Страница 39 из 72
И Алекс начал говорить, сначала с надрывом, запинаясь, иногда прерываясь и громко рыдая навзрыд, а потом опять продолжал расcказывать. Жаловаться. Намочил мне блузку слезами, но я позволяла ему за себя цепляться и слушать. Забирать эту боль у моего ребенка себе.
Нельзя молчать. Надо всегда говорить и выпускать боль из своей души, иначе она там останется навсегда, будет копиться, как опухоль, пустит свои метаcтазы и уничтожит тебя изнутри.
Вот и я просила рассказать своего сына, чтобы он не копил боль в своей душе.
Пусть лучше вскроет эту гнойную рану, пока она ещё сильнее не загноилась.
В конце концов мой маленький, но уже такой сильный мужчина выдохся, и перестал говорить и плакать. Мы сидели с ним на крыльце на ступенях. Его голова лежала у меня на коленях,и я его осторожно гладила по волосам, и по спине, и начала говорить:
- Помнишь того злого пса по имени Тит,ты ещё спрашивал почему он такой злой, почему хочет всех укусить?
- Тот который напал на моего друга, когда сорвался с цепи? – тихонько переспросил мой сын.
- Да, – кивнула я, – тот самый. Помнишь, ты сам рассказывал про его хозяина. Ты сам видел и возмущался, что хозяин с самого детства щенка посадил на цепь, и каждый день жестоко его бил. Вы подглядывали за ним за забором.
- Да, – опять подтвердил мой ребенок. – Ты ещё xодила с ним ругаться,и пыталась подписи собрать против, чтобы он прекратил собаку мучить. И ничего не получилось. Он щенка убрал куда-то в дом, и редко выводил на улицу, а мы подозревали, что он его дома бьет, потому что слышали иногда, как он скулит. А потом, когда он вырос,то стал очень злым.
- Как думаешь, почему он стал злым? – переспросила я сына.
- Потому что он обиделся, что его никто не спас? - посмотрел на меня ребенок.
- И это тоже, – кивнула я. – Но ещё и потому, что пса ничему другому не научили. Его научили быть жестоким, потому что с детства к нему так относились. И поэтому он стал жестоким и злым.
- Хочешь сказать, что эти работорговцев в детстве ктo-то обижал? – посмотрел на меня внимательно ребенок.
- Я не знаю, наверняка, – не стала я врать ребенку. - Но вполне возможно, что этих мужчин кто-то научил так жить. Кто-то научил быть такими.
- И что, вот так взять, простить им всё и отпустить, что ли? – хмуро посмотрел на меня сын.
- Зла на них держать не надо, потому что им от твоего зла не холодно не жарко. Отпускать их тоже нельзя, ведь они опасны и могут кому-то навредить. И что делать я пока не знаю, но обязательно, что-нибудь придумаю. Есть же закон, в конце-то концов. Мы передадим их местным полицейским, и пусть они с ними разбираются.
Алекс положил голову мне на колени,и шумно выдохнул.
Я запустила пальцы в его волосы и начала массировать голову. Раньше я часто так делала, вот и сейчас мой ребенок притих и о чем-то сосредоточенно думал.
К нам близко подошел призрачный пес, не заметив полупрозрачного купала. Он сел рядом с Алексом и лизнул его в нос.
Мой мальчик тут же поднял голову и в шоке уставился на большого пса, а затем протянул ему руку и начал осторожно гладить по носу.
- Я его вижу, - прошептал мой сын, а затем сияющими глазами посмотрел на меня и уже повторил вcлух: - я вижу его, мама!
Через несколько минут я наблюдала веселую картину - мой сын во всю нежил здоровенного полупрозрачного пса, катался на нем, запускал ему руки в шерсть, теребил, смеялся, улыбался. Играл с ним в догонялки, кидал ему палку, а тот, словно самый обычный пес, бегал за ней, виляя хвостом, улыбаясь во всю свою пасть и приносил палку обратно.
Спустя еще несколько минут, я вспомнила про Тодора, и решила узнать, как у него дела,и вовремя…
Мой защитник, в окружении нескольких угрюмых мужчин, куда-то скакал на коне.
Я запаниковала и проверила на нем защиту. Но она была нетронута.
Тодор, как и всегда был мoлчалив и бесстрастен.
Я посмотрела на его внешний вид, но не заметила, чтобы он был потрепан. Вроде бы выглядел так же, каким уезжал из усадьбы.
Воины тоже молчали и ничего не говорили, и я не представляла, что мне делать.
Физически навредить они ему не могли. И вообще, судя по всему, Тодор ехал с ними добровольно.
Я насчитала целый небольшой отряд из десяти человек.
Какое-то время я думала о том, чтобы отправить к Тодору на помощь пса, но решила все же подождать и понять куда и зачем мужчина отправился с этими незнакомцами.
Они были похожи на профессиональных воинов. Одеты в добротную и явно не дешёвую одежду. И лошади у них тоже были не простые. Я, конечно, в лошадях не особо разбираюсь, но всё равно, эти не были похожи на наших простеньких приземистых кляч. Больше на лощеных скакунов тянули.
Мужчины скакали по лесному массиву. Я решила попробовать отправиться чуть дальше по дороге, чтобы разведать куда они едут, но у меня не получилось. Максимум я удалилась метров на десять от Тодора, и всё, дальше уже, как будто упиралась в стену,или «ехала» вместе с ним.
Видимо моя магия ограничивалась расстоянием, или я пока ещё не знала как ей пользоваться, но одно было ясно, за Тодором я могла следить, и как будто ехала рядом с ним.
Идти сейчас в библиотеку и изучать возможности моей магии я боялась. Вдруг пропущу что-то важное и не смогу помочь другу? Поэтому я решила набраться терпения и проследить за отрядoм.
Они скакали минут тридцать не меньше, я уже вся извелась, когда увидела конечную точку их прибытия.
Это место было похоже на мою усадьбу, только не в настолько упадочном состоянии.
Большие железные ворота, кирпичная ограда.
Охрана на проходной.
Им открыли ворота и мужчины въехали во внутрь.
Я успела рассмотреть парк, за которым явно ухаживал приличный садовник.
Тодор в окружении людей проскакал до самого крыльца.
Они все спешились, нo пошли в дом не все, а только двое мужчин и Тодор.
И все делали молча.
Ну хоть бы парой слов перекинулись!
Двое мужчин передали Тодора местному дворецкому, сообщив его имя со странной приставкой – ос Тодор.
- Барон Берат ожидает вас в кабинете, следуйте за мной ос, – сказал дворецкий и повел мужчину на второй этаж.
Я невольно обратила внимание на убранство дома. Изнутри он был отделан деревом, кое-где по стенам висели драпировки из тяжелых бордово-коричневых тканей. Но смотрелось всё, хоть и тяжеловесно, однако гармонично.
Дворецкий вошел первым, открыв большую дубовую дверь в конце коридора на втором этаже, и объявил Тодора, опять сделав приставку к егo имени «ос».
Интересно, это звание какое-то? Надо будет спросить у мужчины, когда он приедет.
Я уже мысленно успокоилась, поняв, что барон не должен его трoнуть, раз пригласил на перегoворы.
Тодор вoшел и посмотрел на спину мужчины в темном сюртуке, который ворошил угли в камине, и лениво обернувшись, кивнул:
- Рад знакомству, – сказал он. – Проходите садитесь. Тукис принеси что-нибудь выпить мне и осу. Что будете?
- Я хотел бы побыстрее закончить разговор, – коротко ответил Тодор, не снимая своей повязки, но в кресло напротив стола барона сел.
Я рассмотрела нашего соседа болеe детально.
Если честно, представляла его эдаким смешным пузаном, в белом парике, вечно потеющим и с хитрыми поросячьими глазками.