Страница 6 из 74
— У нее будет абсолютный кинооблик. Волосы светлый с рыжим — моя задумка для Хельги. Только
Я облегченно выдохнул:
— Ну, так-то лучше. Задумка шикарная, мне очень понравилось, правда! А Беовульфа, выходит, также спишут с мультяшного Рея Уинстона?
Любимая недовольно сверкнула глазами:
— Да! Но спрашиваешь ты совершенно не о том!
В этот раз девушка сбросила с себя шкуру рывком, представ перед моими глазами полностью обнаженной! Но только я было потянулся к ней, буквально загипнотизированный красотой женского тела и манящими огоньками в шалых глазах невесты, как в дверь настойчиво постучали. Оля аж зарычала от негодования!
— Ярл! Из поселка принесли тело Флоки! Ты просил доставить его, чтобы убедиться в смерти свея!
У меня на секунду перехватило дыхание от ненависти — и одновременно от наслаждения чувством свершенной мести. Я видел, как стрела ударила в грудь поганца, но где-то в глубине души оставались нерациональные сомнения, что везучий хлопчик сумеет каким-то образом вывернуться.
Но не сумел.
Я хотел было уже встать с ложе, но в ту же секунду мерно покоящаяся на моих бедрах стройная, изящная ножка возлюбленной напряглась, серьезно тормознув мое движение — а сквозь кожу Хельги тут же проступили крепкие, рельефные мышцы. Я встретился глазами с ее возмущенным взглядом, и обезоруживающе улыбнулся любимой, одновременно потянувшись руками к ее телу:
— Оставьте тело во дворе! Теперь Флоки уже никуда от меня не денется…
Старый свей молча сидел с другими пленниками, и боялся лишний раз шумно вздохнуть, тогда как всего полгода назад (ну может чуть больше) он был в усадьбе на правах едва ли не хозяина! И челядь боялась лишний раз посмотреть на ближника ярла Сверкера, а вышколенные хирдманы ловили каждое слова хольда! Как все быстро изменилось… Теперь он калека, прислужник врага, сделавшего его практически не ходячим — и поверив на слову ромею, Гуннар сам привел варягов в свой дом. И что его ждет теперь? Ромею он больше не нужен. Он вроде бы держится за свое слово — но сам же признал, что условия их договора изменились — и у будущего владельца бурга Сверкера не будет ни хирда, ни поселения. Останется только дом, если венды и тот не сожгут — но даже если не сожгут, и ромей назовет Гуннара новым ярлом… Что же, сородичи отыграются на беззащитном калеке за все, что им сегодня пришлось пережить. Свое предательство, свою вину перед свеями старый, некогда славный хирдман понимал в полной мере — и сейчас проклинал себя последними словами за то, что не решился умереть еще в ночь покушения. Стоило тогда ползти не от ромея, а к ножу — глядишь, принял бы смерть достойно, с клинком в руках! А то и дотянулся бы до ноги врага — ведь чтобы убить его, хватило бы даже небольшого пореза!
Гуннар проклинал себя последними словами за то, что довел варягов до дома, а не навел их в море на скрытые в воде камни — таких в достатке хватает в полосе шхер. Но нет, он не рискнул пойти на смерть мужественно, как настоящий воин, прихватив с собой добрых полсотни врагов — и теперь его ждала позорная смерть предателя уже от рук сородичей…
Или же придется молить ромея сделать его слугой, как-то доказать свою полезность! Но как? Все, что Гуннар мог от себя сделать, он уже сделал! А калека не сможет даже прислуживать за столом или кормить скотину…
Однако вскоре свею вновь выпал шанс доказать свою полезность.
Когда тело Флоки внесли во двор усадьбы, Гуннар не мог не содрогнуться от жуткого зрелища: лицо бывшего ярла превратилось в кровавую кашу, и было обезображено настолько сильно, что узнать сына Сверкера представлялось лишь по волосам и одежде, да по юношескому еще телосложению. Все это совпадало — и свей невольно почувствовал скорбь и угрызения совести при виде младшего сына Сверкера. Паренька, еще вчера бывшего совсем малым, ребенка господина — и даже, возможно, друга… Но после того, как Флоки выдвинул Хакана и задвинул Гуннара, как пренебрежительно — словно с цепным псом! — обращался с ним во время совместного путешествия на Рюген, свей отдалился от молодого ярла. А неудачного покушение на ромея и вовсе стало последней каплей! Ведь в тяжелой травме старый хирдман винил прежде всего выскочку-малолетку с непомерной гордыней — и было время, когда Гуннару на полном серьезе казалось, что Флоки сознательно дал ему невыполнимое задание. Что он желал ему смерти! По крайней мере, калеке было удобно в это верить… Но теперь, со смертью господина вражда ушла, и свей наконец-то осознал, как был несправедлив к нему, как был виноват перед ним за свое предательство…
Он даже невольно прослезился, тут же устыдившись этого проявления слабости. Кое-как проморгался, смахнув слезы — а после разглядел застарелый шрам на открытой кисти убитого. Шрама, коего у Флоки никогда не было… Зато точь-в-точь такой же был у Арвидха — парнишки из поселения, ровесника ярла. Их никогда не сравнивали внешне, хотя теперь Гуннар задумался о том, что парни были действительно схожи телосложением и цветом волос, будучи еще и ровесниками… Но тогда получается, что тело ярла подменили на тело обычного парнишки! А сам «Мститель» возможно жив, и прячется где-то в поселении. Ну, или его прячут…
Старый хирдман испытал невероятное облегчение от этой догадки, но тут же к горлу его подступил ком. Ведь это же и был его шанс заслужить безбедную жизнь, точнее ее остаток на службе у ромея! Раскрыть подлог, сообщить, что Флоки прячется от варягов… И заслужить положение хотя бы слуги, коему не будет угрожать опасность расправы и коего худо-бедно обеспечат миской горячей похлебки с мясом или рыбой, и куском хлеба с сыром хотя бы раз в день.
Однако если еще полчаса назад Гуннар судорожно искал и никак не мог найти своего шанса заполучить службу у ярла варягов, то теперь его душу раздирали противоречия. Да, он очень хотел жить. Да, он страшно боялся остаться в разоренном поселении наедине с сородичами, кои обязательно выместят на нем свой гнев. Но испытав чувство стыда и потери, когда свей впервые увидел обезображенное тело Лжефлоки, он никак не мог решиться на очередное предательство.
И как назло, ромей все никак не выходил из усадьбы взглянуть на мертвого врага, ради смерти которого и затевался этот поход. Душу Гуннара терзали сомнения…