Желанная

Дейн изо всех сил пнула спальный мешок.

Она недостаточно для него хороша? Он предпочел бы одну из этих тепличных девиц, закатывающих глазки и обмахивающихся веером, тех, что в простоте и слова не скажут?

Что-то стукнулось об пол, что-то, завернутое в одеяло. Она нагнулась, чтобы посмотреть. Ружье!

Ружье?

Зачем Клею понадобилось ружье? Она машинально вскинула оружие на плечо. Уж она-то знала, что делать с ружьем, если оно попало ей в руки.

«Пожалуй, я слишком для него хороша, вот!»

Дейн проверила, заряжен ли мушкет. И заряжен и отлажен на славу! Прекрасное средство для того, чтобы выйти на охоту за негодяем, который посмел заманить в Оринду другую женщину, чтобы заниматься с ней любовью.

Дейн подошла к окну и откинула занавеску. Она не увидела ничего, кроме неухоженной лужайки, спускавшейся к воде. Он был где-то там. Она точно знала. И она знала, как обращаться с тем, на кого охотишься. Надо быть посообразительнее, побыстрее и сначала стрелять, а потом задавать вопросы.

Вот так надо обращаться с Клеем!

Вблизи дома росли деревья. Дейн была так стройна, что запросто могла прятаться за толстым стволом и, перебегая от дерева к дереву, оставаться невидимой. Двигаться ловко и неслышно она умела.

Чертов Клей, будь ты неладен...

Она обогнула заросли, бывшие когда-то садом. Прислушалась.

Жар начал подниматься от земли, струясь зыбкой дымкой. Дышать было нечем. Платье все еще липло к телу. Мушкет становился тяжелее с каждой минутой. Воздух казался густым и вязким – чтобы поднять оружие, приходилось преодолевать немалое сопротивление. Но бросить ружье она не имела права. Она должна была разобраться с Клеем. Он должен заплатить за то, что вытворял втайне от нее. Она разрядит мушкет и отправит его вероломную душу прямиком в ад. Проблема разрешится!

Тишина действовала на нервы. Жара нарастала.

Давно надо было вернуться в Монтелет. Но она продолжала движение, ступая легко и уверенно, к дальнему краю дома, выходящему не на воду, а во двор, где располагался амбар. И там она застала его. Он стоял к ней спиной – голой спиной, – засунув голову в бочку с водой.

Отлично! Дейн могла бы пнуть его в зад. Так, для предупреждения.

Клей? Он не был таким высоким и мускулистым.

Она прикусила губу, глядя, как незнакомец поднял голову и потянулся загорелым телом, отряхнулся от воды с удовольствием и грацией дикой кошки. И тут он обернулся.

С бьющимся сердцем она прижалась к стволу.

О Боже... Не Клей!

Кто же тогда?

Дейн испугалась не на шутку. Этот человек был так близко – достаточно протянуть руку, и он бы схватил ее.

Она бочком зашла за дерево. Все, теперь в безопасности.

Он стянул с себя все до последнего и принялся энергично растирать тело.

Боже мой!.. Его тело...

Оно было таким смуглым – ничего общего с Клеем, который мылся лишь у себя в комнате и никого к себе не допускал. Даже в самых рискованных любовных играх он не снимал с себя ни единой из своих безукоризненных тряпок...

Так много волос – вся грудь, и предплечья, и ноги, вокруг и вниз от крепких ягодиц...

Как все это волнительно, как отлично от того, к чему она привыкла... Эти руки – сильные, с крупными умелыми ладонями, быстрыми и точными движениями, растиравшими тело.

Пусть повернется!..

Ноги у Дейн подкосились, руки дрожали так, что она боялась уронить ружье.

Пусть повернется!..

Ей надо было знать. Это было мужским обещанием и женским страхом. Именно это Клей отказывался перед ней демонстрировать. «Это, – сказал Клей, – сохраняется для жены и припасается для шлюхи». А Клей так и не смог назвать ни той, ни другой.

А Дейн надо было понять, что это за реликвия – одновременно священная и богохульная.

Пусть повернется!..

Она затаила дыхание в тот момент, когда незнакомец медленно повернулся в профиль. Она смогла заметить линию его бедра и то место, где оно соединялось с мускулистой ногой. Мужчина начал нещадно тереть свою волосатую грудь, захватывая участок плоского живота, все ниже и ниже.

Она прикусила губу. Во рту пересохло. Вот-вот откроется последняя тайна его тела.

Пусть повернется!

Он зажал мочалку между ног, нежно намылил самую интимную часть тела. Дейн отчего-то остро почувствовала удовольствие. И когда незнакомец обернулся, она решила, что сердце ее сейчас перестанет биться.

Он был отчаянно хорош собой, с фигурой, достойной античного героя, – широкие плечи, узкие бедра. Завитки волос ласкали каждый дюйм его тела, треугольником спускаясь вниз, туда, где находилась самая главная его часть – то, что должно быть твердым. Но сейчас там не было и намека на то, как быстро он может отвердеть и увеличиться в размерах силой одной лишь мысли.

Дейн все про него знала. Знала, как он ведет себя, когда эмоции мужчины выходят из-под контроля. И все из-за того, что он не в силах устоять перед искушением, которое представляет женская плоть. Клей называл ее Евой, разрушительницей, искусительницей, толкавшей его на все тяжкие, заставляющей забыть всякие ограничения, все нормы морали.

Как же такое возможно, чтобы один поцелуй превращал ее в желе, а его делал твердым как камень?

И как такое возможно, чтобы один взгляд на обнаженное тело чужого мужчины пробудил в ней такую реакцию?

Это было безумие. Незнакомец незаконно проник на территорию, ему не принадлежавшую. Надо было взять и отстрелить ему самую нежную часть тела вместо того, чтобы пялиться на него во все глаза. Представляя себе... всякое.

Дейн перевела дух и сказала себе, что сделает Клею одолжение, если прогонит незваного гостя...

Или большое одолжение она сделает себе?

Она зацепилась за последнюю мысль, решив обмозговать ее со всех сторон, при этом, прекрасно сознавая, что продолжает рассматривать голого незнакомца, уделяя особое внимание той части его тела, которую называют причинным местом.

Может, ей хотелось увидеть, как он начнет шевелиться?

Дейн хотела заставить его шевелиться. Но не потому ли, что между ними не было ничего, что могло бы помешать враз овладеть теми запретными знаниями, что так ее влекли?

Или она просто захотела запугать его до смерти, пользуясь тем, что незнакомец находился в весьма щепетильном положении?

Черт бы побрал все это...

Так он знал, что она здесь?

Мужчина взял полное ведро воды и опрокинул на себя. Она смотрела, как стекает вода, и вдруг позавидовала струям. Ей хотелось бы повторить весь тот путь, что проделала вода, с помощью своих ладоней, чутких пальцев, губ, языка...

Нет!

Черт, нет! Дейн прикипела душой и сердцем к Клею Ратледжу, и не важно, готов он принять ее любовь или еще нет. Скоро, очень скоро он поймет, что она предназначена ему судьбой.

– Кто там?!

Дейн вздрогнула, услышав его голос – он испугал ее. Она рефлекторно схватила ружье и подняла его к плечу.

– Черт побери, кто там?

Его голос был подобен голосу Бога – глубокий, с командными нотками, несокрушимый и твердый как гранит.

«Как он догадался? Откуда он знает?»

Дейн видела, как незнакомец обернул полотенце вокруг бедер и взял в руки одежду. Пытаться разглядеть больше она не посмела.

Достаточно!

Она не смела пошевелиться и не знала, идет ли он к ней или к дому. Звуки ничего не говорили. Возможно, он сейчас крадется к ней, и...

– Кто вы такая, черт возьми?

Девушка попятилась – голос прогремел чуть ли не над самым ее ухом.

Он успел заметить дуло ружья. Дейн поправила оружие на плече. Та власть, что оно давало, входила в странный диссонанс с ощущением беспомощности, овладевшим ею.

– Ружье у меня, – тихо промолвила она, – так что вам придется ответить, кто вы, черт возьми, такой.

Тогда он улыбнулся многозначительной ленивой улыбкой. Впрочем, опаловые глаза его оставались серьезными.

– Я герой либо ваших самых смелых фантазий, либо самых пугающих кошмаров.

Она ненавидела его за этот самоуверенный грязный взгляд. Ее руки слегка дрожали. Пришлось заставить себя отвести взгляд от его обмотанных полотенцем бедер.