Страница 5 из 13
Но взрослая Феечка понимает, что это было невозможно: когда она впервые почувствовала тепло внизу живота, она сначала не поняла, откуда оно взялось, она ведь спала (Феечка рассуждала об этом чуть выше). А увидев Змея, где-то в глубинах затуманенного сознания она понимала, что все это неправильно и очень странно. Ее тело «выключалось», оно не желало, чтобы его пачкал взрослый брат, но Феечка – битая много раз мамашей, к телу своему была глуха. Если его мутузит мамаша, хуже уже точно не будет!
Феечка много рассуждала, почему же она просто замирала, почему ее тело как будто выключалось, теперь ей понятно почему.
… И вот Змей сказал Феечке улечься на кровать. Он сказал, что для «операции» нужно приспустить штаны и белье. Но сначала на лицо Феечке Змей положил одеяло, чтобы она не подсматривала (Змей сказал, так нужно для «операции»)
Феечка ничего не видела.
Тут она почувствовала, что прямо между ног кто-то водит чем-то мокрым.
Феечка страшилась и недоумевала признать, что Змей что-то делал ей прям «там» языком!
Феечка сжалась.
Ее охватило очень странное и непонятное чувство, и главное, удивление: зачем так делать?!
Это же.. негигиенично!
Странная операция закончилась.
Взрослая Феечка тяжко вздыхает:
вроде бы ее никто не резал, но воспоминания о мерзкой «операции» остались на всю жизнь.
Горячий пластилин
Феечка любила гулять в городском парке у озера.
Рядом с ним торжественно возвышалась кирха. Она напоминала замок. Внутри замка-кирхи была потайная дверца. Открыв эту волшебную дверь, ноги почти сразу упирались в винтовую очень узкую лестницу, что вела на самый верх замка. Феечка очень любила забираться на вершину. Так она написала «Настоящую Принцессу».
А во дворе у церкви красовалась огромная овальная клумба. В детстве Феечка была уверена, что это могила Иисуса…
И прямо сейчас Феечка подняла голову и залюбовалась витражом, слепленным из разноцветных стёклышек. Вот бы прикоснуться к ним пальцами.
Тревога захватила грудь: Феечка вспомнила, как в далёком детстве она вот так же с интересом прикасалась ладонями к горячей печке…
Восемнадцать лет назад.
Была зима.
Феечка играла в спальне.
Она стояла у горячей печки и рисовала по ней пластилином. Это были необыкновенные ощущения: чувствовать, как твердый пластилин тает в руках от жара печки. Феечка рисовала и рисовала… Кроме печки, расплавленного пластилина и ее никого больше не было на свете.
Но сзади стоял Змей. Он спустил с нее штаны и трусики и что-то делал руками. Феечка ничего не чувствовала, она полностью погрузилась в горячий пластилин и сама будто превратилась в пластилин.
Сколько боли Феечка переживала у этой проклятой печки!
В «ЮлиАнне» подробно описана сцена, когда Анастасия Николаевна (прототип Вдовы) нападает на Юлю («Феечку»).
И Змей с ней проделывает что-то мерзкое прямо сейчас у этой печки! Будучи взрослой Феечка частенько вымещала злость на нее: мутузила тапками, подушками, как будто сама печка была в чем-то виновата…
… Вдруг снаружи послышались шаги. Кто-то стремительно шел в спальню. Феечка соображала, что сейчас откроется дверь, но продолжала рисовать пластилином. Она вообще особо не вовлекалась в настоящую реальность.
Но Змей быстро среагировал. Он натянул штаны на Феечку и резко отскочил назад. В тот же миг дверь открылась, и в комнату зашёл Чужеземец. Он остановился в дверях и только почему-то недовольно глядел то на Феечку, то на Змея. Феечка продолжала рисовать. Она глянула на отца и задержала взгляд.
Теперешняя взрослая Феечка признаётся себе: папа все понял. Его внутренний зверь учуял, что здесь происходило мгновение назад. В его взгляде все читалось. Но мозг Чужеземца выбрал не верить зверю. Потому что это страшно: увидеть и принять реальность.
Феечка недоумевает: и Хромоножка, и Чужеземец как будто «случайно» заходили в спальню в тот момент, когда Змей пачкал ее! И заходили они без причины! На тот момент им ничего не нужно было в спальне.
Феечка уверена, что их «внезапные» вторжения неслучайны.
Они догадывались.
Просто выбирали не верить.
Странные танцы
Семнадцать лет назад
Родителей не было дома.
Змей сказал Феечке и Волчонку усесться на диван, а сам включил какую-то кассету. Там был запретный фильм. Феечка не хотела смотреть фильм, его хотел смотреть Змей, но он, наверное, думал, что Феечка и Волчонок тоже хотели, и они все заодно.
И вот экран загорелся. По телевизору показывали голых людей: женщину, которая стояла на коленях, а сзади был мужчина. Они как-то странно двигались, и Феечка недоумевала.
Змей вел себя тоже странно: он глядел на танцующих голых людей и нелепо кряхтел и дёргался. Феечке не хотелось за этим наблюдать, она вообще не понимала, зачем здесь оказалась. Волчонок тоже как-то странно жался, но не так активно, как Змей.
Феечка ничего не понимала. Наблюдать за странными танцами голых людей ей было стыдно, и выглядели эти танцы даже как-то пугающе. Дёргаться и кряхтеть Феечке не хотелось, но раз они все заодно она притворится, что это происходит не с ней…
Однажды ночью Феечка лежала на боку, отвернувшись к стенке. На ней висел коричневый ковер, расписанный узорами. Сзади на коленях стоял Змей. Он одернул одеяло и трогал голую Феечку. Она же обводила пальцами узоры на ковре и представляла, что ничего особенного не происходит. Но потом Змей сделал что-то странное, и Феечка будто очнулась ото сна. Даже курчавые узоры на ковре не отвлекали.
Она почувствовала, как до ее тела коснулось что-то склизкое, мокрое, словно мерзкий слизень. Феечка вся вжалась в стену. Потом мокрый слизень опять хотел испачкать ее, Феечка сильнее вжалась в стену. Она испугалась и повернулась к Змею.
– Я не хочу, не надо. – Тихо попросила она.
Змей стал уговаривать ее, но Феечка чувствовала отвращение и страх. Она не хотела, чтобы к ней прикасалось склизкое нечто.
Змей расстроился и ушёл спать.
Феечка после этой ночи очень испугалась и уже не стала ждать того приятного чувства, из-за которого она однажды проснулась.
Теперь она избегала Змея.
Он ещё сильнее испачкал ее какой-то гадостью.
Теперь она плохая и грязная.
Предательство
Шесть лет назад
У Змея родился сын. Все были рады и счастливы, а Феечку воротило от младенца. Она боялась его, ее одолевало отвращение при мысли, что его нужно взять на руки. Феечке было очень плохо, невыносимо тяжко находиться с ним рядом, а ещё тяжелее объяснить родственникам свое странное поведение.
Вечером того же дня, когда Феечка уже легла спать, Вдова устроила истерику:
«Он мой внук!!! Почему ты такая?!»
Она и не думала спросить, что у дочери в душе, а у Феечки не было позитивного опыта общения с матерью.
Вдова как всегда оторалась, слила на Феечку эмоциональные помои, пока та, стиснув зубы и укутавшись в одеяле, всем телом останавливала лавину рыданий, что рвались из горла.
Вот Вдова вышла, и плотину прорвало:
«Мне двенадцать лет было, всего двенадцать лет, а вы не защитили меня – маленькую девочку – от этого урода, от этого монстра…»
Пять лет назад
Феечка долго решала, идти к лекарю душ или нет? Может, она преувеличивала? Может, все не так и плохо?
Она подошла к Вдове, что сидела в зале и, сквозь слезы, призналась, что приняла решение сходить к лекарю душ.