Междумирье

Подойдя на расстояние в несколько шагов, я громко кашлянула, привлекая внимание, и остановилась. Незнакомка вздрогнула и медленно повернула голову на звук. У неё оказались удивительно красивые большие глаза ярко-голубого цвета, которые не портила даже краснота век, и светло-русые волосы, собранные в небрежный хвост.

– Простите, не хотела нарушать ваше уединение, – первой заговорила я, старательно изображая приветливую улыбку, – но я услышала, как кто-то плачет, и подумала, возможно, нужна помощь... – я остановилась, передавая ей инициативу: захочет поговорить – хорошо, пошлёт – спокойно уйду, не терзаясь в дальнейшем муками совести.

Незнакомка неопределённо пожала плечами и отвернулась. Я расценила это, как хороший знак.

– Можно тогда здесь посидеть? – спросила я, добавив: – Похоже, это единственное место в округе, где есть хоть немного песка.

– Да, ближайший нормальный пляж километрах в пятидесяти, – ответила девушка, прикладывая заметные усилия, чтобы взять себя в руки. Голос у неё оказался мягким и тихим.

– Спасибо, – поблагодарила я и села шагах в пяти от новой знакомой – дальше не позволял размер ровной песчаной зоны. – Полина.

– Лена, – ответила она и замолчала.

Я тоже не стала нарушать тишину и посмотрела на тёмную воду Финского залива. Мы просидели, думая каждая о своём, минут десять. Иногда я чувствовала на себе взгляд соседки по пляжу, но голову не поворачивала и делала вид, что больше всего на свете увлечена изучением редких волн, накатывающих на берег. Для себя решила, что посижу ещё минут десять и уйду, если Лена так и не заговорит.

Когда я уже собралась встать и попрощаться, она тихо сказала:

– Мой отец умер от сердечного приступа десять дней назад. – Я не успела и слова соболезнования сказать, как Лена продолжила: – Последние пять лет я жила с ним, а не с матерью. Теперь она год будет моим опекуном, и за этот год точно присвоит себе всё состояние отца – она умная и хитрая. К восемнадцати я останусь ни с чем и буду снова зависеть от прихотей матери.

Из дальнейшего путаного рассказа я поняла следующее: во-первых, мать Лены – Виктория – давно практикует магию; во-вторых, Виктория разошлась с мужем сразу после рождения дочери; в-третьих, к двенадцати годам отец Лены понял, что дочь пытаются втянуть в какую-то секту, и забрал девочку к себе. Лена не возражала, поскольку отца любила больше матери. А вот Виктория была в бешенстве, потому что хотела вырастить из дочери преемницу и ревностную последовательницу культа. Насколько я знала, это нормальная практика для ковенов ведьм – Ирма немного рассказывала о других культах во время обучения. Естественно, своё мнение я оставила при себе.

Лена же была в отчаянии, что придется снова с головой окунуться в оккультизм. Да ещё и смерть отца... В общем, девушка оказалась на грани нервного срыва, но я, кажется, знала, как ей помочь.

– Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать, – тихо сказала я, выслушав рассказ Лены и немного подождав, пока она окончательно успокоится. Моя новая знакомая заметно вздрогнула от этих слов. – Автокатастрофа. Единственным близким человеком осталась прабабушка. Она растила меня и во многом помогала. Бабуля умерла полтора месяца назад, – я бросила взгляд на Лену: её и без того бледное лицо стало ещё бледнее. – Я как никто другой понимаю, что ты чувствуешь, – вздохнула, собираясь с мыслями. – Поэтому осмелюсь дать совет: попробуй наладить диалог с матерью. Вдруг всё не так плохо, как ты думаешь? – Я позволила себе улыбнуться.

Лена смотрела на меня широко раскрытыми голубыми глазами и, казалось, не могла найти слов.

– Не стоит. – Я покачала головой. – Свою боль я уже пережила. Ты тоже переживешь. Скажи лучше, что именно тебя больше всего… напрягает в сложившейся ситуации?

Она отвернулась, по-прежнему храня молчание и опустив плечи. Когда Лена заговорила, голос её казался не громче шёпота ветра.

– Я… мне кажется, что мать немного не в себе, – со вздохом призналась она и резко повернулась ко мне. – Мы живём в двадцать первом веке! Какая магия?! Какие ковены?! Какие зелья и ритуалы?! – голубые глаза моей новой знакомой сверкали. – Кто в здравом уме во всё это поверит?! Вот ты бы поверила?

– Виктория рассказывала тебе о Проводниках? – спросила я вместо ответа. Судя по тому, как Лена вздрогнула и опустила плечи, название нашей организации ей знакомо.

– Да, – призналась она. – Но ведь это очередной бред! Как можно попасть в прошлую жизнь?! Откуда такая уверенность, что мы живём не один раз?! Как же я устала от этой паранормальной чуши! – Лена со злостью потёрла виски подушечками указательного и среднего пальцев. – А ты, кстати, откуда знаешь о Проводниках? Неужели веришь в этот бред? – спросила она, доказывая, что несмотря на возраст неглупа и умеет делать правильные выводы даже в тяжёлом эмоциональном состоянии. Хорошая способность. Мне всё больше нравилась эта девушка.

Молча оттянув ворот футболки, я достала кулон.

– Я одна из них, – призналась со вздохом. В этот момент я готова была отдать что угодно, лишь бы оказаться на месте Лены и не верить ни в какую «паранормальную чушь». – Только не надо сейчас закатывать глаза и говорить, что я шарлатанка и аферистка, – «лучше бы это было так», – подумала я.

– Тебя она послала, да?! – Лена вскочила и сжала кулаки.

Я тоже нехотя поднялась, понимая, что дальше наслаждаться пейзажем не выйдет.

– Никто меня никуда не посылал, – усталость последних месяцев навалилась на меня со всей тяжестью. Я поняла, что ещё немного, и сама начну реветь, как это недавно делала Лена. Наверное, она что-то увидела в моём взгляде, и расслабилась. – Наша встреча случайна, и твою мать я не знаю. Если захочешь убедиться, что магия и правда существует, приходи как-нибудь, проведу тебя в прошлую жизнь. – Я протянула Лене визитку. – Удачи тебе.

Я развернулась и направилась к машине. Лена ничего не сказала на прощание, но я и не ждала от неё добрых слов: знакомство с магией, видимо, не проходит легко, и каждый должен пройти этот путь сам.

По дороге домой заехала в магазин, решив, что готовка поможет отвлечься от тяжёлых мыслей. Сердце и мысли будто затянулись тонкой корочкой льда, пока я готовила томатный суп, куриный рулет и кексы. Сосредоточившись на механической работе под бормотание телевизора, я смогла немного успокоиться, но понимала, что малейшее неосторожное движение – и лёд треснет.

Звонок в дверь прозвучал, когда вынимала из духовки румяные апельсиновые маффины. Я никого не ждала, но знала, что «гости» могут нагрянуть и без приглашения. На пороге стояла Ника.

– Это я удачно, – сказала она, жадно принюхиваясь. – С утра ничего не ела.

Ника вручила мне пакет из элитного алкогольного магазина и направилась в ванную.

– Сегодня будем пить и убеждаться, что все мужики – козлы, а любовь – вселенская стерва, – послышался её голос сквозь шум воды.

Я вздохнула и пошла на кухню: судя по тому, что успела понять, проще остановить ураган, чем Нику. Игристое вино и апероль отправились в морозилку, а томатный суп – по тарелкам. Я нарезала свежую чиабатту и куриный рулет, дополнила суп тёртым пармезаном и базиликом и села за стол. Ника не заставила себя долго ждать.

Ела она быстро и молча, не забыв, правда, похвалить мой кулинарный талант.

– Ну, теперь тащи бокалы. – Ника откинулась на спинку стула и потянулась. – Будем поминать мою очередную попытку завести отношения с противоположным полом.

Я послушно достала требуемое, страж смешала коктейли.

– Не чокаясь! – сказала Ника и залпом влила в себя содержимое бокала. Я осторожно пригубила: такую смесь никогда не пробовала, но вкус оказался приятным. – А жизнь-то налаживается!

Она налила себе ещё один бокал, но на этот раз ограничилась двумя глотками.

– Может, расскажешь уже, что случилось? – не выдержала я.

– С парнем рассталась. – Ника пожала плечами и криво улыбнулась. – Не понравился ему, видите ли, мой ненормальный режим работы и отсутствие уюта. – Она махнула бокалом, едва не расплескав его содержимое. – А я, что, обязана сидеть дома целыми днями, варить борщи, штопать носки и гладить шнурки?!