Страница 109 из 120
Ольга поставила укол Люси. Та спокойно отреагировала. Потом Ольга зашила ей рану на спине. На плече просто заклеила лейкопластырем и перевязала Люсе всю грудь. Малая смотрела на меня удивлённо.
— Марк, у меня такое ощущение, что она боли совсем не чувствует? — Сказала супруга.
— Лёль, у них понижен болевой порог, это раз. Второе, ты ей поставила анестезию. Сама делай выводы.
Соня попыталась увезти Люсю к ним в комнату. Но девочка не захотела. В этот момент к нам подошёл один из парней. Он ел бутерброд. Люся, увидев бутер, протянула к нему руку. Парень завис.
— Толя, отдай бутер Люси. — Сказал я. Он протянул его девочке. Она схватила и затолкала его в рот. — Сонь, она есть хочет!!!
Тут же была моя мать.
— Так, Марк, веди Люсю в столовую. Там от вчерашнего много осталось, сейчас мы её накормим.
Люся сидела за столом и ела. При этом залезла на лавку с ногами. Метала всё до чего дотягивалась в рот — мясо, рыбу, хлеб, курицу, колбасу, одним словом, всё, что мы ей давали. Тело у неё было поджарым. Маленькие груди, плоский животик и мышцы. Люся сидела голая. Майку мы на неё одевать не стали. Её вообще решили выбросить. Она была залита кровью девочки. В какой-то момент, Люся есть перестала. Сидела за столом, чуть покачиваясь. Её глаза стали закрываться. Движения стали вялыми. Я понял, что она засыпает. Взял её на руки. Она свернулась у меня в руках, сжалась в комок. Унёс её в их с Соней комнаты.
— У Люси начался, так называемый, откат. — Пояснила Софья, идя рядом со мной. — Ей нужен покой, так она быстрее восстановится.
— Сколько она будет спать? — Спросил её.
— Я не знаю, Марк. Всё зависит от того, как быстро она восстановится. Насколько серьёзные повреждения у неё.
— Нам сегодня нужно быть в эшелоне.
— Я знаю. Не проснётся, повезём её спящей.
— Знаешь, я сказал Георгичу, чтобы он определил место в купейном вагоне вам с Люсей. Будете там вдвоём. Купе рядом с моим. Соседнее.
— Спасибо, Марк. Это правильно.
Когда вышел от Софьи, меня уже ждали пришельцы. Их разоружили. Хотя там разоружать то было. Автомат у этого мужика и пистолет у одной из трёх женщин. Всё. Остальные были безоружные. Чему я сильно удивился. Мужчина пришёл уже в себя, потирал грудь. Это ему Люся, ногой припечатала. Их было семеро. Сам мужчина, ему было 39 лет, женщина, чуть его моложе. Две девушки не старше 20, парень 20–22 лет, и двое детей — мальчик и девочка, близнецы 10 лет. Парень был сильно избит.
— Так, дамы и господа. Вы кто такие и что здесь делаете?
— Мы с той стороны, из-за плотины.
— С Фрунзенского района?
— Да. Мы хотели к вам присоединится.
— К нам? У нас с вашим руководством вооружённый нейтралитет.
— Нет уже никакого руководства.
— Поясни?
— Диляру убили, как и её троих сыновей, двух племянников и ещё кого-то из её родни.
— Кто убил?
— Были у нас недовольные, что ими управляет женщина. Диляра хорошая была, умная женщина и беспредела не допускала.
— И это не нравилось?
— Совершенно верно. Была у нас группа, они даже её указания бывало игнорировали. А два дня назад её убили вместе с родственниками мужчинами.
— Короче, у вас произошёл переворот?
— Да.
— Кто теперь главный там?
— Некто Хан.
— Какой ещё хан?
— Он так себя зовёт. К нам пришёл три месяца назад с парой своих человек. Он из уйгуров. Очень плохой, жестокий. После этого девчонок, что там были, новые хозяева стали себе забирать. Насиловали. Кто не согласен убивали. Одному мужчине, Хану понравилась его четырнадцатилетняя дочь и он отказался её отдать, кожу срезали полосами. Сам Хан резал ножом. Потом отрубил руки и ноги. Мы решили бежать. Я оружие украл и машину.
Много у этого Хана теперь людей?
— Примерно 20–25 человек. К нему многие присоединились. У них не было выбора. Всех потенциальных соперников он сразу же убил.
— Оружия много?
— Автоматы АК-74, АКС-74У, короткоствольные.
— Я в курсе, их ещё «ксюхами» зовут. Пистолеты ПМ?
— В основном да. Есть парочка «Стечкиных». Пулемёт один, старый.
— Какой?
— ДП.
— Дектярь что ли?
— Да. С ними ещё в войну воевали. Диск круглый сверху. Охотничье оружие, помповики. «Тигр» броневик, на нём автоматический гранатомёт.
— Я знаю. Видел его, там АГС-17 «Пламя». А ручные гранатомёты есть?
— Есть. Видел три штуки сам. А сколько в реале я не знаю.
— Понятно. Плохие новости. Как вы нас нашли?
— Нам ваши указали. Они колонной пошли. Коров везли.
— Вы колонну встретили?
— Да, на кольце возле плотины.
— Они на плотину пошли?
— Нет. Мы им всё рассказали. Они пошли через центр города. А нам сказали сюда ехать. Скажите, вы уходите?
— Да. Сейчас имущество вывозим, скот, оружие, много чего.
— Извините, а вы куда уходите? В другой район города?
— Нет. Мы вообще уходим отсюда. На юг пойдём. У нас эшелон сформирован. Женщин и детей уже вывезли.
— Возьмите нас с собой. Пожалуйста. Если мы останемся тут, то погибнем. После вашего ухода, здесь никто Хана сдерживать не будет. А дальше за вами воинские части битком набитые оружием и техникой. Они хотят сюда попасть. Нас казнят. И даже если мы сумеем спрятаться, у нас нет припасов на зиму. И к тому же, есть ещё монстры. Их зовут «дикими».
— Кстати, насчёт последних. Ты какого хрена в нашу Люсю стрелял?
— Простите. Я не знал, думал, что она одна из них. Она же не человек.
— Она человек, просто другая, изменённая. Ты что не видел, что она в чистой одежде, с ремнём на поясе и волосы у неё чистенькие и заплетённые в косички?
— Я увидел только её глаза и зубки. Больше ничего не успел заметить.
— Что с парнем, кто его так?
— Люди Хана.
— Мам, — обратился к родительнице, — людей покормите. Оля, посмотри парня. Что у него там? Пусть отдохнут. Уйдут с нами в последней ходке.
Люди были голодны. С жадностью ели салаты, что ещё оставались, домашнюю колбасу, печёное и жаренное мясо, тефтели. Особенно были рады яйцам, молоку, сливочному маслу и хлебу. Поинтересовался, почему? Неужели продуктов недостаточно? Оказалось, что они уже несколько месяцев живут на консервах. Есть крупы. Но, как и мука, всё это приходит в негодность. Якобы что-то пытались выращивать сами, на дачах за городом в их районе, но те, кто там этим занимался, исчезли. От них нашли только части тел. После чего, ездить туда не стали, всё бросив.