Страница 62 из 74
Глава 18
Крики чаек и искрящиеся на солнце водяные брызги, появляющиеся каждый раз, когда нос ладьи сталкивается с невысокими гребнями волн — что может быть милее сердцу опытного морского разбойника?! Особенно, когда его суда верхом полны богатой добычи и следуют на север, к стоянке ярла!
Буслай всегда был неглуп и среди ушкуйников славился своей смекалистостью, находчивостью и неожиданными решениями. Он умел думать не так, как все, соображал быстрее прочих — но вот не было в нем лихости Твердило, его ратного искусства. А потому до поры до времени второй человек среди речных налетчиков так вторым и оставался…
Впрочем, Буслай был доволен своим положением, и когда они вместе с Твердило водили воинов в набег на булгар, его расчетливый ум отлично сочетался со звериной чуйкой их вожака и его умением, когда нужно, встретить опасность лицом к лицу. Впрочем, еще больше Буслай был доволен, получив под руку пусть не столь и большой, но на деле сильный отряд! И еще до того, как ладьи его спустили на воду, стоя на берегу и смотря в морскую даль, новоиспеченный «голова» придумал, как будет действовать.
Отправляться в поход с чудью на юг, в земли гетев?! Пускай островитяне туда идут, пускай. Глядишь, отвлекут своим разбоем побольше местных ярлов… Но идти вместе с ними Буслай совершенно точно не собирался — войско большое, разграбив одно-другое поселение или даже бург, много добычи не возьмешь. А как делить захваченное, коли у тебя три ладьи, а у чуди их больше дюжины? Ничего не достанется ильменским словенам при таком дележе, как пить дать! Отчаянно же грести для того, чтобы вырваться вперед, да успеть что-то разграбить, покуда «друзья сердечные» не поспели? Грести замучаешься… Да и если геты навстречу отряд сильный отправят морем, то первыми на него и напорешься. Ну, уж нет, дудки! Буслай был умнее и опытнее многих — а потому пройдя вдоль берега на юг версты три-четыре, он развернул свои ладьи на восток, и, не обращая внимания на пошедшую своим путем чудь, двинул к Готланду.
Хех, кто не слышал про «Готский берег»?! Очевидно, сам Самсон и не слышал! Потому, как если бы ярл знал про богатые торговые поселения острова, стоящих каждое у своей малой (или большой!) гавани, то на остров он бы и повел свою рать. Ибо взять здесь богатую добычу не составило бы труда — в то время как разбойных вождей с собственными хирдами на острове немного, а местное ополчение не славится боевыми качествами…
Впрочем, с другой стороны, сильный удар по Готланду обозлил бы и новгородских, и германских купцов, имеющих здесь свои торговые дворы, не говоря уже о свейском конунге. Последний, конечно, итак будет мстить — но одно дело, когда мстишь сам, и совсем другое, когда купцы тебе еще и деньги дают на сбор сильной рати и ее вооружение… Потому, может и правильно, что ярл ударил по побережью Уппланда и Гетеланда.
А вот небольшой набег ушкуйников на местных, купцы, как думается Буслаю, вполне себе простят — коли их торговые дворы никто не побеспокоит…
Ну, так он и не беспокоил. Три ладьи «головы» прибыли к одному из торговых, а по совместительству и рыбацких поселков на северной оконечности острова. Ушкуйники высадились мирно, не выказывая своего желания напасть, разбили лагерь… После чего отправили послов в градец, при этом развернув у кораблей что-то вроде рядов с товарами. Местным послы Буслая предложили поторговать, пригласив на «торг» их купцов. И одновременно испросили разрешения пустить в городище небольшую группу безоружных мужей купить рыбы и зерна, и мяса, если то будет возможно. Сказали также, что сами торгуют оружием — в том числе новгородским харалугом…
Островитяне, хоть и отнеслись с опаской к предложению ушкуйников, но безоружных в градец пустили, как и своих купцов в сопровождении небольшой дружины на «торг» отправили. Только «безоружные» припрятали ножи засапожные, кои даже вблизи было не разглядеть — а когда со стражей в воротах поравнялись, так и накинулись на них, беды не ждущих, аки волки лютые, зарезали всех да закололи! Одновременно с тем на обманутых купцов и охрану их с ладей обрушился град дротиков да рой стрел — а когда ногах их менее половины осталось, так уже со всех сторон разбойники и навалились, да истребили вскорости! Потому как не готовы были островитяне к сече злой, да и мало их уцелело… В то же время и другой отряд новгородцев к воротам побежал, да не дал выбить тех, кто топоры и щиты, да копья стражей в руки взял и «стеной» в проходе насмерть встал, не дав сомкнуть деревянные створки…
В итоге ворвались ушкуйники в городище, ослабленное потерей лучших воинов, да побили всех, кто пытался оружие в руки взять! А после и с бабами плоть потешили всласть, ну а заодно и о кладах выпытали у последних… Ведь ежели прислонить к голове ребенка топор окровавленный, коим только что батьку зарубили или старших братьев глупых, в драку полезших — так ведь мамки сразу же все и поведают, да еще и про соседей наговорят, и правду, и неправду! Ну а что ложь, что истина, разбойники ильменские уже и сами дознавались… А что ярл приказал детей не убивать и не калечить — так ведь и не убили же в итоге никого! Кто из матерей ждать будет, когда дите их голову отсекут?! Ну да коли и прибили парочку, попавших под горячую руку… Ну что же, судьба, знать, у них такая горькая.
Да и где там ярл Самсон, как он и что проверит?!
…Вспоминая, как тешил плоть с крепкой, молодой бабой, вспоминая обнаженное, тугое женское тело, от которого буквально жар исходил, Буслай сладко причмокнул губами. А при мысли, что помимо награбленного в домах они еще и три клада выпытали с арабскими серебряными дирхемами да золотыми динарами, да англьскими или франкскими серебряными денариями (среди которых нашлось также и немного золотых солидов!), и целые горсти украшений (даже древних ромейских!), у Буслая и вовсе внутри потеплело… Это же надо какие богатства взять удалось одним разом! И за все это заплатили жизнями всего двух дюжин воев — отличный размен, если вспомнить, что в граде было под сотню мужей, взявших в руки оружие!