Я — страж пламени!

Глава 5

Страж посчитал мое молчание за утвердительный ответ. И стало обидно до дикой, иссушающей душу боли. Я сглотнула, попыталась закричать, но в горле стоял ком. В трубке раздались гудки.

«Вот и все», — подумалось отстраненно.

А я стояла, не в силах не только пошевелиться — сделать вдох. Голова закружилась. Перед глазами заплясали черные мушки, а во рту откуда-то появился горьковатый металлический вкус.

Усилием воли я заставила себя втянуть воздух. Он прокатился по горлу, обжигая меня изнутри морозом. Зато вернулось зрение и слабость отпустила.

«Может, оно и к лучшему?» — подумалось вдруг. С рациональной точки зрения — да. У Стилла — невеста, он аристократ, и девушка из провинции ему не чета. Вот только сердце было с этим не согласно.

И оттого меня будто разрывало на две части. Я стиснула зубы, сжала кулаки. После. Обо всем подумаю после. А пока…

Пока за спиной хлопнула дверь и в комнату, смеясь, ввалились Дара и Лори, умывшиеся и столь жизнерадостные.

— Что стряслось? — лишь бросив на меня взгляд и задержав тот на магофоне в моей руке, обеспокоенно спросила рыжая. — На тебе лица нет. Мы можем чем-то помочь?

— Слава двуединой силе, никто не умер, чтобы требовалась помощь некроманта, — проговорила я, и собственный голос показался каким-то карканьем.

Кучеряшка тут же шумно выдохнула и, притворив дверь, поинтересовалась:

— Раз все живы, то что бы ни произошло — это уже не беда, а проблемы. А их можно всегда решить.

Тут с алхимиком трудно было не согласиться. Лори, чей отец долго находился в казематах, знала, о чем говорит. И я, взглянув на нее, подумала, что кучерявая права: главное, все живы. А что до моего сердца, которое готово сдохнуть… Оно успокоится. Со временем. Наверное. А пока же попросила у соседки успокоительной настойки.

Лори не только вручила бутылек, но и самолично из него накапала — в ложку и мне на мозги. Последнее — в лечебно-профилактических целях, чтобы я себя не накручивала и не перенапрягалась сегодня. Все же у меня высокий магический потенциал. Так и до выгорания недалеко.

И хотя алхимик не знала о наставлениях лекаря, который выписывал меня из больницы, но повторяла его напутственную речь буквально слово в слово.

На завтрак, а затем и на занятия я шла сомнамбулой. Но самое удивительное, что именно это заторможенно-отстраненное состояние на практикуме по стабилизации магического потока помогло мне первой идеально выполнить задание. Луч, выстреливший из моих ладоней, сформировался удивительно быстро и попал точно в цель. Но даже высший балл и похвала от преподавателя оставили меня абсолютно равнодушной.

Благодаря настойке я двигалась, разговаривала, не скатываясь в истерику. Но я концентрировалась на каждом жесте, вздохе, чтобы контролировать собственное тело, которое жило, казалось, своей, отдельной от меня жизнью.

И отчасти эта вынужденная концентрация на каждом мгновении спасала от мыслей о Дэне. И даже на тренировке, когда нас все занятие заставили лишь бежать с полной выкладкой, я показала неплохой результат: сама добралась до финиша. Механически, слегка дергано. Но я не чувствовала ни боли, ни усталости. Хотя они наверняка были.

Бруквор, неодобрительно смотревший на меня все занятие, подошел после него и мрачно сообщил:

— Сегодня, адептка Роук, вы можете не приходить на дополнительную тренировку.

Я посмотрела на него. Моя голова при этом повернулась резко, как у шарнирной куклы.

— Почему? — задала я вопрос. Признаться, я бы с удовольствием провела на полигоне весь день. И всю ночь. Бежала. Бежала. Бежала… Потому что движение давало мне возможность забыться. Хотя бы на время.

— Не знаю, что за бодрящий эликсир вы принимали, но больше так делать не советую. С магией и собственным телом не шутят.

— Я пила успокоительную настойку, — пришлось признаться.

И тут брови Бруквора поползли вверх.

Видимо, с таким видом допинга тренеру сталкиваться не приходилось.

— Все равно сегодня отдыхаешь, — отрезал Бруквор.

И, не прощаясь, резко развернулся и пошел прочь.

А я осталась стоять. Лишь спустя минуту, когда ко мне подскочил Мор, который весь день сегодня пытался меня растормошить, поняла, что стою и бездумно пялюсь вслед тренеру. Кажется, даже на его… кхм… пятую точку.

— Ты сегодня сама не своя, Рин, что случилось? — беря меня за руку, спросил приятель и повел к выходу с полигона.

Мы были последними: группа давно уже ушла. Сегодня, для разнообразия, не сильно-то и изгвазданная в грязи, все же отжиманий и полосы препятствий не было. Лишь бег, за все время которого даже ни разу не упала…

— Что случилось? — вновь стал допытываться приятель, когда мы шли по дороге к кипарисовой аллее.

— Ничего смертельного. — Я прикрыла глаза. — Мор. Я хотела бы побыть одна.

Друг без слов кивнул, сжал мою руку, а затем произнес единственную фразу:

— Если что, знай: я всегда рядом.

— Спасибо, — поблагодарила я, и он пошел прочь.

А я побрела дальше, опустив голову вниз и особо не разбирая дороги. Кто-то проходил мимо или обгонял. Но я этого не замечала. Ровным счетом до того момента, как макушкой не врезалась в чью-то грудь.

А в следующую секунду меня обняли руки. Сильные и такие знакомые. Я вскинула голову и встретилась с хмурым серьёзным взглядом того, кто успел мне стать так дорог.

— Ты?! — вырвалось у меня ошарашенное.

— Я, — согласился страж.

Моя рука сама легла на мужскую грудь, скользнув под полу распахнутой куртки. И пальцы ощутили под тканью футболки повязки.

— Но ты же должен… — начала я, понимая, что этот ненормальный, поправ все лекарские предписания, просто сбежал из палаты.

— А еще я должен услышать от тебя, глядя глаза в глаза, что ты решила со мной расстаться.

— А если услышишь? — Я сглотнула.

Повисла пауза. Напряженная. Казалось, задрожал сам воздух. И нервы, что были натянуты канатами над пропастью из отчаяния и боли.

— Даже если услышу, все равно не отступлю, — вдруг упрямо выдохнул Дэн. И судя по тому, каким обескураженным он выглядел, признание получилось неожиданным даже для него самого. Но он сжал губы и, на миг прикрыв глаза, словно решился идти до конца, добавил: — Потому что я тебя люблю. А еще я эгоист. Потому не могу отпустить тебя просто так.

— И не отпускай, — выдохнула я, понимая, что только сейчас, в его объятьях, я снова начала жить, а не существовать.

— Так ты расскажешь, во что успела ввязаться без меня? И почему этот заморыш лапал тебя под дождем?