Страница 24 из 84
Лаура поехала дальше, стараясь не думать больше о жене Макса. Они должны разыскать Еву Хенгстенберг, пока не произошло худшее.
До участка она добралась за десять минут. В коридорах царила зловещая тишина. У многих из ее коллег были дети. Быть может, она слишком строго относится к Ханне… Конечно, та любила Макса, Лаура знала это. Ханна не пыталась изводить его. Ей лишь хотелось нормальной семейной жизни, о которой Лаура не имела представления. Впрочем, она сама была скорее исключением из общей статистики. Беззаботная жизнь для нее окончилась еще в одиннадцать лет…
Решительно прогнав эти мысли, Лаура плюхнулась на стул. На столе уже дожидался отчет криминалистов. Она с любопытством открыла первую страницу. Лена Рейманн, двадцать четыре года, воспитатель в детском саду в районе Шарлоттенбург, проживала рядом с Олимпийским стадионом, последние пять лет состояла в отношениях с Миланом Цапке. Далее следовали результаты осмотра их общей квартиры. В ванной на стене за унитазом обнаружены мелкие брызги крови, в спальне — следы спермы. Коллеги изъяли компьютер Лены — к сожалению, защищенный паролем, так что ее личная переписка была пока недоступна. Оставалось надеяться, что Симон сумеет получить доступ к данным. К несчастью, телефон Лены обнаружить не удалось. Лаура пробежала глазами остальные сведения, но не увидела ничего примечательного. И главное, никаких указаний на преступника. Она посмотрела на фотографию Милана Цапке, прикидывая, мог ли тот быть убийцей. Угловатый подбородок и широкий нос, темные волосы коротко подстрижены, в голубых глазах холод. Лаура отметила шрам на его левой щеке. Криминалисты засняли также календарь на их кухне. На день исчезновения или накануне не было пометок о приглашении от матери. На последнюю отмеченную дату был назначен визит к стоматологу, примерно за три недели до исчезновения Лены.
Лаура открыла папку Евы Хенгстенберг и просмотрела немногочисленные данные. В актах приводилась лишь опись содержимого сумки. В портмоне только кредитная карта с проездным, удостоверение и листок с записью к парикмахеру. Наличных денег не оказалось. В сумке лежали косметика, упаковка бумажных платков, зонт, таблетки от головной боли и написанная аккуратным почерком прощальная записка. В старательно выведенных строках сквозило отчаяние, которое и подвигло Еву вскрыть себе вены в туалете ресторана.
Лаура, сглотнув, перелистнула страницу. Квартиру Евы пока не осматривали. Она сделала себе пометку, решив, что завтра поедет вместе с командой экспертов. Больше никакой информации о Еве Хенгстенберг не было, что неудивительно — ведь сумка оказалась у них несколько часов назад. Лаура запустила браузер, но не успела вбить имя пропавшей в строку поиска, как на столе завибрировал телефон. На экране высветилось имя: «Тейлор».
— Я еще на работе, — сказала Лаура и набрала имя.
— Знаю, — ответил Тейлор. — Я внизу, привез пасту.
Лаура невольно улыбнулась.
— Ты знаешь все мои потаенные желания? Я от голода уже час как не могу сосредоточиться… Сейчас скажу, чтобы тебя впустили.
Она позвонила вахтеру, и уже через три минуты Тейлор стоял в дверях кабинета. В его темных глазах было столько внимания, что Лаура ощутила тепло внизу живота. Тейлор показал пакет из итальянского ресторана.
— Паста пескаторе, — объявил он и положил пакет на стол. Поцеловал ее в щеку и затем, не встретив сопротивления, — в губы.
— Можем сразу перейти к сладкому, — прошептал он хрипло, но Лаура отстранилась.
— Я тону в работе. — Она показала на доску возле стола. — По всем раскладам выходит, что мы имеем дело с серийным убийцей-маньяком. Одна женщина мертва, еще одна похищена.
Тейлор достал из пакета пластиковый контейнер с горячей пастой и сунул ей в руку вилку.
— Сначала поешь, — сказал он и шагнул к доске.
Лаура с наслаждением набила рот едой и посмотрела на Тейлора. Несколько секунд тот изучал фотографии на доске, после чего вдруг замер и повернулся к ней. На его лбу пролегла глубокая морщина.
— Этот тип с тачкой, — произнес он, — числится в розыске по нашему участку.