Недетские чувства

У меня даже от сердца отлегло и все раны зарубцевались. И с чего я, вообще, решила, что он к любовнице собрался? Может деловая встреча. Может вот так же родственники нагрянули.

Ну, ба! Ну разве же так можно! Чуть до инфаркта меня не довела. Это просто невероятное везение, что у Димы сегодня встреча. Я повеселела и заскочив по дороге в продуктовый, дома же пусто, я там уже давно не живу, помчалась к себе. Надо бы еще успеть хотя бы смахнуть пыль.

Я успела. Энтузиазм просто переливался через край, все же по бабушке я соскучилась. Пока она работала мы не были так уж близки. Но после выхода на пенсию, все изменилось. Бабушка старалась проводить со мной каждую свободную минуту, словно наверстывая упущенное. И мы крепко сдружились. Все же мне всегда не хватало тепла и любви близких. Может быть поэтому мне так хорошо с Димой, подумала я. Даже самые маленький огонек его чувств ко мне, согревает мое сердце.

Когда раздался звонок, я уже закончила экспресс-уборку, а на плите шкворчала жареная картошка.

— Бабушка! — завизжала я и втащила ее в коридор, не включая свет, — бабушка! Я так соскучилась!

— Грушенька, внученька моя, — расплакалась бабушка, от волнения забыв о том, что теперь меня зовут Даша.

— Ба, — прошептала я прижавшись к ней и зажмурив глаза, чтобы не расплакаться тоже, — не называй меня так, пожалуйста. Ты же знаешь, я ненавижу это имя.

— Ох, Дашенька, — исправилась бабушка, — Дашенька, как же я соскучилась.

— Даша?!

Я думала мне показалось. И отстранившись от бабушки, посмотрела на человека, который вошел с бабушкой и на которого я просто не обратила внимания.

— Даша? — повторил Дима, ошарашено переводя взгляд с меня на бабушку и обратно.

Мир рухнул окончательно. Я замерла… а бабушка отодвинулась в сторону и продолжила причитать, не замечая, что между нами со скоростью света расширяется огромная трещина глубиной до центра земли.

— Дашенька, посмотри, кого я привела. Ты же помнишь дядю Диму?

Я проскребла сухим языком по нёбу:

— Помню… Дима… я… прости…

Но он уже не услышал моих извинений. Почерневший, мгновенно осунувшийся, что было заметно даже в темноте прихожей, он, не глядя. нашарил ручку двери и выскочил из дома.

— Ди-ма! — отчаянно крича, я кинулась за ним, как только прошло оцепенение. Босиком, в подъезд, на улицу. Прямо по снегу.

Но момент был упущен. И не успела я добежать до его белой машины-бабочки, как она рванула со двора, осыпав меня колючими ошметками утоптанного снега из под колес.

Уехал. Навсегда.

Я упала там же возле подъезда не в силах справиться с болью. Кажется, я выла, сидя посреди дороги и царапая ногтями ледяную корку до крови на пальцах. Не помню. Помню только как бабушка обнимала меня, стоя рядом на коленях, и причитала сквозь слезы:

— Господи, сжалься! Даша, Дашенька, внученька моя…

Часть 2

Глава 1

Я перестал считать дни. Каждый начинался и заканчивалось одинаково. Я пил. Пил стараясь заглушить боль и залить пустоту. Сначала глушил виски, не чувствуя вкуса. Но хороший виски не давал того эффекта, что водка, не позволяя забыть. И в очередной раз спустившись в магазин возле дома, я, не глядя, сгреб несколько бутылок водки в корзину.

Оказывается, я уже забыл отвратительный вкус дешевого пойла. Но действовало оно быстрее, доводя меня до беспамятства и пряча боль. А это то, что мне нужно…

Сегодня я опять проснулся за столом. Это тоже стало уже привычным, хотя иногда я просыпался под ним. И я уже забыл, что может быть по другому. Я открывал глаза, пил и засыпал снова. Я выходил из кухни только чтобы купить еще водки и закуски, но чаще обходился без нее. Я потерял счет дням. Не знал сколько времени прошло: неделя, три, месяц, год… все слилось в одну бесконечно длинную вечность.

— Дима, — меня разбудила Света. Она трясла меня за плечо. Зачем она пришла? Я не хочу ее видеть. — Дима,

— Отстань! — Поднял на нее мутный взгляд. И потянулся к стакану, но Света была быстрее, Дура. Пожав плечами, я хлебнул огненную воду прямо из горла. Нутро обожгло, и мир вокруг привычно поплыл.

— Дима, — она схватилась за бутылку, пытаясь отнять то, что я не хотел отдавать, — алкоголь не выход. Ты посадишь себе печень, но не исправишь то, что натворил.

Я вызверился мгновенно, чувствуя, как кровь застилает глаза:

— Я?! Я натворил?! — бутылка полетела в окно, и разлетелась на мелкие осколки. Я перестал себя контролировать, — она мне врала! С самого начала врала! Каждый день!

— Я не знаю, что у вас случилось, — Света поежилась, она как никто другой знала, каков я в гневе, и осторожно переступила между стеклами от разбитой бутылки, — Даша уволилась, ее бабушка принесла заявление.

— Скатертью дорога! Пусть катиться на все четыре стороны! Такая же дрянь, как ее мамашка! — я зарычал и ударил кулаком по стене, стараясь вложить в этот удар все ненависть. Я бил, не замечая, как стена окрашивается моей кровью из разбитых костяшек. Но боль, грызущая душу, не уходила. Я ведь любил эту мерзавку. Любил. Как никогда и никого. И люблю. Черт побери!

Я замер, уткнувшись в окровавленную стену лбом. Груша… зачем ты так со мной? Я ведь любил тебя… всегда… как свою… как собственную дочь. Помогал. А ты Зачем ты пошла на это? Я задавал вопросы и знал на них ответ. Совершенно точно. Это все гадкая бабская натура. Все бабы бессовестные твари, готовые пойти по головам ради достижения своей цели. Будь то нужные знакомства… или деньги… я давно это знал. Уж чему-чему, а пониманию бабской «любви», Ника научила меня хорошо. С первого раза. И все остальные бабы это только подтверждали. Нет. Их нельзя любить. Ими надо только пользоваться. Трахать. И выкидывать за дверь. Нельзя их пускать в свою жизнь. В свое сердце. Они не оценят. Им на все это плевать. Ты всего лишь один из… Способ. Инструмент.

— Дима, — Света, про которую я забыл, осторожно положила ладонь мне на плечо, — Дима, братик, расскажи, что у вас случилось?

— Она не Даша, — почти спокойно ответил я, чувствуя, что глазам стало горячо. И мокро. Сил не осталось. И я сполз по стене на пол, и сел, опираясь спиной об ее прохладную поверхность, — она Груша. Она моя Груша…

— Груша? — ахнула Светка и села рядом. Да, Света мне как сестра. И она знала многое из моего прошлого. То, что я тщательно скрывал от других. — Н-но… как? Дима, я же видела ее документы. Может ты ошибаешься?

Я сидел на полу, поставив локти на колени и обхватив голову. И смотрел на пол. Кровь из разбитых рук попала на лицо и смешалась со слезами. Я смотрел, как розовые капли шлепаются на плитки пола и не понимал, чего хочу больше. Разрыдаться, как мальчишка, или расхохотаться от того, как эта мелкая дрянь провела меня вместе со своей мамашкой. А я ведь клялся, что больше никогда не поверю ни одной женщине. И держал слово. Пока снова не попался в сети этой наглой семейки.

— Нет, — мотнул я головой, — не ошибаюсь. Все было спланировано. А я попался. Как идиот. Все бабы твари.

— Я тоже баба, — вздохнула Света. Она попыталась обнять.

— Ты же знаешь, таких как ты, больше нет. Повезло Вадиму.

Мы сидели молча. Вадиму, и правда, повезло. Светка знает, когда нужно промолчать. И умеет это делать.

«Как Даша,» — мелькнула мысль, оставляя ожог на сердце. Надо выпить.

Я начал вставать. Мне надо было к столу. А полу полно бутылок, но они пусты. А мне надо выпить! Много. Слишком больно. Слишком.

— Дима, — Света помогла мне встать, — что-то тут не так. Понимаешь, не похожа Даша на ушлую и хитрую. Не в ее это характере.

— Вся в мамашу, — усмехнулся, мне стало смешно, — тоже с виду ангел. А на самом деле — тварь! Наглая, лживая тварь!

— И потом, — продолжала она, — вспомни, как началось ваше знакомство. Черт! — выругалась Светка, не помню, слышал ли я хоть раз из ее уст ругань, — теперь понятно, почему она была такая странная. Дима! Сам подумай!