Страница 67 из 89
Прямо посреди боя спутник начал обращаться в нормальную форму, из-за чего оказался уязвим и был убит изгнанником пятидесятого уровня. Добивал я скелетона в аккурат до возрождения зубастика.
Нужно было срочно что-то выдумывать. Следующего скелета мы два часа ковырять будем. Я решил использовать посох, доставшийся мне от последнего шамана, и не пощадить копьё со слезой нимфы. Оно уже давно мне не по размеру.
Теперь тактика была следующая. Я поднимал крышку и приставлял ее копьём, как капот машины. Затем срывал медальон, скелет медленно начинал подниматься, и в тот момент, когда он вылезал, черенок выбивался, нежить придавливало тяжеленой каменной крышкой, упавшей с высоты.
В зависимости от удачного стечения обстоятельств у изгнанников слетало от тридцати до девяноста процентов ХП. Снести оставшееся было делом техники, главное, следить за таймером бафов.
Перед убийством последнего я решил взять паузу и тщательно подготовиться, восстановить все показатели. Появилось предчувствие, что в самом конце заготовлена какая-то подлянка.
Зарядов в посохе не осталось, потому придётся активнее атаковать всем, что имеется. Запас метательных ножей подошел к концу в виду того, что все они разрушились из-за просевшей прочности, так что остаётся сидеть и ждать, когда Грызлик обернётся, чтоб хоть какое-то преимущество получить.
Из полезных находок было еще два артефакта переноса. Первый с того самого капитана, что получил нож в спину от околдованного нимфой собрата, а второй с его жены, если верить записям. Один из артефактов оставил здесь, вдруг на перерождение слетаю, так хоть не придётся еще раз штурмовать эту крепость.
Кстати, интересно, что гробов всего тридцать два, в то время, как медальонов должно быть пятьдесят семь. Я собрал двадцать три, два у меня отжали местные стражи. Насчёт еще одного есть мыслишки, а вот где последний?
Вся надежда была на последнюю флягу. Так как в записках пока никаких подсказок не увидел. Там лишь история жизни посёлка и рассуждения стариков о становлении личностей потомков в столь диких условиях. Что удивляло, так это отсутствие сожалений.
Никто из них не сомневался в правильности выбора, и, случись нужда, каждый заново прошел бы через все лишения и оказался там, где оказался. Стойкий народ эти изгнанники, вызывают уважение, даже жаль, что их постигла такая печальная судьба.
Грызлика скрючило. Его начал окутывать туман. Ну всё, пора…
Я сорвал медальон с последнего изгнанника и отступил назад, наблюдая, как постепенно зарождается красный свет в пустых глазницах. Этот скелет, и в правду, оказался очень живуч, мы бегали от него по пещере добрых два часа прежде, чем он рассыпался грудой косточек.
Я устало осел на пол. Голова гудела, отзвуки костяного перестука засели в мозгу как ненавистная навязчивая мелодия. Картинка подрагивала. Прикрыл рукой глаза и почувствовал пальцами, как они дергаются сами по себе. Сейчас спазм пройдёт, и можно будет заняться поиском имени духа.
Я взял в руки череп и мысленно вызвал меню сбора трофеев, но ничего не произошло. Его нельзя было залутать, а это может значить только то, что…
Череп вырвало из рук, и он унесся вглубь комнаты. Туда, словно стружка к магниту, стягивались все останки. Только сейчас до меня дошло, что костяной перестук мне не мерещился.
По затылку прилетела нога. Я тут же упал, пропуская над головой грудную клетку. В конце комнаты зарождался черный смерч, и он втягивал в себя всё, что осталось от тридцати двух скелетов. Еще до того, как монстр собрался полностью, я догадался, что за надпись увижу у него над головой. Вопрос был, двухзначная или трёхзначная окажется цифра уровня после букв.
Костяной элементаль. Уровень 253.
Ну всё, приехали. Тут я уже бессилен, даже будь у меня лучший комплект снаряжения на мой уровень. Не танцует пехотинец против танка в чистом поле, хоть ты тресни.
Элементаль активировал какую-то абилку. Я не стал дожидаться, когда убийственная аура дотянется до меня, и использовал артефакт. В тот же миг оказался в лаборатории.
К появлению прямо перед Тиссой я был готов. Изгнанница смотрела на меня полными беспокойства и надежды глазами. Она сжимала правую руку в области сердца, давая понять, что чувствовала всё, что произошло за последние полдня.
Правда, я почувствовал совсем не то, что должен, ибо под правой рукой в области сердца находилась идеальная, по моим субъективным оценкам, женская грудь. С трудом поднял взгляд и посмотрел изгнаннице прямо в глаза.
— Я так понимаю, имя ты мне его не скажешь?
Тисса ошалело вытаращилась на меня. Я даже подумал, что от удивления у нее сейчас глаза выскочат из орбит.
— Ты…, — не сдержалась она, но тут же оборвала себя на полуслове.
— Да, я нашел усыпальницу.
Тисса сжала губы в тонкую нитку. Она больше всего на свете хотела сказать мне имя своего бога, но не могла. Сколько бы не было у нее очков опыта, это ограничение ей обойти не под силу.
— Есть одна проблема, — продолжил я. — Костяной голем, уровень двести плюс. Я его без автомата Калашникова с подствольным гранатометом не вынесу.
Изгнанница хотела рвануть к кладбищу, но замерла, колеблясь. Посмотрела на меня, снова повернулась к могилам. Затем вперила в меня суровый взгляд завораживающих призрачных глаз.
Она наклонила голову на бок, сложив руки «подушкой», и резко выпрямилась.
— Я обещаю, что он пробудится, — пообещал я.
Тисса кивнула и поплыла к кладбищу так быстро, как только смогла. Мы с Грызликом под бафами не поспевали за ней. Она остановилась посреди могил. Посмотрела на меня и провела одной ладонью по другой, изображая режущее действие.
Я достал нож и располосовал себе ладонь, размазал кровь по обеим рукам и поднял их вверх, словно собирался сдаться. Тисса подплыла ко мне и вложила свои холодные, еле ощутимые ладони в мои, будто приготовилась потанцевать со мной.
Сердцебиение участилось. Ладони начало жечь, а затем тянуть, словно кровь выкачивали ультрамощным пылесосом через поры. Полоса здоровья слегка дернулась. Тисса смотрела мне прямо в глаза, не мигая. Я не мог прочитать её взгляд. Но он притягивал, и я невольно прильнул к её губам. Они оказались упругими и теплыми.
Тисса отпрянула от меня. Отплыла на несколько шагов и раскинула окровавленные руки в стороны. Взгляд её наполнился такой первобытной уверенностью и дикостью, что я почувствовал притяжение на уровне инстинктов. Была в этом какая-то животная магия, и игра здесь совершенно не при чём.