Страница 4 из 34
В глазах защипало, и я быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы. Уткнулась лбом в плечо Заэля и какое-то время просто стояла так, позволив себе здесь и сейчас немного побыть той маленькой девочкой Лорой, какой я была в детстве. Обнимать в ответ папу я сейчас боялась, так и держала руки за спиной. Он буквально с силой заставил меня расцепить пальцы и все-таки взять его за руки. Точнее, он сам меня взял обеими ладонями, но я только через несколько минут смогла немного расслабиться и перестать панически ожидать опасной вспышки магии, убедившись, что полностью себя контролирую и вреда отцу сейчас не принесу.
Мы с ним уселись на кровати, так как больше никаких стульев и столов в помещении не было.
— Как мне осточертели эти темницы Генерального Штаба, ты бы знал… — пробормотала я
— Да уж представляю. Но ни Морис, ни Эрик, ни Ильфорте не могут просто взять и приказать выпустить тебя отсюда немедленно. Они хоть и занимают довольно высокие должности в инквизиции, но помимо них есть куча других волшебников, которые поддерживают генерала. Генеральный Штаб является самым охраняемым объектом в Форланде с сотней защитных чар по его периметру и внутри всех помещений, на входы и выходы наложены серьезные чары… В общем, нельзя просто взять и по-быстренькому пройти мимо стражников. От твоих рук пострадало несколько человек, — негромко произнес Заэль. — И эти несколько человек, чьи магические Искры оказались очень серьезно повреждены при твоих попытках побега, дают инквизиторам полное право запереть тебя тут и держать до тех пор, пока твоя магия не будет взята под контроль…
— Да не хотела я причинить им вреда! Я не могу контролировать эту гребаную магию! — в сердцах сказала я. — Оно само, что я могу сделать с тем, что эти долбаные молнии стали пробиваться даже через защитные перчатки?! Ничего я не могу сделать сама!
Если бы в помещении было хоть что-то бьющееся, я бы обязательно пошвыряла эту вещь в стену. Но из доступных для швыряния вещей здесь была только злополучная подушка. Ее-то я и швырнула снова в дверь, и подушка вновь тяжело упала на пол с глухим звуком.
— Я знаю, — мягко произнес Заэль.
— Что ты знаешь? Да что ты знаешь? — огрызнулась я. — У меня приступы стали накатывать уже почти каждый день, папа. Каждый день! Знаешь, как это больно? — я чуть не плакала от злости и бессилия. — Знаешь, как это невыносимо больно, когда тебя изнутри разрушает собственная магия, которая отчаянно рвется наружу, и бесполезно ее сдерживать? Знаешь, как это страшно — чувствовать эту боль постоянно и знать, что жить осталось недолго?
— Догадываюсь, — грустно улыбнулся Заэль. — У меня тоже была непростая жизнь, Лора, мне пришлось пройти через множество сложностей и через разную боль. Пытали меня когда-то много и весьма изощренно, поверь. Когда однажды я был в плену у одной сбрендившей волшебницы, я испытал на себе такой спектр боли, какой многим даже в страшном сне приснится не может. Я не знаю на себе точно такой же боли, какую постоянно испытываешь ты, но, поверь мне, о боли я могу рассказать очень многое.
Я тяжело вздохнула, понурив голову. Да, пожалуй, папа действительно мог как никто другой понять, что мне приходилось проживать во время магических приступов.
— Что мне делать, пап? Я торчу в этой гребаной камере, как распоследняя преступница, — вздохнула я, закусив нижнюю губу. — А я не преступница, папа!
— Я-то знаю. Но ты являешься таковой в глазах других волшебников, — вздохнул Заэль. — От твоих действий пострадало несколько человек, основное руководство Генерального Штаба не питает к тебе теплых эмоций и весьма активно настраивает против тебя всех инквизиторов. Ты очень рьяно пыталась обороняться от инквизиторов в последний раз, и ты каждый раз пытаешься сбежать из камеры, после того как тебе помогают лекари…
— И буду пытаться сбегать дальше! — твердо сказала я, гневно сверкнув глазами. — Мне нужно попасть к Калипсо. Я чувствую, что нужна ему! И я не оставлю попыток побега, чего бы мне это ни стоило.
Заэль смерил меня каким-то особенно глубоким взглядом.
— Ты действительно любишь его? — тихо спросил он.
— Больше всего на свете, — ответила я без промедлений. — Можешь сколько угодно пытаться промывать мне мозги на эту тему, но любить Калипсо я не перестану.
— Зачем мне промывать тебе мозги на эту тему? — Заэль удивленно вскинул брови. — Кто я такой, чтобы судить твой выбор и вообще как-то лезть в твою личную жизнь?
— Ну, многие другие осуждают и лезут, — горько усмехнулась я, вспоминая так взбесившие меня сегодня слова Ламарка про то, что «ты достойна лучшего».
— Ну, это точно не про меня, — хмыкнул Заэль.
Он помолчал какое-то время, потом продолжил с кривой усмешкой:
— Когда-то нам с твоей мамой здорово досталось. Все и всё было против нас… Ангел и высший демон — немыслимый тандем! Наши отношения были под строгим запретом… Под самым жестким табу, какое только можно себе представить в волшебном мире. Нас упорно пытались уничтожить, причем как с демонической стороны, так и со стороны поднебесных воинов. А я… ничего не мог с собой поделать. Я просто хотел любить Эльзу, без всяких там ярлыков, без всяких ограничений… И я предпринимал самые отчаянные шаги во имя нашего совместного счастья. Просто хотел любить…
Последнюю фразу он произнес шепотом и замолк на какое-то время, уставившись в одну точку перед собой, словно бы уйдя внутрь себя, в свои воспоминания.
— Поэтому кому, как не мне, понимать тебя, Лора? Как я могу судить твои чувства, если сам когда-то в лепешку разбивался ради того, чтобы у нас с твоей мамой было счастливое будущее? Мы его выстрадали, это свое счастье. Мы шли наперекор всем, лишь бы быть вместе…
— Я тоже хочу просто любить, — прошептала я, быстро моргая, чтобы прогнать предательские слезы. — Меня пытаются «образумить’ и наставить на путь истинный… Говорят, что я должна забыть Калипсо, что его навсегда поглотил Эффу, что он никогда не будет прежним, и мне нужно с этим смириться и начать жить своей жизнью… А я не верю во всё это. И я не верю, что Калипсо сейчас — такой монстр, каким пытаются его представить журналисты и инквизиторы, поддерживающие генерала, — я с омерзением кивнула на валяющуюся на полу газету с кричащими заголовками, по которой я уже успела от души потоптаться.
Заэль смерил меня тяжелым взглядом. Сказал: