Хранитель

— Лена Рейманн регулярно подвергалась жестокому обращению. Как до похищения, так и после. Доктор Гебауэр полагает, что за этим стоит ее партнер. Странно уже то, что не он заявил об исчезновении, а ее мать…

— Тут я с вами соглашусь… — Доктор Херцбергер взглянул на часы. — Сожалею, но мне пора. Я направлю вам протокол, как только смогу. Прошлой ночью было много поступлений, и они у меня в приоритете.

Он не стал уточнять, что это означает. Впрочем, от него это и не требовалось. Лаура знала, что в подобных случаях речь идет о подозрении на убийство.

Доктор Херцбергер вышел из зала и оставил их наедине с убитой.

— Надо пригласить мать Лены Рейманн. Она опознает дочь, передаст нам образцы волос и, возможно, расскажет что-то о ее партнере, — предложила Лаура.

Макс кивнул и отошел на пару шагов, чтобы позвонить коллегам и отправить патрульную машину за матерью Лены Рейманн. Лаура еще раз взглянула на женщину, на долю которой выпало столько страданий. Ей было бесконечно жаль ее. Наконец она отвернулась и открыла дверь. Каждая лишняя секунда в этом зале была для нее пыткой.

Макс закончил разговор и последовал за ней.

— Нужно еще побеседовать с сотрудниками больницы, которые контактировали с жертвами, — сказал Макс, когда они сели в машину. — Я попросил кое-кого из отдела проверить аптеки поблизости от больницы на предмет продажи цианистого калия. Зону поисков в любое время можно будет расширить.

Лаура рассеянно кивнула.

— С больницей хорошая мысль. Я в любом случае хотела посмотреть документы на Лену Рейманн. Мы ведь даже не выяснили, каким образом она попала в больницу. То же касается и второй похищенной. До этого я переговорила с доктором Гебауэр и попросила бумаги. Может, она даст нам еще какие-то сведения… Судебное постановление как раз готово.

Поездка до больницы заняла не больше пятнадцати минут и прошла в молчании. Лаура была рада, что им удалось выиграть время и немного оттянуть разговор с матерью Лены Рейманн. Самым тяжелым в их работе было оповещение родных, и Лаура не завидовала уполномоченным на это сотрудникам. Она не знала никого, кто делал бы это с удовольствием. Лаура сама всякий раз чувствовала себя преступницей, потому что, передавая роковое известие, невольно рушила чьи-то жизни. Как прежде, быть уже не может. Глубокий ров, оставленный смертью, ничем нельзя засыпать. Смерть вгрызается в мысли и чувства живых и не дает вновь в полной мере радоваться существованию.

Макс повернул к парковке позади больницы, которая примыкала к контейнерной площадке. В сравнении со вчерашней суетой сегодня здесь царил безмятежный покой. Криминалисты убрали свои палатки, и только заградительная лента напоминала об убитой женщине, найденной здесь сутками ранее. Лаура вышла и подождала, пока Макс запрет машину. Они обошли здание по мощеной дорожке и вошли через стеклянные автоматические двери отделения неотложной помощи. К ним навстречу уже спешила доктор Гебауэр с двумя листками в руках.

— Это вы… У меня, к сожалению, не так много времени. Вы получили судебное постановление?

— Разумеется. — Лаура передала ей документы.

— Так, это лучше сразу направить руководству, — сообщила заведующая. — А не то я лишусь головы. Защита личных данных и врачебная тайна у нас соблюдаются неукоснительно.

Лаура кивнула.

— Понимаю. К счастью, судья поторопился. Вы так деятельно поддерживаете расследование, спасибо вам… Это сберегает нам время, а оно сейчас бесценно.

Доктор Гебауэр жестом позвала их с собой.

— Пройдем в ординаторскую.

Лаура и Макс последовали за ней. Они прошли по белому коридору, несколько раз повернули и оказались в секции, вероятно предназначенной для персонала. Здесь было куда спокойнее. Доктор Гебауэр открыла дверь. В кабинете находились несколько человек, и заведующая попросила их выйти. Молодые врачи подчинились беспрекословно. Луара и Макс сели с доктором Гебауэр за стол посередине комнаты.

— Умершая пациентка пришла в больницу сама, — сразу перешла к делу заведующая. — Кристиан Геллер, санитар, несший в тот вечер дежурство, принял ее и направил в четвертый кабинет для диагностики. Я обследовала пациентку. У нее наблюдались множественные травмы — на мой взгляд, результат жестокого обращения. Вероятно, со стороны ее партнера. Я посоветовала ей обратиться за помощью в женский центр и подать заявление в полицию, но женщина и слышать об этом не хотела. Остальное вам известно. Через полчаса, когда я собиралась продолжить обследование, она исчезла. Очевидно, ушла с тем человеком, с которым я заметила ее у выхода на лестницу. — Она смущенно взглянула сначала на Макса, затем на Лауру. — Вам это мало чем поможет, верно? Не представляю, каким образом можно было бы установить ее личность.

— Мы уже знаем ее имя, — ответила Лаура. — Десять дней назад ее мать обратилась в полицию. Имя этой женщины — Лена Рейманн. — Она положила на стол листок с данными. — Вам, наверное, понадобятся данные для отчетности. Здесь указан в том числе и номер ее страховки.

— Спасибо, — удивленно проговорила доктор Гебауэр. — А имя другой женщины вам неизвестно?

На этот раз ответил Макс:

— К сожалению, нет. В базе данных ее пока не нашли.

Доктор Гебауэр выпрямилась.

— Тогда я, возможно, смогу вам помочь. Эту женщину доставила «скорая». Она вскрыла себе вены в туалете ресторана быстрого питания. Я разыскала санитара, который сопровождал ее в «скорой»; его имя Карстен Бёмер. С ними не было врача, и женщину сразу направили в отделение неотложной помощи. У герра Бёмера сегодня смена; можете с ним побеседовать.

— Спасибо. — Лаура записала имя в блокнот. — А вам известно, кто был за рулем и ехал ли с ними второй санитар?

— Да, в документах записаны все имена. Кстати, водитель Эрик Крюгер перевозил Лену Рейманн по территории больницы на рентген. Если нужно, я сейчас отправлю к вам Карстена Бёмера. Можете переговорить с ним здесь, в кабинете. — Доктор Гебауэр поднялась. — К сожалению, я должна идти. Меня уже ждут.

Она торопливо попрощалась и скрылась за дверью.

— Странно, — проговорил Макс. — Кто пытается покончить с собой в общественном туалете?

— Согласна. Она должна была понимать, что очень скоро ее найдут и, скорее всего, спасут… — Лаура просмотрела документы на женщину, которая, возможно, была еще жива. — Все равно попытка оказалась неудачной. Даже если б она несколько часов пролежала незамеченной, порезы были слишком мелкие, чтобы привести к смерти.

Дверь распахнулась. На пороге неуверенно замер молодой человек, худой и долговязый.