Страница 62 из 64
Ледяная вода обожгла нас. Мы отпустили руки, крышка и поднос, удерживаемые заклинанием сцепления и утяжеления, камнем начали падать на дно, и тут действие чар кончилось.
Магический взрыв.
Под водой он выглядел еще более впечатляюще. Волна ударила в нас с Дэном. И нас, оглушенных, отбросило в разные стороны. Это было последнее, что я помню.
В себя я пришла в палате. Белые стены, белый потолок. Одеяло под подбородок. Жива. А Дэн? Это было первое, о чем я спросила лекаря. Оказалось, Дэн жив, лежит этажом ниже, в палате интенсивной магической поддержки. Ему досталось сильнее: переломы ребер, руки, сотрясение, отбиты все внутренние органы.
Но живой.
— Вы, ребята, везунчики невероятные, — заключил лекарь, осматривая меня. — Особенно вы, мамочка…
— К-к-как мамочка? — заикаясь, спросила я.
— Так уже скоро месяц как.
— Мамочки… — протянула я, осознавая, что, кажется, все проблемы с демонами до этого были сущей ерундой по сравнению с беременностью…
— С ребенком все в полном порядке, — не совсем правильно поняв мой испуг, ответил целитель. — А вот ваш уровень дара после взрыва… — Тут целитель замялся и все же после нескольких секунд молчания произнес: — Магомер показывает ноль…
Я сглотнула: кажется, так сообщают о выгорании.
Я лихорадочно щелкнула пальцами, и… с них сорвался огонек.
А с носа целителя — очки. Он не поверил, попросил еще раз призвать дар. Я так испугалась, что сотворила целый фаербол. Да еще такой большой, что едва смогла его втянуть в ладонь обратно.
— Очень-очень необычный случай, — засуетился лекарь.
Спустя час ко мне в палату принесли магомер, провели повторный замер, и… оказалось, что стрелка просто сделала полный оборот — и ей все равно не хватило шкалы. Это был не ноль, это было просто сто плюс.
При первом измерении, видимо, все произошло так быстро, что целители полного оборота просто не заметили.
— Да… никогда не встречал такого высокого потенциала, — почесывая затылок, признался лекарь.
А я захохотала, догадавшись, почему при задержании стражники у меня не обнаружили магии.
— Кажется, у вас это нервное, — заметил маг и наложил на меня успокаивающие чары.
Я уснула. А проснулась оттого, что кто-то нежно прикасался губами к моему плечу. Рефлексы были быстрее меня. Я с размаху лягнула пяткой нападавшего и услышала сдавленное шипение:
— Ники… За что?
Я лихорадочно повернулась и встретилась взглядом с Дэном. Оказалось, он удрал из своей палаты и пробрался в мою. За день лекари его подлатали, так что кости почти срослись. Да и внутренние повреждения исчезли. Как и магия, которая, пока полностью не закончатся все процессы регенерации, была заблокирована. Поэтому-то Дэн и не смог усидеть… точнее, улежать на своем месте и отправился к невесте… А я его… пяткой, да по самому чувствительному.
— Защищаюсь. Привычка, знаешь ли… А то меня столько раз пытались убить…
— Больше не будут. А если попробуют — я всегда буду рядом, чтобы тебя защитить, любимая.
Я улыбнулась на эти слова. И вдруг осознала…
— Любимая?
— А еще единственная, неповторимая. Моя, — самоуверенно заявил этот несносный аристократ.
— Твоя? Только если ты лишь мой и ничей больше, — выставила я ультиматум.
— Только твой. Отныне и навеки. Клянусь, — прошептал Дэн и поцеловал меня.
Его губы накрыли мои. И я тут же откликнулась, простонала, и Стилл тут же отпрянул.
— Тебе больно?
— Будет, если ты не продолжишь, — пригрозила я и добавила: — Со мной все в порядке. Скорее, из нас двоих осторожнее надо быть тебе. Ты весь отбитый… И вообще, не время и не место, — я припомнила слова Дэна. — Вдруг кровь, давление… еще что…
— Я и правда отбитый. Только на голову. Полностью. А в остальном — целители меня подлатали. Так что мне все можно, только осторожно. А тебе?
— Мне тоже… и даже уже без противозачаточных чар…
— Что? — не понял Стилл.
— То, что ты станешь папой…
Осмысливал Дэн эту новость минут пять, а затем решительно заявил, что нужно быть ответственными, заботиться о здоровье меня и малыша, и… в итоге я рявкнула, что мое психологическое здоровье тоже важно. А для его укрепления мне нужно принимать Дэна. Внутрь. Прямо так и сказал. Не краснея даже. Почти.
Потому что Стилл был рядом. Горячий, твердый, словно камень, возбужденный и возбуждающий. Настоящий соблазн. Как я могла устоять перед самым невыносимым мужчиной на свете? С тем единственным, с кем я желала бы быть рядом. Сегодня и всегда.
Дэн сдался. И осторожно навис надо мной, держа вес своего тела на руках. Моя больничная сорочка задралась, его тоже… и я почувствовала, как его твердое желание уперлось мне в живот. Мои пальцы скользнули по его спине, плечам, ягодицам.
Я закинула ногу ему на бедро, выгнувшись, пытаясь быть как можно ближе.
— Моя Ники… — хрипло выдохнул Дэн.
Как?! У него еще остались силы говорить? Мне не хватало воздуха даже для вздоха. Все мое тело звенело от желания. Сгорало в нем. И я впилась в спину Дэна ногтями, едва не зарычав.
Дэн навис надо мной, целуя неспешно, чувственно. Это была сладкая пытка.
— Дэ-э-э-н… — мой стон, мольба, требование.
— Скажи еще раз, — в его голосе прозвучали упоение, удивление, удовлетворение.
— Дэ-э-н, — простонала я, прикусывая зубами его плечо. И он вздрогнул, прикрыв глаза от наслаждения.
— Ники, ты мое безумие, мое искушение, от которого я не могу и не хочу сдерживаться, — чередуя рваные вдохи и слова, произнес он.
Его напряженное дыхание ласкало мою кожу, рождая дрожь предвкушения. Оно сводило с ума, заставляя сердце бешено биться.
— Ты не представляешь, как я хочу тебя… — прохрипел Дэн.
Мое тело отозвалось на эти слова, задрожало, внутри словно что-то вспыхнуло и взорвалось. Мои губы потянулись за поцелуем. Наши пальцы переплелись, как и наши тела.
Проникновение. Медленное, наполняющее меня. Оно было восхитительным. Нежность уступила место страсти. Пальцы разомкнулись. И мы сорвались, словно в пропасть, друг в друга. Дэн входил в меня все глубже и чувствовал, как я отвечаю ему, как сбивается дыхание, когда я выкрикиваю его имя.
Яростно, резко, сильно. Я застонала, от взрыва наслаждения выгнувшись навстречу. Мои мышцы сжались от пронзившего меня блаженства, когда Дэн заполнил меня собой полностью.
Наши сердца колотились будто сумасшедшие. Но бились они в унисон. Мы на миг замерли, ощущая это абсолютное единение наших тел, душ и жизней. Мы сгорели и возродились в этой ночи. Самой восхитительной и желанной. Нашей и только нашей.