Твоя (не) родная семья

Я вспоминаю глаза Сеньки, лучистые, когда он смеется. Пытаюсь представить, как он воспримет мой уход из семьи. Будет спрашивать, где мама. Что ему скажет отец? Она — не твоя мать, она — тебя бросила. От этих мыслей невыносимо ноет сердце. Игорь может сказать, он такой. На детские слезы ему наплевать.

Мысли о Сеньке кричат: ты сошла с ума, возвращайся домой! Не причиняй боль ребенку, который не знал другой матери, кроме тебя.

На это и был расчет Игоря.

Он знает: я не уйду без Сеньки, а забрать его не смогу.

Но я упрямо поднимаюсь и иду в другие адвокатские конторы. Встречи назначены одна за другой с разницей в час. Я не собираюсь сдаваться.

Это мой ребенок! Игорь — настоящий отец, но не будет им заниматься. Пока я не пришла в эту семью, он был заброшен, всех раздражал, и, мне кажется, людей, которые любили бы этого малыша, в этой семье не было. Равнодушие к ребенку — это страшно.

Мой супруг знает: у меня есть сердце. Просто так малыша он не отдаст. У меня есть небольшие накопления. Может предложить их? Ему действительно не нужен ребенок — родной сын — кроме как для манипуляций. Это обуза.

Поговорить еще раз?

Буду взывать к его разуму. Он ведь неглупый человек — кто будет заботиться о ребенке? Растить, водить в детский сад и в поликлинику, готовить к школе. Родной отец ему даже одежду не покупал. Чеки на них — только у меня. Это тоже для суда — пустой звук?

Не отдаст Сеньку — предложу деньги.

Пусть подумает.

А откажет — пойду в суд, невзирая на то, что сказали три юриста за сегодня. Неужели судья не выслушает аргументы? Не примет мою сторону?

Я — единственный человек, которому этот малыш вообще нужен.

И я нужна Сеньке.

А кровное родство — еще не все. В конце концов, как-то ведь люди усыновляют чужих детей, правда?

Глава 9

Вечером я забираю Сеньку из сада.

Домой ужасно не хочется, но что поделать. Даже мелькает мысль переночевать у мамы, но прийти с Сенькой я не могу, и оставить его одного тоже. Не сегодня.

Я смотрю на малыша, пока он рассказывает взахлеб, что сегодня в саду показывали сказку, и давлю грустные мысли, как могу.

— Мама, а можно поиграть с железной дорогой?

— Конечно, — улыбаюсь я, а сама с холодком в сердце думаю, что меня, скорее всего, ждет либо продолжение скандала со стороны мужа, либо глухая молчанка.

— Мам, а ты со мной поиграешь?

— После ужина, хорошо?

От каждого «мама» от Сеньки на глаза наворачиваются слезы. Стараюсь не плакать при ребенке. Сейчас я жалею, что не сказала ребенку правду. Пусть бы называл меня тетя Мила… Правда кто сказал, что ему от этого было бы легче.

С замиранием сердца отпираю дверь… Но Игоря нет.

Его любимого компьютера нет тоже, из чего я понимаю, что он сбежал к маме. Наверное, думал меня наказать, но я испытываю ни с чем не сравнимое облегчение. Нас ждет спокойный вечер.

Быстро готовлю ужин, затем мы с Сенькой играем с поездом. Про отца он даже не вспоминает. Я благодарна Давыдову, что он настоял на покупке. Это не только Сеньке радость, мне тоже приятно прикасаться к дорогой игрушке, вспоминая Москву и моего нового босса…

Кстати, о нем.

Когда Сенька ложится, я устраиваюсь на кухне с ноутбуком. Давно хотела поискать информацию об Олеге. Как раз выдалось свободное время. Ксюша говорила, он личность известная и о нем много писали.

Снова смотрю на его фото.

Какой все-таки шикарный мужчина. Как ему идет костюм. Стальной взгляд заставляет подобраться, как будто я вновь на собеседовании и нужно произвести хорошее впечатление.

Это неожиданно придает мне сил.

Черт возьми, я устроилась на хорошую работу и сумела впечатлить Давыдова. Думаю, я и с остальными трудностями справлюсь.

Начинаю поиски с личной жизни.

Не знаю, с чего, но вдруг рука дрогнула. Интересно, почему такой мужик вдруг неженат. Кольца не было, и Анжелика кидала вполне прямые намеки начальнику.

Ого.

Я думала, он ловелас, а про его личную жизнь почти ничего неизвестно. Ни жен, ни детей, ни подруг — и не потому, что их нет и не было, а просто вакуум в этой теме. Все издания тему личной жизни обходили десятой дорогой, словно ее нет.

Зато о профессиональной написано много.

Скандалы, интриги, расследования.

Олег Давыдов фигурой был одиозной. Много денег — много врагов, закон жизни. Я снова смотрю ему в лицо, интересно, а я бы смогла так? Он выдерживает давление на себя годами, борется, побеждает. Я даже с мамой и мужем справиться не могу. Акулы бизнеса меня съедят.

Погружаюсь в детали последней истории, о которой говорила Ксюша.

Провалился крупный проект, в котором были деньги не только компании Давыдова и акционеров компании, но и известные медийные люди. Троих из списка я точно по телевизору видела. Ничего себе, с кем он общается. Проект вел он…

— Так вот в чем дело, — выдыхаю я.

Далее недоверие со стороны руководство. Как и другие начальники подразделений, он входит в правление. Шесть месяцев разбирательств. Скоро будет заседание акционеров и правления, чтобы решить — выводить его из руководства компании или нет. Это решат большинством голосов.

— Вот о чем говорила Анжелика, — бормочу я.

Теперь понятно, что за клубок змей в его отделе.

Узнали о ситуации и возбудились, воспринимая это, как возможность занять место Давыдова. Уже списали со счетов и мысленно примеряют его кресло: такая удача!

Я снова смотрю на портрет.

— Ты же не мог просчитаться, да? — спрашиваю я. — Это на тебя не похоже.

Я делаю чай с лимоном и перемещаюсь с ноутбуком в спальню. Сенька давно спит, одной в постели мне вольготно. На сердце покой. Вот бы всегда так. Я совершенно не скучаю по мужу, мне нравится представлять, как вдвоем с сыном мы живем в Москве, я работаю, он ходит в сад и все прекрасно.

Я продолжаю погружаться в историю моего будущего босса, когда звонит телефон. Так поздно? Беру трубку и смотрю на экран, прежде чем ответить. Сердце екает — Давыдов.

У них в столице свои понятия о времени, а я еще и личный помощник. Должна хоть в двенадцать ноль-ноль в новогоднюю ночь отвечать.

— Олег Владимирович?

— Извини за поздний звонок, — раздается бархатистый голос, от которого разбегаются мурашки по спине. — Твоя квартира готова, сегодня перевезли вещи.

Пауза.

— Я взял на себя смелость купить кое-что из обстановки.

— Что вы, не стоило! Спасибо огромное, Олег Владимирович!

— Как Арсений воспринял подарок?

Я замираю.

Надо же, он помнит, как зовут ребенка.

— Очень хорошо, — улыбаюсь я, хотя одновременно болит сердце. — С тех пор играет только с железной дорогой.

Снова пауза.

Складывается впечатление, что он хочет еще повисеть на линии, а не закруглять разговор.

— Вы выйдете в понедельник?

— Есть некоторые сложности, но я приеду.

— Хорошо, Камилла. Я на вас рассчитываю.

— Олег Владимирович, — выпаливаю я, ощутив, что он вот-вот положит трубку. — Разрешите спросить…

— Спрашивайте.

— Почему вы выбрали меня?

— Вы еще этого не поняли? Только не говорите, что не читали сплетни за последние полгода обо мне.

— Читала.

Именно этим я сейчас и занимаюсь. Щеки слегка краснеют — быстро он меня раскусил.

— У меня непростое время, Камилла. Мне нужен человек, которому я могу доверять.

— Это я знаю, но… Есть ведь более сильные кадры.

— Компетенции — еще не все. Есть вещи важнее, — хрипловатый плавный голос был расслабленным, я представляю, что он тоже в постели, собирается спать. — Когда конкуренты хотят от тебя избавиться, личные кадры оказываются под таким же ударом, как и ты сам, вы понимаете?

— Кажется, да, — смущенно бормочу я.

Мне не только насыплют стекла в туфли, но и подложат бомбу под стол — он об этом?

— Личный помощник знает обо мне все. Расписание, планы, содержание бесед. У нее на руках документы, пропуски. Она имеет доступ в мой офис, дом… Ко мне лично. Это мощное оружие в руках врага. Это не работа мечты, я говорю сразу. Но я хорошо плачу за нее. И если мы победим, я гарантирую, что отблагодарю вас. Вы получите материальное вознаграждение и хороший карьерный старт. Если проявите верность.