон. Не было сил терпеть, хрипы вырывались из горла, стоны срывались с губ и чтобы не расплакаться от отчаяния, я просто кусала ребро ладони, пытаясь унять все, что Белов так легко поднял со дна моей души.

— Ты поздно сегодня, — обратился дед ко мне, стоило только войти в комнату.

— Задержалась на работе, — пожала плечами, не уточняя на какой и не поворачиваясь к нему лицом.

— Потому, наверное, и рыдала в три ручья, — констатировал он, отложив в сторону пульт от телевизора.

— Все-то ты подмечаешь, — покачала головой, — может, просто аллергия на косметику.

— Угу, — улыбнулся дедуля, — это теперь так называется, значит… Как его имя? — вопрос близкого человека заставил удивиться.

Вот откуда он все знал? Интуиция или опыт подсказывал?

— Неважно, — устраиваясь на диване, зевнула я, запрокинув голову назад. — Между нами все равно не может быть чего-то общего, дед.

— Отговорки, Кать. Кто желает — ищет возможность. В противном случае не очень-то ты и хотела чего-то.

— Я не знаю, — честно призналась, пытаясь побороть свои внутренние барьеры и открыться ему.

Было стыдно немного говорить о подобных вещах, демонстрировать свою слабость, будто вытаскивая на поверхность все те неприглядные мысли, что так усиленно прятала.

Я сражалась со своими комплексами, так долго пыталась побороть их, оказаться сильнее, но в один момент все просто рухнуло, как карточный дом. Белов явился катализатором лишь и все вылезло на поверхность. Видимо, изначально я что-то делала неправильно. Боролась с ветряными мельницами, а надо было просто полюбить себя такой — настоящей. Непосредственной, отличающейся от их круга.

— По крайней мере, время подумать у тебя есть. Утро вечера мудренее. Только помни одну простую истину: дорог много и тупиков бояться не надо. Каждый тупик — это новая возможность начать все заново, отправиться в путешествие, свернуть на новую тропу. Главное — отбросить страхи, позволив себе ошибаться.

— Ты пересмотрел сериалов, — подтянув колени к подбородку, насупилась я, — или это с возрастом приходит такая мудрость? Если да, то у меня точно все еще впереди.

Побеседовав еще немного, я и не заметила, как провалилась в сон, а утром проснулась от посторонних голосов за стеной.

В коридоре что-то происходило, судя по грохоту и причитаниям соседок. Всю какофонию звуков разбавляло мяуканье кота и топот ног. В первое мгновение даже подумала, что нас снова затопили соседи сверху. Только одеяло натянула сильнее, не желая развивать эту мысль. Сил не было и терпения, вот пришла к выводу, пусть активистки нашей коммуналки и разбираются с безответственными, но как-нибудь без меня в этот раз.

А уже спустя пять минут я с трясущимися руками пыталась натянуть спортивные штаны и справиться с молнией на кофте. Конечно, велика вероятность была, что мне просто почудилось, даже головой сильнее тряхнула, прислонившись после ухом к двери. Деда в комнате не было, но выглядывать в коридор я пока не решалась. Пытаясь на слух определить его местонахождение, надеясь, что этот жук где-то поблизости.

— А Васеньку тоже необходимо изолировать? — взволнованный голос соседки заметно дрогнул, превратившись в комариный писк.

— Да брось, Петровна, что ему будет-то? — гаркнул деловито дедуля, видимо, стараясь успокоить ее, но не вышло.

— Он, между прочим, достояние этой квартиры, — выдала она гордо, — у него медалей побольше, чем у наших спортсменов на прошлой Олимпиаде.