Тень империи.

Глава 4 Псы войны, или грязь и блеск

Луна вышла из-за туч, освещая Малиновский острог, над которым уже не были слышны крики и стоны.

Мой слегка поредевший взвод, ещё не до конца отойдя от скоротечного сражения с превосходящим нас численностью батальоном османской армии, готовился к ночному броску к Измайловской заставе.

В свете костров, солдаты собирали оружие, и помогали своим раненым товарищам, и готовили коней к новой дороге.

Я же ходил от одной группы солдат к другой. Где подбадривал простым словом, а где помогал делом, латая раны своих сослуживцев.

К сожалению, османский офицер не дал мне всеобъемлющей конкретной информации. Но смог слегка прояснить некоторые вопросы.

Под пытками разума, он поведал мне, что они базировались в Валахии, и выполняли задачи по подавлению бунтов, а потом их лёгкому конному батальону пришёл приказ перехватить и взять живыми или мёртвыми имперскую делегацию, которая перешла Дунай вблизи города Калараша.

Впоследствии в этом городе вспыхнул бунт, переросший в дальнейшем в кровопролитную резню, в котором большей части царской делегации удалось скрыться в направлении левого берега Дуная. Но какая-то их часть всё же была убита.

Как уверял меня янычар, всего таких отрядов, как у него должно было быть не меньше пяти. Две группы мобильной лёгкой конницы должны были следовать по правой стороне Дуная в случаи их возможного перехода на тот берег.

Один отряд точно должен был курировать перехват со стороны города Бузэу, и как предполагал осман ещё один отряд, базировавшийся в близи границ, должен был блокировать их у переправы, ведущей на Малиновский острог.

Его отряд, гнавший их от самого Калараша, впоследствии и встретил выживших из конницы прибывшей как раз со стороны Бузэу.

Больше конкретики никакой не было. Кроме того, что в Калараше часть делегации была всё же уничтожена. Ну и что они враги османской империи. Неверные слуги шайтана, разжигавшие тайно огни бунтов и этим всё было сказано.

Но теперь я мог хотя бы подтвердить свои мысли насчёт разношерстной компании.

Действительно, необычный состав так и намекал на делегацию послов. Тут были и военные чины и статские. Также имелись люди из учёного света империи. Солдаты же из личной гвардии императора явно играли роль почётного сопровождения и караула.

Тогда получалось, что женщины играли тут роль представителей царской ветви, и присутствие имперской воли и слова.

Первый вывод из этого напрашивался сам собой. Это делегация предвоенного времени. Однако тут было много «Но». Первое но, было в том, что если они реально были теми, кто решал вопросы быть или не быть войне, то их бы не гнали через всю османскую империю пытаясь убить. Они были бы посланниками ответа Султана.

Второе но, заключалось в том, что в делегации присутствовали женщины. В османской империи решение военных дел не приемлет такого. Это неуважение и выказывание полного непочтения к принимающей стороне. Особенно если вспомнить одну из них в женском мундире.

Да ещё эти бунты в Валахии и Герцеговине, про которые рассказал мне вражеский офицер. В общем тут явно было, что-то другое. Но откуда османскому военному, который только и делал, что был на военном поприще знать об этом.

Если же делать выводы, то получалось следующее. Пока отряд пленного османа гнал аристократов через всю Валахию к подступам Дуная, два других отряда встретились у переправы и подготовили им ловушку.

Если судить по последним событиям, то думаю, ход их маневра был таков. Взять их в клещи за переправой.

Одни уничтожили постовой отряд в остроге, и выдвинулись на десяток километров вглубь наших земель, и затаились в лесной зоне, ожидая сигнала от другого отряда, и тут было не важно, займут они оборону в остроге или сразу поскачут дальше. В любом из исходов делегация зажата между двумя отрядами.

Вот и выходило, что мы уничтожили три из пяти отрядов, которые шли с левой стороны Даная, а значит осталось ещё два справа которые возможно также перешли на наш берег. Если это так, то делегация на пути к Измайловской заставе может встретить неожиданных гостей. А то, что они отправятся именно туда, я не сомневался. Ведь это была самый ближний укрепительный пост перед Измаилом, а уже там можно сесть на корабль, не опасаясь, того, что по всей линии Бессарабии начнётся прорыв вражеских войск.

Только за час до рассвета, мы покинули Малиновский острог, впереди нас ждала дорога до заставы, которая расположилась в полутора суток от этого места.

Увязая копытами коней и колёсами телеги, на которой ехали, не способные сесть в седла, тяжело раненные солдаты, в грязи, замешанной на крови своих и чужих воинов.

Высоко в небе же над нашим строем кружила птица, в очертаниях которой можно было распознать ястреба, которая, то удалялась, скрываясь из виду, то вновь появлялась над нашими головами.

Мне же из-за призванного мной существа и объединения нескольких техник, призыва, контроля и разума, пришлось повязать себе повязку на левый глаз. Дабы видеть глазами призванного ястреба, и быть готовым к незваным гостям. Второй засады я допустить был не намерен.

Прибывая в пути в ужасном состоянии. Израненные, измазанные кровью и грязью с ног до головы солдаты улыбались и, были в приподнятом настроении, от чего по взводу звучали военные песни, а ветер разносил по полям запах солдатской махорки.

Взвод двигался дальше, выказывая мне то, что я кровью и потом, заслужил уважение в сырцах обычных служивых мужиков, а Илья и Василий и другие, только ещё больше это укрепляли, рассказывая чуть ли не небылицы про наши совместные бои на улицах горящего Петербурга.

Прошло чуть больше полутора суток как мы, наконец, достигли Измайловской заставы, которая уже давно переросла в нечто большее, чем крепостное строение. Теперь это больше походило на ограждённый стенами посёлок с личным гарнизоном.

Завидев нас на подходе к воротам заставы, постовые засуетились, и к моменту нашего появления перед стенами нас уже встречали не только рядовые служивые, но и младший офицерский состав, которые смотрели на нас, вытаращив глаза.

— Унтер-офицер Оражен. Лиминский полк Ивановской заставы. — Сходу, не дожидаясь слов стоявшего впереди старшего унтер-офицера, произнёс я, отведя взгляд от правого плеча с которого во время последнего боя отлетел погон, при этом снимая повязку с левого глаза. — Жду разрешения заступить в расположение Измайловской заставы.