Страница 33 из 74
— В Лунде его ведь тоже должны знать. Потому как говорят, что прошлой осенью он также бывал в здешних местах в войске ругов, и даже предлагал хитрость — как быстро сжечь городские ворота и преодолеть ров…
О последнем сын Сверкера слышал, еще будучи в «гостях» у Ратибора. И теперь присутствующие на постоялом дворе даны глухо зароптали, а взгляд Беовульфа стал задумчивым — но с ответом ярл спешить не стал. Флоки пришлось стоять довольно долго, прежде чем славный воитель вновь заговорил:
— Коли твоя история правдива, то она весьма печальна, юноша. Но я так и не понял, зачем же ты ищешь смерти от рук моих людей?! Почему бы тебе не отправиться на Эйсюсла, и самому не встретиться с ярлом Самсоном — умерев хотя бы в попытке отомстить за свою семью?
Флоки напрягся. Это был самый важный момент в его «переговорах», потому он тщательно обдумывал каждое произнесенное вслух слово:
— Потому, что я лишь умру, а семья моя останется не отомщенной. Я надеялся, что великий Беофульф сразится с «Самсоном», доказав, что именно он лучший воин Варяжского моря… Но увидев твоих людей, я понял, что вряд ли тебе это по силам… ярл.
Вновь хирдманы «Медведя» подались вперед, однако он остановил их небрежным жестом руки:
— Очень похоже, что юноша пытается меня провести, словно ребенка. Он говорит — что я не смогу справиться с каким-то треллем… Но правда в том, что если боги сведут меня с ним в поединке — я пойду дальше, а трелль умрет. Я это знаю. А потому не собираюсь кидаться мстить за обиженного мальца, пытаясь что-то там доказать… Не вижу смысла.
Последние слова прозвучали особенно веско в глухой тишине. И Флоки пришлось собрать в кулак все душевные силы, призвать на помощь всех богов, чтобы противостоять их силе, да изобразить на лице ядовитую ухмылку и с сарказмом ответить:
— Хирд Лудде Старого был одним из сильнейших в Уппланде. Но исландцам воительницы Хельги потребовалось меньше часа, чтобы истребить его, потеряв менее десятка бойцов. Ее воины — лучшие, о ком я когда-либо слышал! И нет, я не верю, что твои люди смогли бы с ними справиться. А еще говорят, что каков вождь, такова и дружина… И если так, то Хельга исландская воительница сильнее тебя, ярл, сильнее как воин! А «Самсон» победил уже ее… Впрочем, это уже действительно бессмысленно… «Самсон» ныне конунг восточных викингов! Что ему до простого ярла с горсткой людей…
А вот это был уже явный перебор. Беовульф принялся неспешно подниматься со скамьи, где он только что сидел — и Флоки на секунду показалось, что до него долетели порывы ветры, предшествующие грозе и сильному шторму. А после «Медведь» заговорил, и слова его, действительно подобные раскату грому, наливались чудовищной силой непобедимого воителя с каждым мгновением:
— Я ярл Беовульф! Мой клинок отнял жизни сотни воинов, а секира — двух сотен! Каждый мой хирдман стоит трех бойцов исландской потаскухи, а Самсона я сражу одной рукой! Ты говоришь — он конунг?! По одному моему зову соберется флот из десятка драккаров, и самые славные датские или свейские ярлы почтут за честь вступить в сечу бок о бок со мной!!! И только завидев их, восточные викинги побегут — или же примут жестокую смерть в бою!
После короткой паузы, могучий воин продолжил:
— Но ты, сын Сверкера, — эти слова были произнесены с особым презрением — ты заплатишь жизнью за свою дерзость уже сейчас! За то, что посмел усомниться в моей силе и ратном искусстве!
Хирдманы ярла вскочили с места, словные голодные волки при виде уже раненой добычи, и ринулись вперед с торжествующими воплями! Но трепеща в душе, и ни на мгновение не дрогнув внешне, Флоки сам шагнул к ним навстречу, громко воскликнув:
— Да будет так! Я с радостью приму смерть, зная, что великий Беовульф свершит месть за мою семью и сразит проклятого трелля собственной рукой!
— А-а-а-а-а!
Крик «Мстителя» потонул в реве кинувшегося на него викинга — и парень закрыл глаза за секунду до того, как отточенное лезвие секиры врезалось бы ему в лоб! Однако вместо удара острой стали он почувствовал… легкое колебание воздуха. Зато отчетливо услышал резкий окрик Беовульфа:
— Стойте!
Мгновением спустя «Медведь» продолжил с легкой усмешкой в голосе:
— А мне нравится этот парень! Идет до конца, не страшась смерти — у него стальной стержень!
Флоки пугливо открыл глаза, еще не веря в собственное спасение — а между тем, Беовульф продолжил:
— Я прибыл сюда, потому как на западе не осталось достойных противников. Я сам искал исландскую воительницу и думал скрестить клинок с ее копьем — но оказывается, что она уже побеждена Самсоном… Тем хуже для него! Он падет от моего меча! А уже над его изрубленным телом я возьму принцессу — и когда она почувствует в себе настоящего ВОИТЕЛЯ, то бьюсь об заклад, крики этой потаскушки мертвый трелль услышит даже в Хельхейме!!!
— Га-га-га-га-га-га-а-а!!!
Все присутствующие на постоялом дворе отчаянно заржали над шуткой «Медведя». А тот уже махнул рукой «Мстителю»:
— Иди сюда, за наш стол, сын славного Сверкера! Раздели со мной и моими воинами трапезу, да послушай славные висы, сложенные обо мне скальдом Сигурдом Воронья кость, сыном Хельга! Прежде, чем море станет спокойным, мы еще много дней и ночей проведем здесь, и я буду кормить тебя каждый из них — а пока во все стороны отправятся гонцы с призывом присоединиться к моему походу! И я клянусь жизнью, что свершу твою месть!!!
Флоки на негнущихся ногах двинулся вперед, ощущая, что дрожит всем телом — и отчаянно пытаясь эту дрожь унять. Но вот его усадили за стол, подвинули миску с парящим жаром куском жирной, только что приготовленной на огне свинины, краюху свежего хлеба, да кружку с пивом — гораздо более вкусным, чем то дрянное пойло, чем хозяин потчевал его за гроши! И все пошло на лад… Стремительно поглощая еду, «Мститель» уже не обратил внимание на рухнувшую на плечо руку Беовульфа — в том смысле, что не испугался, и даже не вздрогнул, а продолжил все также жадно жрать… А крепко захмелев, сын Сверкера пытался подпевать в такт висам, ни разу не попадая, но при этом чувствуя себя совершенно счастливым…
Был отважный геат — Беовульф молодой
Силой словно у Тора, золотой бородой
Время воина прошло, он давно уже ярл
Но рука помнит меч, помнит битву как встарь
Просит сердце огня, помнят уши набат,
Помнят сечи былые, кто и стар, кто и млад.
Нет вождя у нас лучше, нет лучше бойца,
Ведь наш ярл превзошёл даже славу отца!
Было время — и троль появился в горах,
Молвил громко "Медведь": Вот достойнейший враг!
Верный конь под седлом, чёрный стали доспех,
Даже боги притихли и падал лишь снег.