Страница 50 из 80
Крейн настоял на включении своего друга и коллеги, чикагского промышленника Сайруса Х. Маккормика, который, конечно же, был президентом "International Harvester Co.", которая имела огромные инвестиции в России. Для пущей убедительности Маккормик был директором "National City Bank", близким сотрудником "J. P. Morgan" и ещё одним членом "Клуба миллионеров" с острова Джекилл. Крейн также добился назначения другого приятеля, Джона Р. Мотта, главы Христианской ассоциации молодых мужчин (YMCA).
Также в списке были два символических левых: Джеймс Дункан, вице-президент Американской федерации труда (AFL), и Чарльз Э. Рассел, журналист-социалист, выступающий за войну. Рассел был ещё одной "рекомендацией" Крейна.[637] Завершали дело два военных: адмирал Джеймс Г. Гленнон и бывший начальник штаба генерал Хью Л. Скотт. Внешние достижения комиссии Рута были равны нулю. В России её члены занимались произнесением речей и осмотром достопримечательностей. Вернувшись в Америку, Рут и другие получили официальные благодарности, подали отчёты, которые никто не читал, и произнесли ещё несколько речей.
Крейн, конечно, сам был членом Комиссии, но его связь с Комиссией была чисто номинальной. Он уехал в Россию неделей раньше, пробыл там гораздо дольше и практически не имел ничего общего с остальными. В качестве своего доверенного лица Крейн назначил всегда верного Сэмюэля Харпера в команду Рута в качестве пастуха и "советника". Крейн тем временем занимался своими делами, и, как обычно, только он знал, в чём они заключались. Он непосредственно связался с другом Милюковым, ныне министром иностранных дел Временного правительства, и был очень встревожен в мае 1917 года, когда радикальные социалисты в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов (которые обладали властью, отчасти равной власти правительства) вынудили его уйти в отставку. Крейн мог только наблюдать, как "его" либеральную революцию и американскую республику-клона, которую она должна была породить, захватили Ленин и Троцкий. Или это была та самая "вторая революция", которую он ожидал?
Почти одновременно с миссией Рута Вильсон направил отдельную, меньшую железнодорожную миссию для изучения транспортных потребностей России. В то время как Временное правительство отчаянно нуждалось в американских локомотивах и подвижном составе, американские "эксперты" им только мешались под ногами. США настаивали на том, что, если Железнодорожной миссии не будет позволено выполнять свою работу, никакой помощи не будет. Во главе Миссии стоял Джон Ф. Стивенс, бывший главный инженер Панамского канала и человек с большим опытом строительства и эксплуатации железных дорог. В то время Стивенс управлял консалтинговой и строительной фирмой на Уолл-стрит и был тесно связан с "American International Corporation". В России он, вероятно, действовал как неофициальный её агент, выявляя минеральные ресурсы и другие потенциальные активы вдоль Транссибирской магистрали. Как бы то ни было, Стивенс нанял ещё четырёх инженеров и в мае 1917 года отправился в Россию. Он и его команда прибыли в Петроград раньше Рута и оставались там до 28 октября, как раз до захвата власти большевиками. Вернувшись в Сан-Франциско, Стивенс собрал корпус железнодорожников численностью 300 человек с целью взять на себя управление Транссибирской магистралью. Большевистские чиновники во Владивостоке сначала блокировали это, но в 1918 году, под прикрытием вмешательства союзников, Стивенс и его Американский корпус железнодорожной службы взяли под контроль большие участки Транссиба. Контроль над сибирскими железными дорогами был мечтой интересов Уолл-стрит в течение многих лет.
Тем временем Временное правительство отправило свою собственную миссию в Америку. Посол царя Георгий Бахметев подал в отставку со своего поста 17 апреля 1917 года. В Петрограде Милюков назначил Бориса Александровича Бахметева (не родственника), помощника министра торговли и промышленности, на должность посла в Вашингтоне. Политически Бахметев был меньшевиком, провозгласившим о своей верности кадетам. Он посетил США в 1916 году, где познакомился с Чарльзом Крейном, и почти наверняка именно Крейн надавил на Милюкова, чтобы тот назначил его послом. Дальнейшая связь подтверждается тем фактом, что Крейн поручил Линкольну Стеффенсу сопровождать Бахметева в Америку.
Делегация Бахметева, состоявшая почти из 50 человек, покинула Петроград в мае, и 5 июля он вручил свои верительные грамоты президенту Вильсону. Затем миссия российского дипломата отправилась в Нью-Йорк, где их чествовали на публичных мероприятиях и частных собраниях. Грандиозный приём в мэрии Нью-Йорка устроил не кто иной, как Джейкоб Шифф.[638] Также присутствовали "Друзья свободы России" Джордж Кеннан, Уолтер Липпманн, Оскар Штраус, Николас Мюррей Батлер (президент Колумбийского университета и близкий друг Элиху Рута) и стальной магнат Чарльз Шваб. 8 июля Бахметев обратился к толпе из 12 тыс. человек, в основном русских евреев, в Мэдисон-сквер-Гарден. Организатором этого мероприятия был эсер Пётр Рутенберг, тот самый, который 11 годами ранее убил попа Гапона. Теперь Рутенберг был завербован в секретную пропагандистскую кампанию Уильяма Уайзмана.[639] Бахметев также посетил "поселение Генри Стрита" в Нижнем Ист-Сайде, где его приняли Лилиан Уолд и, опять же, Джейкоб Шифф.
С российской миссией были связаны железнодорожный эксперт Юрий Ломоносов, который позже стал представителем большевиков в США, и Александр Поздников, партнёр Ксенофонта Каламатиано в "International Manufacturers’ Sales Corporation". Мир продолжал быть тесен.
Однако среди всех этих торжеств у Уолл-стрит нашлась для Бахметева и ложка дёгтя. Американские "коммерческие интересы" были расстроены тем, что, несмотря на всё военное оборудование, поставляемое в Россию с американских заводов, со стороны российского правительства было слишком мало "взаимности" в отношении экспорта "сырья".[640] Американцы хотели "более либеральной экспортной политики", и это было явная угроза того, что, если они её не получат, пострадает поток военных поставок.
Полковник Эдвард М. Хаус, кукловод
Поскольку его имя уже упоминалось несколько раз, стоит сказать немного больше о полковнике Эдварде Манделле Хаусе, "втором "я"" президента Вильсона или Распутине, выбирайте сами.[641] Успешная карьера в качестве короля Демократической партии в Техасе и инвестора привела его в Нью-Йорк примерно в 1908 году. Хаус попал на Уолл-стрит через маловероятного друга, бостонского брамина Томаса Джефферсона Кулиджа-младшего, партнера в "Old Colonial Trust", который, в свою очередь, входил в сферу влияния Моргана. Кулидж имел тесные связи с официальным Вашингтоном и был назван "прототипом члена того, что сегодня мы называем внешнеполитическим истеблишментом".[642] В 1912 году Хаус привел Вудро Вильсона в Белый дом, и у них начались особые отношения.
Примерно в то время, когда он познакомился с Вильсоном, Хаус анонимно написал книгу "Филлип Дру, администратор: история завтрашнего дня". Эта любопытная книга, пишет биограф Хауса Годфри Ходжсон, является "главным ключом к политическим убеждениям Прогрессивного движения и Хауса в частности".[643] Её титульный герой возглавляет крестовый поход против "власти денег", становится благожелательным диктатором Республики и превращает Америку в социалистический рай. Эта история — восхваление коллективистского авторитаризма, и Филип Дру мог бы быть таким же идеализированным видением Ленина, как и Вильсон. В большевизме Хаус увидел с движением с устремлениями, в целом симпатизирующими его собственным.
637
Сол, 152.
638
“Русский посланник в восторге от Ист-Сайда”, "Нью-Йорк таймс" (10 июля 1917 года).
639
WWP, 10/255, “Россия”, 3.
640
“Просить взаимности для русской торговли”, "Нью-Йорк таймс" (8 июля 1917 года).
641
Джон М. Купер, Вудро Вильсон: Биография (2011), 193.
642
Эрнест Р. Мэй, "Американский империализм: спекулятивное эссе" (1968), 45.
643
Годфри Ходжсон, "Правая рука Вудро Вильсона: Жизнь полковника Эдварда М. Хауса" (2006), 43.