Страница 35 из 55
Таким образом Магмед Рагим, истребив опасного соперника, достиг неограниченной власти, и нарек себя Ханом Хивинским около 1802 года от Р. Х. Страхом и ужасом беспрерывных казней противившихся его власти, он смирил Узбеков и прочие племена населяющие Ханство; но дабы более еще их поработить и насытить зверство свое он ежедневно обагрял новое звание свое кровию множества невинных жертв{102}, между прочими казнил одиннадцать родных и двоюродных братьев и пощадил только двух, в том числе и Кутли Мурада, которой не принимал никакого участия в междоусобиях. Ему позволено было именоваться Инахом поколения Киат Конрад и поручено управление города Ургенджа ; в других трех поколениях назначены были Инахами те из родоначальников, которые не противились честолюбию Магмед Рагима и смиренно покорились безусловной власти его.
Мрачная тишина, следовала за кровавою бурею, но кровь подозрительных Хану людей не преставали утучнять ежедневно тот край, в котором недавно еще свобода и буйство управляли племенами Узбеков и где имя рабства налагалось только на одних пленников.
Магмед Рагим превзошел зверством и жестокостью умершего Хана Ельтезера и дабы показать что может нарушить и веление веры своей, он взял в супруги ту из жен Ельтезера, которая была из рода Сеидов и еще двух дев того же происхождения.
Во времена ужасов возвышения Магмед-Рагима до Ханской власти, два брата его Турри-Мурад и Хаджи-Мурад случайно спасшиеся от его преследований с небольшим числом недовольных, удалились в страну Каракалпаков, к берегам Аральского озера, где и основали крепость для собственной своей защиты. Соседственные пленена окружающих их народов, присоединились к ним и увеличили число врагов Хана. Магмед-Рагим пылая яростью и мщением собрал войско и пошел на истребление их; но ополчение его было разбито и он со стыдом поспешно возвратился в Хиву, дабы присутствием своим и казнями воздержать народ от возмущения.
Турри-Мурад и Хаджи-Мурад не воспользовались плодом победы; раздор всегда столь благоприятствующий жестокому врагу их, разделил братьев и Хаджи-Мурад послал просить прощения и милости у Магмед-Рагима; коварной Хан даровал ему оное и призвав к своему двору чрез месяц казнил его во время обеденного пира.
Подобная же участь ожидала и Турри-Мурада. Магмед-Рагим не в силах будучи смирить его оружием, подкупил одного из слуг его которой вскоре свершил желание Хана и на охоте убил своего господина. Со смертию Турри-Мурада рассеялись и приверженцы его; но Магмеду нужны были еще жертвы; он захватил приближенных, жен, детей и всех родственников несчастных двух братьев, и с неимоверною жестокостью и поруганием предал их казни, в присутствии его разрезали чрева беременных жен и младенцев рассекали на части.
Все сии ужасные и всякое вероятие превосходящие злодеяния, хотя и волновали народ, но в тайне и никто не дерзал поднять руки на изверга! Народ в страхе безмолствовал, считая бедствия ближнего чуждыми и радуясь временной мнимой своей безопасности, давал время и силу властителю и тем самым скоро подвергал себя той же участи; некоторые однако же менее терпеливые но столь же робкие бежали в Бухарию.
Наконец после долговременных ужасов, казни стали уже не столь часты, не потому чтобы зверская душа властителя Хивинского насытилась кровию, (она и по сию пору алчет оной) но недоставало более жертв, все могущие противиться власти его или умерщвлены были, или удалились в Бухарию; народ же покорился ему и стал пресмыкаться.
Видя себя таким образом, спокойным обладателем царства, он принялся за внутреннее устройство его и старался поставить себя на почтительную степень в отношении соседственных держав.
Он учредил верховной совет, прекратил самоуправство, воровство и хищничество, увеличил доходы устройством постоянного взимания податей, завел таможни, монетной двор, первой стал чеканить золотую и серебренную монету и учредил многие еще иные полезные заведения; словом из разнородных начал составляющих до него Ханство, для личной безопасности, богатства и славы, он основал на многих тысячах невинных жертвах и токах крови, можно сказать почти совершенно новое государство, которое теперь должно вступить в состав сильнейших Азийских царств. Ниже сего опишу подробнее, управление и внутреннее устройство оного, а теперь буду следовать за его военными подвигами, которыми приобрел политической вес у соседей.
В прежние времена Ханы Киргиз-Кайсаков пользуясь бессилием Хивинцов происходящим от всегдашних мятежей, имели на них большое влияние, так что введено было даже в обыкновение призывать из их орды человека, которого в знак покорности именовали своим Ханом, угощали и потом наделив богатыми дарами с почестью отпускали. Особа сия однако же по выезде из пределов Хивинских, теряла пышное свое название и опять обращалась в прежнее состояние в своем отечестве. Сие странное обыкновение явно доказывает бессилие Хивинцов и невольную древнюю зависимость народа сего от Киргиз-Кайсаков, которая однако же уменьшалась или усиливалась по временам. С воцарением же Магмед-Рагим Хана обыкновение сие не токмо уничтожилось, но он поставил даже Ханство свое страхом оружия на столь почтительную степень, что Киргиз-Кайсакские племена, управляемые Ширгази-Ханом ныне ежегодно платят ему подать, уделяя сотую часть овец от многочисленных стад своих. Подать сию доставляют в Хиву ежегодно сами Киргизцы и Магмед-Рагим более доволен унижением племен Киргиз-Кайсаков чем самой их данью, сверх коей часто еще от народа сего присылаются к нему послы с различными дарами а иногда даже привозит их и сам Хан Киргизской.{103} Он вступил в родственную с ним связь и строго наказывает его подданных за хищничества, которые иногда производят в его владениях за рекою Сир-Дерии, впадающей с Востока в Аральское Озеро.{104}
Древняя зависимость Хивы от Бухарии не могла нравиться честолюбивому Магмед-Рагиму, он хотел также силою освободиться от оной; но в сем случае счастье ему изменило и войско его было совершенно разбито Бухарцами; он потерял множество пленными, в том числе захвачен был брат его Кутли-Мурад для освобождения которого, согласился по прежнему признавать зависимость своего владения от Бухарии и исполнять в иных случаях веления Мир-Гайдара государя Бухарского. По возвращении же из плена Кутли-Мурада, условия сии никогда не были соблюдены в точности и если по ныне он признает еще слабую власть Бухарии над Ханством своим, то единственно из политических видов; он таит свои намерения и выжидает времени, а между тем дабы скрыть свое бессилие распустил молву в народ, что единоверие Государей и народов Хивинского и Бухарского воспрещает ему с ними воевать, и чтобы более еще удостоверить в сем народ свой, он поручил духовенству своему (которое впрочем ни во что не ставит) поддерживать сии мирные расположения обеих держав. Духовенство гордится сим поручением и мнит иметь некоторой вес у Магмед Рагима, он же с своей стороны не выводит его из заблуждений и в сих делах только слушается своего первосвященника или Кази и строго наказывает тех из подданных своих, которые учиняют грабежи в пределах Бухарских,{105} при всем том Магмед-Рагим не платит Бухарии той подати которую издревле она с Хивы получала и которая весьма отягощала сей народ, но до сего достиг он не оружием; причиною тому миролюбивой нрав Мир-Гайдара, нынешнего государя Бухарского, которой имея всю возможность смирить и привести в повиновение Хивинцов, предпочитает мир и тишину грому оружия и наказует только хищников вторгающихся иногда в его владения; он довольствуется нравственным влиянием и преимуществом своим над сим народом, которого по справедливости почитает шайкою разбойников и коего честолюбивого Атамана Магмед-Рагима, содержит в страхе и повиновении.
Мир-Гайдар может служить примером не только Восточным но и Западным государям, сей знаменитый муж, предпочел славу законодавца славе завоевателя, предался совершенно благу своего народа и рачительным попечением об устройстве своего отечества и исполнении правосудия, получил общее народное наименование Едил что значит справедливейший. Невзирая на неуспешное свое предприятие против Бухарии, Магмед-Рагим дабы не оставить праздным народа своего и в надежде приобрести богатую добычу, вновь ополчился с намерением вторгнуться в Персидскую область Корасан и взбунтовать воинственные народы ее населяющие, которые с ропотом переносят владычество Персии. Для сего с двенадцатью тысячми всадников{106} и со всею своею артиллериею, состоящею из семи орудий различного рода{107} отправился он в степи, для исполнения своего предприятия. Большая часть ополчения сего находилась при Керванах и обозах и в услужении у разных чиновников. По дороге по которой он следовал расположены были кочевьями, два довольно сильные поколения Туркменов Теке и Кеклен. Магмед-Рагим Хан склонял их к нападению с ним вместе на Персиян; но они отказались и удалились от дороги. — Он скрыл на время неудовольствие свое и злобу, готовясь к отмщению им в удобном случае. — Между тем отправил послов своих с тем же предложением к Туркменам поколения Иомуд, кочующему по Восточному берегу Каспийского моря, от Астрабадского залива до Балканского и внутрь степей по рекам Гюргену и Атреку на границах Астрабадского Ханства. Иомуды явно не отказались; но медлили, ибо были ослаблены и находились в некоторой зависимости от Персиян, после неудачной войны, которую с ними вели в 1812 году; (поход же Магмед Рагима был 1813 году.)
102
{102} Европеец не должен удивляться, что то средство которое в образованном Государстве породило бы общее негодование и соединение народных сил против притеснителя, в Хиве напротив того всех смирило. В Азии вообще народы слишком мало просвещены чтобы когда нибудь вооружиться против нарушителя спокойствия; их во всем руководствуют одне личные выгоды, притом же самая свобода их есть угнетение, ибо не основана на тех священных правилах, которые в здравой политике держат в равновесии все сословию и состоянии и не дозволяет нарушить права личности и собственности; в Азии свобода — буйство, грабеж, убийство, а подданство, рабство и почти каторга; но как выше я сказал люди способные в Азиатской свободе будут всегда и верными рабами
103
{103} В 1819 году Осенью по приезде моем в Хиву, я застал в оной Киргизского Ширгази Хана, которой в бытность мою умер в сем городе Магмед-Рагим назначил наследником по нем одного из сынов Ханских и народ Киргизский не прекословил сему назначению.
104
{104} В бытность мою в Хиве слухи носились что Магмед Рагим намеревается построить крепость на Сир Дерьи с тем, чтобы оной держать в покорности племена Киргизов.
105
{105} Очень вероятно что со временем, воинственное Хивинское Ханство под владычеством отважного Магмед-Рагима, соделается опасным для Бухарии невзирая на ее многолюдство и образование, ибо народ Бухарской изнежился и предался совершенно торговле.
106
{106} Иные утверждают; что их до тридцати тысяч было, но сие невероятно. Всякому воину весьма затруднительно проходить по безводным степям, а еще более такому, которое, составлено из охотников без дисциплины и почти без начальников, должно удивляться, что и с двенадцатью тысячами он мог пройти чрез степи.
107
{107} Говорят, что у него было тридцать орудий; но кажется сие ложно. Может статься были у него фалконеты, которые по незначительности своей не должны приниматься в счет.