Он, другой и ты

– Блин, Сашка, тяжело с тобой, – наконец не выдержал он.

– Да, – она все же решила пойти ему на встречу, – великой официантки из меня не вышло, так что можешь смело увольнять, я не расстроюсь.

Она произнесла эти слова совершенно спокойным голосом, потому что все сказанное было правдой. Ее достала идиотская работа, недосыпы и придурошные клиенты. Деньги не скапливались, учеба катилась ко всем чертям, и даже повар, с которым она флиртовала, оказался занятым.

Но у Димы, видимо, были другие планы. Он последний раз затянулся и наконец сообщил Саше:

– Ты – хорошая официантка, и я не хочу, чтобы ты уходила.

Нестерова едва не свалилась на пол от такого заявления, а Петрович продолжал, не давая ей опомниться.

– Знаешь, таких вот товарищей, как Вова или Таня, я могу заменить легко. Им, конечно, тоже не сахарно, но вставлять люлей да копаться с накладными – не особо тяжкий труд. А вот нормальные официантки – это редкость. Ими либо совсем убогие подрабатывают, или студентки, как ты. Но и студентки бывают разные, да и долго на одном месте не сидят. А гости привыкают к девочкам, понимаешь?

Саша покивала.

– Ты хорошо влилась, даже в запарке улыбаешься. Я же не только поорать прихожу, всегда вижу, что в зале делается.

– Ну, спасибо на добром слове, – она не могла сдержать сарказма, хотя слова Димы ужасно ей льстили.

– Я серьезно, Саш. Покури, остынь и выходи обратно в зал, – и, нежно потрепав ее по плечу, добавил: – пожалуйста.

– Что мне делать с твоей?.. – Нестерова не решилась назвать ее ни по имени, ни одной из кличек, которые она приписала подружке босса.

– Игнорь, – моментально ответил Петрович. – Я с ней сам разберусь. Обои эти, блин, вышли мне почти золотыми. Придется снова заказывать и переклеивать. Капец.

Это означало, что открытие второго зала откладывалось еще на некоторое время. Дима тяжело вздохнул, и весь его вид буквально кричал о том, что Ксюше он ввалит по первое число. Саша бы многое отдала, чтобы посмотреть на это.

– Хорошо, – кивнула Нестерова. – Сейчас докурю и пойду работать. Настя, наверное, зашивается уже.

– Чайку попей. Остынь, – снова проявил чудеса понимания Дмитрий, опять потрепав ее по плечу.

Саша вяло улыбнулась. Он двинулся к выходу из пустого прокуренного зала и уже в дверях обернулся.

– Спасибо, Саш. Ты – молодец, – и ушел.

Нестерова докуривала, глядя на закрытую дверь и размышляя о Диме, его подруге, своей работе. Она, как и было велено, зашла на кухню, налила чай. Пока грелась ароматным напитком, по телу разливалось какое-то странное удовлетворение. Она была польщена вниманием и оценками Димы в свой адрес, обида и злость улетучивались, позволяя размышлять трезво. Выйдя в зал, Саша твердо знала, что уйдет из кофейни на время сессии. Она расставила приоритеты, и учеба вышла на первый план. Этим же вечером, после смены, долго разговаривала с Вовой, который всеми правдами и неправдами уговаривал остаться. Саша пообещала закрыть свои смены до нового года и вернуться к работе после сессии, но сама очень сомневалась, что ей этого захочется. Карьера официантки была для нее закончена.

Глава 5. Крепче, чем кофе

Саша в сотый раз за день окунула тряпку в ведро, выжала, намотала на швабру и в миллионный раз за сегодня прокляла чертову оттепель и тонны талого снега, который приносили на обуви гости кофейни.

– Зашибись последний день работы, – пробубнила Сашка себе под нос, полируя чертов кафель по второму кругу, чтобы избавиться от разводов.

В этот зашибенный день еще и открылся второй зал. Дима не стал переклеивать обои, просто заказал немного антуражного хлама, которым прикрыли забрызганные места. Саша с трудом контролировала свои нервы, потому что и гости, и официантки носились мимо нее, растаскивая не до конца убранную грязь и по предбаннику, который она в данный момент намывала, и по залам, которые ей придется намывать заново максимум через час. И, конечно, именно в этот момент Дима решил ее подоставать.

– Неправильно моешь, – оповестил он Нестерову, едва переступив порог кофейни.

– Да что ты, – Сашка выпрямилась, оперлась на швабру, изучая босса с головы до ног и прикидывая, куда бы побольней ему двинуть шваброй: по лицу или в живот?

– Ты же только грязь развозишь. Видишь, вон там пропустила? – и он указал на следы, которые как раз за секунду до его прихода оставила Сашина коллега.

– Во-первых, ноги вытри, – приказала Нестерова, указывая пальцем в резиновой перчатке на его заснеженные кроссовки.

– Ого, – Дима снисходительно усмехнулся, но все-таки послушно вернулся на коврик у двери, где хорошенько обстучал ноги. – А во-вторых что?

Саша стянула тряпку со швабры, бросила ее в ведро с водой и без лишних церемоний предложила:

– Покажи, как надо, раз такой умный!

– Эммм, – Дима весьма растерялся. Наверное, первый раз за то время, что Саша его знала.

Он реально выглядел озадаченным. И, скорее всего, в нем боролись несколько желаний сразу. Чтобы быть как всегда правым, Петрович должен был и в правду показать Саше, преподать урок. Но по всему его нерешительному виду было ясно, что возиться с ведром и тряпкой боссу жуть как неохота.

Саша решила спасти его от коллапса и сказала:

– Те следы только что натоптали. Я, разумеется, пройду еще раз и уберу их.

– А, ну окей. Молодца.

– Будет он меня еще учить пол мыть, блин, – проворчала Саша себе под нос, повернувшись спиной и заново выжимая тряпку, полагая, что Дима уже ушел.

– Чего ты рычишь-то? – а он, оказывается, продолжал стоять рядом с ней. – Случилось чего?

– Да достали все. Еще и снег этот проклятый. Слава богу, последний раз…

– Как последний? – удивился Дима.

Саша тоже удивилась его удивлению, но потом поняла, что Вова не делится с ним подробностями о текучке персонала, и босс не в курсе ее «отпуска».

– Ну, я на сессию ухожу. Академический отпуск, – соврала она, потому что окончательно решила, что в кофейню вернется исключительно в качестве гостя.

– Хм, ну ладно, – только и сказал Петрович и ушел.

Саша слегка растерялась от такого легкомысленного отношения к ней. Она по-настоящему все эти две недели переживала, что Дима расстроится, обидится, разочаруется, когда узнает, что она уходит. Не зря же он лично уговаривал ее не увольняться после весьма неоднозначного инцидента с Ксенией. А в итоге – вот: «Хм, ну ладно».

«Придурок», – злобно подумала Нестерова, не простив боссу такую хладнокровную покладистость по отношению к себе, любимой.