Попутчики

— Какая пышная похвала, — нахмурился Клос. — Мне недосуг сейчас разбираться. Сейчас я иду в ратушу, потом на стены, а потом… потом будет видно. Нора, ты идёшь со мной?

Врени наскоро обыскали и втолкнули в какую-то комнату в подвале. Цепей и кандалов здесь не было, что уже радовало, но не было и окна. Ничего не было, кроме ржавого ведра в углу. Как только дверь захлопнули, стало темно как в преисподней. Цирюльница села на пол и погрузилась в себя. Снаружи доносились крики, издалека было слышно Марилу, Даку, каких-то кнехтов, слуг и наёмников Увара. Они ругались и кричали, кто-то ходил туда-сюда мимо дверей… Безнадёжно. Не стоило и думать о спасении. Врени и не думала. Все звуки скользили по краю её сознания, едва ли отражаясь в нём.

Не сейчас.

Сколько прошло времени?

Она не знала. Один раз открылась дверь и ей принесли еды и питья, освещая темницу принесёнными из коридора факелами. Кто принёс? Врени не заметила и этого. Зато заметила, что их было двое и нечего и думать свалить вошедшего с ног и проложить себе путь к свободе.

Время текло, текло и текло…

Шаги за дверью остановились, послышался женский голос, после чего шаги удалились и заскрипел тяжёлый засов. Цирюльница лениво подняла голову. Перед ней стояла Вейма в своём чёрном платье. Пламя факела за её спиной придавало вампирше тревожно-алые контуры, так что она казалась выходцем прямо из Преисподней.

— Нас никто не слышит, — тихо сказала Вейма. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

Под злобным взглядом угольно-чёрных глаз отрешённость, в которую закуталась цирюльница, дала трещину. Сердце сжалось в груди.

— Верю в Освобождение, сестра, — выдохнула Врени.

— Приблизим Освобождение, сестра, — кивнула Вейма.

Её взгляд проникал в самую душу, заставляя снова проживать ту злополучную прогулку по Сетору, разгромленный кабак, бандитов у перелаза… За мгновение до воспоминания о побоище вампирша отвела взгляд и фыркнула.

— Ты сглупила, — жёстко произнесла она и Врени поняла, что надежда была напрасна.

— Зачем ты пришла? — хмуро спросила цирюльница.

— Тот смешной мальчик с луком болтает, что ты хотела предать нас, — пояснила вампирша. — Я пришла узнать — кому.

Врени пожала плечами. Предательницей она себя не чувствовала. Её верность принадлежала одному человеку и это был не Клос, не Увар и уж тем более не Вейма.

— В любом случае, ты не успела, — заявила вампирша. Врени снова пожала плечами. — Я не видела твоего учителя и не знаю, где он и что с ним. Ты ничего не хочешь мне больше сказать?

— Верю в Освобождение, сестра, — произнесла цирюльница.

— Но я — нет, — холодно заметила Вейма и шагнула назад. Дверь захлопнулась и Врени оказалась в кромешной тьме.

Время потекло дальше — тягуче и медленно, как патока. В нём вязли звуки, доносившиеся из коридора, и крики, которые, видимо, звучали над головой, на первом этаже, и снова принесённая еда, и что-то тащили со сдавленными ругательствами, и снова шаги, шум, снова крики и…

А потом всё стихло. Шаги в коридоре, которые цирюльница ощущала так остро, как будто они проходились по ней, исчезли. Врени поднялась на ноги, нашла ощупью дверь и прижалась к ней ухом. Ничего и никого. Впервые за ту вечность, которую она провела, полностью забыв о себе.

Она села на пол и сняла башмак. Какие глупые они здесь! Кто же, обыскивая, не снимает башмаки?! Засов был деревянный. Врени сняла правый башмак. В нём была спрятана пилка — не такая уж и маленькая! — припасённая цирюльницей как раз на такой случай.

Ржаной Пень учил её и этому, учил, запирая в самых тесных и неудобных местах и грозя, что не выпустит, если сама не выберется на волю. Приноровиться было трудно, пилку держать было неудобно, но Врени, сжав зубы, работала, время от времени прерываясь на то, чтобы прислушаться. Снаружи было тихо. Кто-нибудь достаточно хитрый мог бы двигаться одновременно с шумом, замирая, когда цирюльница переводила дух. Кто-нибудь достаточно хитрый мог к ней подобраться.

Но чутьё говорило Врени, что дом был пуст. Ни одного человека не осталось на всех его этажах и от этого почему-то было жутко.

Ещё одна вечность, покороче, пожалуй, предыдущей, прошла за работой. Врени открыла дверь, разминая натёртые пальцы. Там было липко: где-то она рассадила руку до крови, но это не имело значения. Они забрали её сумку, забрали ланцет и бритву… надо было…

Пламя факелов испуганно дёрнулось, когда от стены отделилась тень. Врени пробрало холодом, хотя встреченный… человек?.. был ниже и легче её. Тень отвесила ей танцующий поклон.

— Приблизим Освобождение, сестра! — задорно поприветствовал её знакомый голос.

— Липп?! — ахнула Врени.

— Сестричка… — укоризненно произнёс вампир.

— Верю в Освобождение, брат, — поспешно отозвалась проклятая. — Как ты сюда попал?!

— Пригласили, — подмигнул Липп. — Я прибыл с важной новостью… ты не это ищешь?..

Одной рукой он протягивал сумку цирюльницы. Врени жадно её схватила. Обыскали, конечно, всё перетряхнули, но, кажется, ничего не пропало, даже заветный мешочек с чёрным порошком в потайном кармане. Потом она подняла взгляд на вампира и наконец разглядела во второй его руке свои ланцет и бритву. Схватила и их. Липп молча ждал, пока она рассуёт нехитрое своё оружие по одежде.

— Что за новость? — наконец спросила цирюльница.

— Братья-заступники пошли на штурм на рассвете, — пояснил вампир. — Им удалось быстро подобраться к городу.

— И тебе поверили?!

— Сестричка! Конечно, поверили, это чистая правда!

— А почему ты сейчас здесь?

— Ты же не думаешь, что я буду сражаться со всеми на стенах? — подмигнул вампир. — Я ускакал передать послание отцу Сергиусу.

— И удрал?

— Ты как-то странно ко мне относишься, — засмеялся Липп. — Я всё передал. И вернулся.

— Зачем?

— За тобой, разумеется.

Врени попятилась, пока не упёрлась в стену.

— Зачем?!

— Кое-кто хочет тебя видеть, — подмигнул вампир. — Пошли, тут недалеко.

Цирюльница бросила на вампира косой взгляд, который рассмешил его ещё больше. Он стоял за дверью и слушал, как она пытается выбраться. Он пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.

…но он нашёл и принёс ей сумку…

Врени решительно зашагала за вампиром, который вывел её через конюшни, аккуратно отворив, а потом заперев укреплённую дверь.

— Куда ты меня ведёшь? — спросила Врени, когда Липп зашагал по улице дальше. Вокруг никого не было и только издалека доносился тревожный шум… то ли крики, то ли звон, то ли грохот…

— Увидишь, — небрежно бросил вампир через плечо. — Не отставай. Я укрываю нас мороком, а это непросто днём и в чужом городе. И не пытайся сбежать, мне лень тратить на тебя лишние силы.

Пожав плечами, цирюльница повиновалась. Делать было нечего, с вампирами не поспоришь.

Липп привёл её к разрушенному кабаку, тому самому, где она была… вчера? Сколько прошло времени, она не знала. С издевательским поклоном пропустил вперёд и остановился в проёме с сорванной дверью. Врени вошла и не поверила своим глазам. За столом, который кто-то удосужился поднять и заново водрузить на козлы, сидел…

Сердце пропустило удар.

Старший брат пустил по столу монету, та покатилась по кругу. Врени подошла и прихлопнула монету ладонью.

— Верю в Освобождение, брат, — хрипло сказала цирюльница. Она всё ещё не верила в чудо.

— Жду Освобождения, сестра, — знакомо отозвался друг и наставник. Он помедлил и стянул капюшон. Поднял лицо к ученице, впервые в жизни позволяя разглядеть себя. Он оказался… обычным. Узкое лицо, холодные голубые глаза, длинный тонкий нос, губ не видно под рыжеватыми усами. Человек как человек.

— Я думала, тебя отправили к Освободителю, — сказала Врени, садясь напротив прозревшего.

— Ещё не время, — отозвался он.

— Ты послал… этого?