Страница 91 из 123
За этими мыслями, я пропустил момент, когда из группы учеников разных факультетов вышли немногочисленные шаманы и лекари. Среди них были и некоторые старшие ученики, и младшие магистры. Одной из таких оказалась вернувшаяся в Стержень Илия.
Собственно, именно она и вывела меня из задумчивости:
— И что я ещё о тебе не знаю? — хитро усмехнулась она. — Ты уже столько раз удивлял меня, староста Смерти, что готова поспорить — я увижу ещё что-то новенькое.
— То есть создания божественных источников и исцеления от фрактала тебе недостаточно? Сама-то зачем вызвалась?
— Спасение разумных — благое дело.
— Ты и в домене Земли занималась тем же. Даже повздорила со своими, — заметил я.
— Башня не та, что прежде. Тахион был хорошим магистром, не смотря на всё. Ну, или умело им притворялся. Но он обратился в пустоту. А затем насильно обратил Даро.. это магистр Камня. После этого Камень стал слишком бояться за свою шкуру и бежал, оставив безымянных на произвол. Так что кроме меня некому было присмотреть за простыми жителями домена.
— Ясно, — я внимательно посмотрел на Илию. Девушка оказалась не только милой, но и очень приятной в общении. Особенно когда рядом не было Ласки. Впрочем, рядом с пустотницей вообще всем кроме меня было не по себе. — Так значит, ты убеждённый защитник обездоленных?
Друид усмехнулась и медленно покачала головой.
— Скорее, я верю в карму. Делай, что должно и будь что будет.. как-то так. Может, однажды и меня вот так кто-то вытащит из задницы.
— Звучит так, будто ты чего-то подсознательно боишься, — заметил я, прислушиваясь к эмпатии.
— Это куда лучше, чем выбирать себе бога между Мортис и безымянным чудовищем. А я.. скажем так, видела некоторое дерьмо… — как всегда, думая о чём-то плохом, девушка начинала сквернословить, но делала это такими милым голосом, будто рассказывала детскую сказку.
— Если не секрет — какое?
— Просто несколько легенд Доминиона. Домен пожирающих имя, блуждающие аномалии, а однажды — издали — самого Буйного Рыбника. Неуловимого принца безумия, в котором куда больше хаосита, чем пустотника. Ж-жуткий тип. Знаешь, считать себя избранной в мире, где в твой дом может однажды наведаться такая тварь… Или твой друг может оказаться каким-нибудь одержимым. Нет уж, здесь всё строится на рандоме, в случайностях.
Девушка шумно вздохнула, потянулась, расправила новенькую мантию и обернулась в сторону начавшего уходить к летучим рыбам рейда, и добавила:
— Или тебе на голову самому свалится фрактальная одержимость, а потом вдруг появится ученик самого жуткого из магистров и делает невозможное. Как думаешь, актуально ли верить в карму после такого?
— Делай что должно, и будь что будет, да? Кого-то это мне напоминает, — хмыкнул я, подумав о Ласке. — Но мне нравится. Пойдём, а то нам достанется самая ржавая рыба.
Дракон Фхайрантаанимар смотрела в окно на удаляющуюся процессию. Хоть ненадолго можно быть спокойной, что в её дела не сунется Тан, Син или ещё кто-нибудь.
Сейчас она находилась в пустующей аудитории, до которой никому в суматохе не было дела.
Сайрис ушёл к своей Цианее, Терми пропадал где-то в трактире. В соседней комнате расположились Рин с Селеной и Лаской. Все трое спали — за последние сутки они изрядно вымотались. Дракоша тоже предпочла бы сейчас валяться в постели, но дела прежде всего.
— А ты не торопилась, Арахна, — произнесла пиромантка, когда в огромном зеркале появилась обнажённая беловолосая красавица, покрытая татуировками.
— Не тебе указывать мне, Тиара, — с улыбкой ответила паучиха. — Работа оракула прежде всего.
— Любопытная у оракулов работа, — окинула формы Арахны оценивающим взглядом Дракоша. И прежде чем ответит собеседница, поспешила добавить. — Принцы безумия погибли, так и не поймав Рин… зато она сейчас в руках у меня.
— Не удивлюсь, если к их неудаче приложила своё крылышко и ты, — заметила тёмный оракул. — Но колесо судьбы всё равно свернулась как нужно. Главное, что она рядом с глашатаем.
— Синаэль никудышный глашатай. Даже хуже, чем был бы из неудачника Тахиона.
— Это решать не нам, а Ей, — мягко улыбнулась паучиха, словно неразумному ребёнку. — Иначе Тахион бы стал им. Кстати, зато им удалось выяснить, где находится второй осколок. Так что свою главную миссию они выполнили.
— И где же? — с презрительной насмешкой спросила Дракоша.
— Туда можно выйти через храм Тефнут. Башню Тишины. Это к северу от Доминиона, за спуском Крысы.
— Я слышала о нём. Он заражён Хаосом, верно?
— Древним и очень могучим Хаосом. Иначе Тишь бы давно отбила свою святыню. В храме находятся сердца Тьмы. Древние живые артефакты из изначального хаоса. Но где-то за этим всем скрывается единственный портал в замёрзшую клетку богини Надежды.
— Спасибо… — задумчиво проговорила Фай. Это была очень ценная информация. Особенно в свете того, через что вскоре придётся пройти им всем. Вот только… — Скорее всего, испытание будет проходить на юго-востоке от города. Это совсем в другой стороне.
— Поэтому тебе придётся сильно постараться, чтобы будущий глашатай оказался в нужном месте. Только на этот раз обойдёмся без игр. Вскоре после выхода из города с тобой свяжутся два принца безумия. Они.. весьма своеобразны, но я подбирала таких, которыми тебе будет легко управлять с твоими талантами.
— Куда мы направляемся, магистр? — спросил я, поравнявшись с призрачным скакуном Танатоса.
Мы летели на механических рыбах сквозь тьму мира клеток. Вокруг проплывали бесконечно тянущиеся из черноты в черноту цепи и редкие капли света.
— В Свет, — ответил магистр. — Начнём с самого крупного населённого домена. Хорошо, что призраки и пламя уцелели.
— Значит, я закончу начатое, — кивнул я.
— Не выделывайся перед девушкой, — послышался насмешливый голос. Это был один из бойцов таинственной башни Искр под руководством Танатоса. Паладин по имени Жан де Мелу.
Он вёл себя так, будто мы с ним давние знакомые. Возможно, так до стирания и было, потому я предпочёл поддерживать заданную им манеру общения.
Убаюканная долгим полётом на медленно парящей рыбе, Илия благополучно уснула, облокотившись на меня. Так что «выделываться» мне было не перед кем, даже если бы имел такое желание.
— Она спит, младший магистр Жан, — ответил я, надеясь, что он на этом остановится.
Но увы.