Подготовка смены

Как раз и за счёт вот такого рода мероприятий. Не у всех работодатель по факту ещё и член правления одной из важнейших тарквиниевских колоний, осведомлённый обо всём на свете по их понятиям. И не всё это настолько великие тайны, чтобы ими никак уж нельзя было поделиться с людьми, знающими немало и по роду деятельности. Просвещать по этим карточным нюансам и весь город будем, раз уж настолько всё переврали, но мои работники на то и мои, чтобы узнать обо всём первыми. Конечно, они не обижены у меня и жалованьем, и работу поди найди ещё интереснее, чем у них, но и эта осведомлённость о многом из первых рук тоже важна. От них узнаёт весь остальной город интересующие всех подробности и к ним бежит уточнять не понятое, не расслышанное или перевранное при передаче из объявленных глашатаем новостей. Этим и авторитет моих работяг среди горожан Нетониса определяется, это и престижность их работы повышает. Тоже и поймут не всё, и переврут что-то, но какой спрос с простого работяги? Лучше пусть они переврут, им это простительнее, чем профессиональным, но таким же бестолковым агитахтерам.

— Досточтимый, а почему бы не сделать школу с обучением получше вроде этой вашей, с которой берут в эти ваши юнкера? — не унимается Корокута.

— Так ведь есть же ускоренный поток, на который мы набираем подходящих для нашей школы ребят и девчат после народной.

— Ну так мою племянницу вы же туда по здоровью не возьмёте. И что делать ей и таким, как она? А была бы такая, с которой в ваши юнкера не берут, но с обучением не хуже, так она могла бы пойти в неё.

— И что бы это ей дало? Ты думаешь, Корокута, что если болезненная девчонка получит лучшее образование, то с ним найдёт и лучшую высокооплачиваемую работу?

— А как же, досточтимый? Разве образованные люди не в цене?

— Смотря какие. Да, их пока маловато, но работа для образованного человека не просто так оплачивается хорошо. Это — плата за ответственность. А кто на ответственную работу возьмёт вечно больного работничка? Тем более — женщину. Мало того, что сама то и дело будет болеть в самый неподходящий момент, так ещё же и дети будут болеть, и она будет сидеть дома с ними. А кто работать за неё будет? Так на малоответственную работу временную подмену найти можно, а на серьёзную — гораздо труднее. И кому нужен на ней такой работничек, которого то и дело подменять приходится хоть кем-нибудь? Я своему управляющему на мануфактуре такую свинью уж точно не подложу. Скажет он мне, что не нужен ему болезненный работник на ответственной работе, и я его пойму.

— А если закон такой издать, чтобы брали и болезненных?

— Да кто же его такой примет, Корокута? Даже если случится такое чудо, что его будут обсуждать на совете у генерал-гауляйтера Атлантиды, так я же первым против него и выступлю. И объяснять буду так, как сейчас тебе это объясняю. И даже если вдруг ещё и второе небывалое чудо случится — допустим, не убедил я генерал-гауляйтера, и он пошёл на поводу у ваших прошений о таком законе, так нужно ведь ещё и третье чудо — чтобы я не убедил и Тарквиниев, перед которыми буду это безобразие опротестовывать. Корокута, ты веришь в три чуда сразу? Но, допустим, эти три чуда подряд вдруг случились, и мне от этого никуда не деться. Ну тогда у меня просто не окажется ответственных вакансий для таких работничков. А кто мне запретит сократить пустую вакансию, на которую всё равно нет такого человека, который бы меня устроил? А появится — восстановлю. А проблемных — рабочими только вспомогательными на малоответственную и малооплачиваемую работу возьму, поскольку на лучшую работу у меня для таких вакансий нет. Разбирать всерьёз до кучи ещё и четвёртое чудо подряд будем?

— А какое тут ещё может быть чудо, досточтимый? — она заметно скисла.

— Видишь, ты даже и придумать его уже затрудняешься. Но ничего, допустим, у тебя нашёлся сообразительный советчик, который додумался до закона об обязательной квоте таких проблемных работников. Вот хочешь, не хочешь, а изволь таких держать во всех видах деятельности. И допустим, их запрещено даже сокращать при очень плохом экономическом положении предприятия. Я с трудом представляю себе, кто допустил бы у нас подобный идиотизм, но раз уж мы фантазируем, то фантазируем. И как ты думаешь, это сильно поможет таким работничкам? Долго ли они такие у меня проработают?

— Ты и в этом случае как-то извернёшься?

— Естественно. В нашем деле иначе нельзя. Болячка болячке рознь. Есть такие, с которыми человек работать может, и вот такими я и заполню эту болезненную квоту. Если не успею, то всех проблемных на подряд посажу — отдельное предприятие, которое будет обслуживать основное на правах подрядчика. Я их не увольняю ни по болезненности, ни по сокращению штатов, я их просто перевожу с одного своего предприятия на другое Та же самая работа. Но предприятие — отдельное со своим отдельным бюджетом, и когда они его разоряют, оно закрывается, и все они вылетают на улицу в связи с его банкротством. Потом я создаю такое же новое, но приглашение на него получают не все, а только такие, с кем на том прежнем не возникало проблем. А для проблемных нет вакансий. Хорошей и стабильной работы для таких у меня не найдётся никогда. Мне здоровые нужны.

— А ей тогда что делать, досточтимый?

— Довольствоваться той работой, на которую её возьмут. Это её судьба, и с ней она ничего уже не поделает. Но шансы улучшить породу будущих детей у неё есть, и если она их не упустит, их судьба вполне может сложиться и получше.

— Ты, Корокута, радуйся, что твои дети здоровы, — урезонила её Фиона, — Семью твоего брата жаль, но кто ему виноват в том, что он выбрал в жёны больную? Его разве не отговаривали от такого выбора?

— Отговаривали и отец с матерью, и я, и соседи, но он упёрся как осёл — свобода у нас теперь, брак — дело добровольное, и на ком хочу, на той и женюсь. Вот и женился на ней на свою голову. Так-то, вроде бы, и не дурак, но тут переклинило. Школ ведь у нас не было ещё и карточек не было, и никто новым знаниям не научил, а старших он слушать не захотел. Конечно, сам виноват, детей только жалко.

— Не повезло, — констатировал я, — Но с другой стороны, это им жизненный урок. В школе же учатся? И беду свою знают не только по школьным знаниям, но и по себе. Вот и пускай мотают на ус и не повторяют отцовских ошибок. Знания у них для этого будут, а чего не будут знать сами, всегда найдут у кого спросить. Главное — чтобы ума хватило. Ты правильно сделала, что рассказала о проблеме семьи брата. В программу народной школы мы введём более подробный разбор генетических карточек с примерами, как быть тем, чья порода по тому или иному признаку подкачала. Кто не совсем пропащие, тем поможет.

— Ты сама в это дело не лезь, — предостерёг её муж, — Ты им родня, и тебе никто не поверит, а только испортишь всё дело. Пусть лучше в самом деле через школу.

— Абсолютно верно, — подтвердил я, — Племяннице и её родителям подсказывай и советуй, на то ты ей и тётка, но того, кого она наметит в женихи и его родителей, за неё агитировать не вздумай. Все же всё будут понимать, и желая помочь, ты рискуешь только навредить. Если спросят тебя, не вздумай скрывать её болезненности, а то ведь подумают, что скрываешь и что-то ещё, похуже этого, и тогда — сама понимаешь.

Что такое народная школа, мои работники знают не только от детей, но и сами. Та элементарная грамотность, которая даётся мужикам на армейских сборах, меня ни разу не устраивает, и моих работяг тоже учат после работы по программе народной школы для их детворы. Не все же такие самородки, как Авдас, чтобы с тем же станком разобраться, не будучи грамотным, да и ему знания разве повредят? Заодно и обратная связь — чего не поняли, о том спрашивают, и становятся видны недочёты учебной программы.