Песня русалки

Глава 4. Перо и лилия

Выйдя из кареты, я тут же завертела головой. Район, в который мы приехали, разительно отличался от того, куда меня привели на торг. Здесь было ярко, солнечно, людно. По широкой мощеной улице прогуливались горожане в разноцветных одеяниях. Но Анкер не дал мне на них поглазеть, а осторожно подхватил под локоть и повел к ярко-голубой двери, на которой искусный художник скрестил павлинье перо и лилию.

Прихожая оказалась довольно светлой, уютной, обставленной резной деревянной мебелью. Колокольчик на двери оповестил о нашем прибытии, тут же подошел слуга, слегка поклонился Анкеру и замер, глядя на его плащ на моих плечах.

— Здравствуй, Конрад. Нет, плащ оставь у госпожи Селины. — сказал Анкер и повел меня дальше, вверх по лестнице.

Мы оказались в длинном коридоре с рядом дверей. Он бы выглядел мрачно, если бы его не украшали разноцветные картины, развешанные на стенах. Приглядевшись, я слегка покраснела. Несмотря на свободные русалочьи нравы и отсутствие стыда перед наготой, некоторые вещи для нас были все-таки интимны. А здесь, на картинках, с упоением предавались любви прекрасные девы и мускулистые мужчины. Причем, во всех мыслимых и немыслимых вариантах. Я замедлила шаг, заглядевшись на композицию, в которой четверо сложились в квадрат, лаская друг друга. А когда отвела взгляд, поняла, что у одной из дверей застыл Анкер и ждет меня, нахмурившись.

— Это будет твоя комната. — он распахнул передо мной дверь. — Располагайся, у тебя есть около часа чтобы отдохнуть и прийти в себя. Ты голодна?

И тут я вспомнила, что у меня с утра крошки во рту не было:

— Да, я голодная.

Он кивнул и молча вышел. А я оглядела небольшую, но уютную комнату с небольшим окном. У стены стояла резная деревянная кровать, а напротив — небольшой гардероб. Не удержавшись, заглянула внутрь и обнаружила несколько платьев. В комоде рядом нашлось нижнее белье, местами весьма… необычное. Я стояла, покачивая на пальце конструкцию из кожаных ремешков, когда услышала за спиной сначала быстрый стук, а потом скрип открывающейся двери.

Так и обернулась с бельем в руках, уставившись на вошедшую с подносом девушку. Высокая фигуристая брюнетка разглядывала меня с любопытством.

— Привет. Меня зовут Ирма, а ты у нас новенькая? — ее ярко-вишневые губы изогнулись в улыбке. Взгляд голубых глаз был теплым, дружелюбным.

— Привет. Да, меня зовут Селина. — Я не знала, можно ли ей доверять, но тоже мило улыбнулась в ответ.

Ирма прошла вглубь комнаты, поставила поднос на стол у окна и села рядом на стул.

— Рада познакомиться. Я специально перехватила служанку, чтобы первой к тебе заглянуть. Говорят, тебя Анкер с торга привез?

— Да, он купил меня на торге. — вспомнив, как перебили ставку родича, я погрустнела.

Ирма, заметив это, решила меня утешить:

— Не переживай. Ты попала в один из лучших борделей в городе. Здесь никто не будет тебя колотить и заставлять спать с бродягами. К нам даже доктор каждый месяц приходит!

Мне захотелось рассмеяться, настолько абсурдно это звучало. Будто рыбка-прилипала хвалит кита за то, что он ее не ест. Но я сдержалась, чтобы не обижать девушку. И вместо этого спросила:

— Расскажешь подробнее, как здесь все устроено?

Час с Ирмой пролетел незаметно. Девушка оказалось очень милой и дружелюбной, несмотря на свою холодную, роковую красоту. Она рассказала мне, что работает в «Пере и лилии» уже около года, так как болезнь матери заставила ее искать средства на лекарства и жизнь. Сначала она перебивалась разными подработками, в том числе работала подавальщицей в трактире. Со временем она узнала, что за работу наверху, в гостевых комнатах, хозяин щедро приплачивает…

Ирме и думать о таком не хотелось, но даже работая с утра до ночи, она получала гроши, которых ни на что не хватало. И однажды… решилась. Это было ужасно, но, к счастью, в тот трактир захаживал владелец «Пера и лилии» Орлан Грум. Он обратил внимание на яркую, еще не затасканную работягами девушку и предложил ей перейти работать в его дом утех.

Они подписали долговой договор, и вот Ирма оказалась тут. Публика здесь была приличная, оплата тоже, несмотря на то, что существенная часть денег оседала в карманах прижимистого владельца. А клиенты приходили не каждый день, а в специально отведенные дни… Так что ей хватало и на жизнь, и на лечение матери, та под присмотром хорошего врача уже стала совсем здорова. И Ирма с удовольствием завязала бы с жизнью девушки для утех, но…

— Договор заключен на пять лет, а я отработала только год. Да и куда я пойду, за кого выйду замуж, если полгорода знают, чем я здесь занимаюсь… — Ирма улыбалась, но в голубых глазах пряталась грусть.

— Любой мужчина должен быть счастлив, что его выбрала такая красивая девушка с сильным характером, которая не боится ударов судьбы. — не сдержала я негодования. — То, что тебе пришлось отдать невинность ради матери говорит только о том, насколько ты храбра и привязана к близким. Ввести тебя в свою семью должно быть честью. Не понимаю, как за такое можно осуждать…

Ирма от удивления открыла рот:

— Какие удивительные вещи ты говоришь… Наверное, ты из далеких краев. Хоть и хорошо говоришь на нашем языке.

Я не была готова раскрыть ей свою тайну, несмотря на ниточку дружбы, уже протянувшуюся между нами. Еще неизвестно, поверит ли она мне.

— Да, я из очень далекой и совершенно не похожей на вашу страны. У нас женщина священна и обращаться с ней дурно не позволит себе ни один мужчина. А тем более осуждать за тяжкий выбор. Брать кого-то силой и вовсе немыслимо.

Ирма грустно вздохнула и протянула:

— Хотела бы я жить в твоей стране…

Наш разговор прервал скрип открывающейся двери.

Стоило мне увидеть высокую худощавую фигуру Анкера, как сердце забилось быстрее. И вовсе не от страха. Воспоминание о том вишнево-мятном выдохе, который я поймала в карете, против воли лезло в мысли. Конечно, все дело в силе песни, которая распалила меня. Но я все равно разозлилась на себя и мысленно отругала, что забываю о Гарконе…

Анкер сделал шаг в комнату и неодобрительно посмотрел на мою новую знакомую.

— Ирма, что ты здесь делаешь?

— Господин Анкер, ничего такого, просто пришла познакомиться с Селиной и принести ей поесть. — яркие губы девушки изогнулись в улыбке. — Но я уже ухожу, не буду вам мешать.

Она тут же встала со стула, оправила юбку и спешно ретировалась, проскользнув мимо мужчины в дверной проем. А Анкер перевел взгляд на меня. И я почувствовала разницу. Если глаза Ирмы были теплыми, добрыми, небесно-лазурными, то сейчас я как будто пыталась разглядеть дно глубокого лесного озера.