Страница 28 из 28
ЭПИЛОГ
В июньский день 1741 года на всех парусах входило в Неву большое судно, пришедшее в Петербург из Германии.
К стоявшему на носу корабля и внимательно всматривавшемуся в открывающиеся берега человеку, одетому в зелёный суконный кафтан, подошел немецкий купец, впервые привезший в Петербург свой товар:
— Осмелюсь спросить у господина ученого…
Купец во всё время пути от Травемюнде с любопытством поглядывал на этого молодого человека, который подолгу разговаривал со спутниками по плаванию о горном деле, химии, математике, физике, беседовал о поэзии. В разговоре он часто употреблял латинские выражения, переходя временами на этот язык, некоторых авторов цитировал на память по-французски.
— Осмелюсь спросить…
Стоявший на носу человек с готовностью поклонился.
— Я впервые в России, в Петербурге, а господин учёный, как мне кажется, бывал уже здесь…
— Да. Случалось.
— Вот я и хотел спросить…
И немецкий купец стал обстоятельно расспрашивать своего собеседника о Петербурге.
Удовлетворив свое любопытство, он сказал:
— Господин так хорошо знает Россию…
— Я здесь родился. Я русский.
— Русский? — удивился немец. — И так хорошо говорите по-немецки?
— Я несколько лет прожил в Германии. И теперь возвращаюсь в Россию.
— В каких городах на моей родине, осмелюсь спросить, господин учёный жил?
— В Марбурге и Фрейберге. Бывал и в других городах.
— А, Марбург. Там находится наш знаменитый университет.
— Вот я в нём и занимался науками.
— А-а-а… — с уважением протянул немец. — А в России господин учёный также будет предаваться наукам?
— Да. Это моё дело.
— Где же, господин учёный?
— В Академии наук.
— В России есть Академия наук?
— Есть.
Немецкий купец почтительно наклонил голову. Глядя на кружевной воротник своего нового знакомца, он сказал:
— Науками имеют удовольствие заниматься те, кто принадлежит к благородному сословию…
— Я крестьянин.
Приятно осклабясь, немец поклонился и, поблагодарив за беседу, очень довольный отошёл в сторонку.
«Этот молодой учёный — большой шутник», — подумал немецкий коммерсант, бросив со стороны взгляд на молодого человека в зелёном кафтане, задумчиво смотревшего на берег.
Корабль идёт против упорного невского течения. Скоро он подойдёт к пристани. Михайло Ломоносов вновь ступит на родную землю. Годы учения кончились. Ждёт работа.
Славяно-греко-латинская академия в Москве, затем пребывание в Петербурге, а потом отъезд в Германию вместе с двумя другими российскими студентами Виноградовым и Рейзером, посланными за море совершенствоваться в науках. Десять с лишним лет, а теперь всё это — один день, быстрые рубежи времени, разделившие прошлое.
Что же ждет в будущем?
Со средины Невы хорошо видно здание Академии наук.
Пройдёт несколько месяцев — и Михайло Ломоносов сделается в ней адъюнктом физического класса, через несколько лет он станет профессором и академиком. Станет великим русским учёным, о котором узнает мир и которым его родина будет гордиться.
Переведя взор со здания Академии наук на Неву, Ломоносов смотрит на берег. Ровная гладь, в дымке дальняя черта небосвода. Там — Россия… Русская земля…
Ломоносову вспоминаются давно сказанные ему слова: «Как поднимешься ты науками высоко, с той высоты на всю нашу русскую землю гляди. И рассматривай, где на ней правда и где неправда. За правду стой, против неправды бейся — жизни не жалея».
«Жизни не жалея…» — повторяет он про себя.
Москва—Архангельск—Холмогоры.
1958–1960