Страница 59 из 80
Тем не менее, 15 марта эксцентричный шеф Секретной разведывательной службы и босс Уайзмана Мэнсфилд Камминг одобрил наём "очень умного и очень сомнительного" мистера Рейли для выполнения секретной миссии в контролируемой большевиками России.[735] Неделю спустя, всего за несколько дней до его отъезда, МИ-5 перехватила телеграмму Рейли неофициальному советскому представителю в Лондоне Максиму Литвинову. Сын богатого русско-еврейского банкира, Литвинов был большевиком с 1903 года и долгое время занимался контрабандой денег и оружия.[736] В сообщении Рейли выражалось сожаление по поводу того, что Литвинов не ответил на его предыдущие две телеграммы, и спрашивалось: "Когда и где я могу увидеть вас завтра?"[737] МИ-5 сочла всё это довольно подозрительным.
Камминг, возможно, и был эксцентричен, но он не был дураком. Так почему же он нанял Рейли? Решающим фактором, по-видимому, был "благоприятный" отчёт, предоставленный Уильямом Уайзманом — отчёт, которого нет ни в сохранившемся досье SIS Рейли, ни где-либо ещё. Что он мог бы предложить такого, что уравновесило бы кажущийся подавляющим негатив? Сэр Уильям, как и мы, знал, что Рейли был близким деловым партнёром дяди и доверенного лица Троцкого, Абрама Животовского. Основываясь на собственном недавнем опыте, Уайзман мог бы утверждать, что Троцкий мог бы согласиться на дальнейшее сотрудничество, особенно если это предложение исходило от человека, которого он знал и которому доверял, Рейли.
Иными словами, весна 1918 года была критическим моментом для Британии и союзников в целом. Избавившись от Восточного фронта, немцы сосредоточили свои силы на Западе и 21 марта начали массированное наступление, которое заставило британскую армию на севере Франции дрогнуть. Поражение казалось реальной возможностью, и любая авантюра, которая могла бы побудить большевистскую Россию вновь вступить в бой против Берлина, была шансом, которым стоило воспользоваться. Троцкий был ключом к любому примирению, и он также теперь был главнокомандующим молодой Красной Армией. Троцкий, напомним, едва не сорвал мирные переговоры с немцами и открыто выступил против жёсткого Брест-Литовского договора. Если Троцкого можно было уговорить вернуться в лоно союзников, то Рейли был тем человеком, который мог это сделать. Как всегда, сделка потребует денег.
Британские контролёры Рейли в его российской миссии базировались в Стокгольме. Кто-то ещё только что обосновался там: Абрам Животовский. После Октябрьской революции дядя Абрам переехал в столицу Швеции, где у него был офис, "тесно связанный с банком Venya [sic, Nya]", то есть с Улофом Ашбергом.[738] 16 апреля Рейли отправил в Стокгольм первое сообщение из Петрограда, в котором подчёркивались два ключевых момента. Во-первых, "деньги... безусловно, являются самым мощным фактором в отношениях с большевистскими лидерами".[739] Он рекомендовал правительству Его Величества вложить по меньшей мере миллион фунтов стерлингов в "красных", чтобы противодействовать немецкому влиянию. Во-вторых, он заверил Лондон, что это может быть достигнуто "с молчаливого согласия некоторых влиятельных большевиков".[740] Одним из них должен был стать Троцкий.
В последующих отчётах Рейли постоянно советовал поддерживать большевиков или скорее некоторых большевиков. За тот же период он сообщил по меньшей мере о восьми интервью с генералом Михаилом Бонч-Бруевичем, главой Высшего военного совета и правой рукой Троцкого в строительстве Красной Армии. Генерал также оказался братом большевика и личного секретаря Ленина Владимира Бонч-Бруевича. В любом случае, он был идеальной кандидатурой для конфиденциального общения между Рейли и Троцким. Что Уайзман, вероятно, понимал, но чего не понимали Камминг и большинство других британцев, так это то, что Рейли на самом деле никогда на них не работал. Он по-прежнему служил революции или, по крайней мере, революции Троцкого.
Русские интриги Рейли слишком запутанны, чтобы останавливаться на них здесь. Для наших целей самое важное — это его взаимодействие с Каламатиано. Рейли каким-то образом убедил американца поделиться разведданными, даже информаторами. Как именно, неясно, поскольку Каламатиано позже признал, что информация, которую он собирал о Рейли в Нью-Йорке и России, неизменно была "неблагоприятной".[741] С другой стороны, кто-то заверил его, что Рейли был "профессионалом". Кто это был?
В течение этого периода Рейли поддерживал регулярную связь по телеграфу с Нью-Йорком. Его телеграммы приходили от его жены Надин и направлялись ей, и, по-видимому, касались личных вопросов. Конечно, они давали возможность донести и другую информацию. Миссис Рейли поддерживала тесный контакт с агентом Животовского Александром Вайнштейном, который занял офис Рейли на Бродвее 120. Консул США Пул позже подчеркнул, что доказательства предательства Рейли можно было найти в его сообщениях с Нью-Йорком.[742]
К августу 1918 года Рейли, предположительно, организовал заговор с целью использования латышских войск, охранявших Кремль, в организации дворцового переворота против большевиков. На самом деле никакого заговора не было, поскольку все главные заговорщики на самом деле работали на большевистскую тайную полицию, ВЧК. В том числе и Рейли. Реальная цель состояла в том, чтобы скомпрометировать агентов союзников и обеспечить прикрытие и контекст для главного события – убийства Ленина. Это открыло бы дверь к тому, чего действительно хотели Рейли и те, кто стоял за ним, — возведению Троцкого на советский трон. 30 августа на заводе под Москвой произошло покушение; две пули попали в Ленина, но тот всё же выжил.
ЧК немедленно начала облавы на всех западных офицеров, которых смогла найти. Рейли "случайно" оставил карточку с именем и адресом Каламатиано и всех его агентов на виду, чтобы они могли её найти.[743] Каламатиано счёл такую беспечность необъяснимой. Каламатиано находился за пределами Москвы, когда начались аресты, и был бы в безопасности, если бы не попытался вернуться в консульство, вероятно, чтобы забрать спрятанные там деньги. Опять деньги. Сотрудники ЧК задержали его у ворот консульства 18 сентября.
В результате Каламатиано, единственный из замешанных в этом должностных лиц Антанты, предстал перед судом и в итоге был приговорён к смертной казни. Однако большевики сохранили ему жизнь, надеясь использовать в качестве пешки в будущих переговорах. Как и Каламатиано, консул Девитт Пул был убеждён, что предателем был Рейли. Он рассказал об этом британцам и сообщил им, что недавно перехваченная телеграмма из Петрограда в Нью-Йорк показала, что Рейли всё ещё проживает по своему старому петроградскому адресу через несколько недель после того, как он предположительно скрылся.[744] Даже эту проклятую информацию британцы предпочли проигнорировать.
Дело Каламатиано имело серьёзные последствия для большевистско-американских отношений, особенно для желания некоторых на Уолл-стрит нормализовать эти отношения. Государственный департамент был полностью настроен против любого соглашения с московскими "красными". Заключить сделку с непризнанным режимом, который держал американцев в плену, стало очень сложно, но не невозможно.
Гамбит Грузенберга
Пока всё это происходило, шла ещё одна операция. После Октябрьской революции российским официальным лицам в США пришлось решать, на чью сторону вставать. Немало людей, либо из идеологических симпатий, либо по практической необходимости, выбрали большевиков. Одним из них был Юрий Ломоносов, железнодорожный эксперт, приехавший в Америку в составе российской дипломатической миссии в 1917 году. Ломоносов был старым другом ленинского финансиста Леонида Красина, и он, возможно, был за большевиков гораздо дольше, чем показывал.[745] В любом случае, в мае 1918 года он показал истинное лицо и лелеял надежду, что сможет стать советским представителем в Штатах.
735
Алан Джадд, "Поиски С: Мэнсфилд Камминг и основание Секретной службы" (1999), 437.
736
Помимо прочего, Литвинов был причастен к попыткам отмыть 500-рублевые банкноты, полученные в результате ограбления в Тифлисе.
737
TNA, KV2/827, Копия телеграммы от 22 марта 1918 года.
738
BI, № 339512, In re: Животовский, "Деятельность большевиков", 8 января 1919 года.
739
SIS, CX 2616 (Досье Рейли в SIS), CX 027753, 16 апреля 1918, 5.
740
Там же, 8.
741
USDS, №361.1121K12 /54, “Отчёт о так называемом "процессе Локхарта" в Москве, декабрь 1918 года”, 8-9.
742
TNA, FO 371/3319, #165188, Финдли-FO, 30 сентября 1918 года.
743
USDS, #361.1121K12/54, там же.
744
TNA, FO 371/3319, там же.
745
MID, № 9140-5201, “In Re: Леонид Андреевич Дунаев”, 24 октября 1917, 2.