Страница 5 из 69
— О, вопрос не в том, кто приглашал меня, а в том, кто приглашал вас, — сказал незваный гость. — Но я не буду придираться — сегодня слишком хороший день, к тому же я не ожидал встретить такую веселую компанию.
— Какой странный человек. Да он спятил, — сделал совершенно бесполезное замечание отец Элизабет. — Джайлс…
— Позови констебля, — радостно закончил незнакомец. — Еще позови доктора, местного адвоката, постройте их здесь и натравите на меня. Я не возражаю. Хотя перед схваткой я бы выпил чашечку чая. Элизабет, будь так добра…
«Я ничего не знаю», — твердила про себя Элизабет, пронзая его взглядом.
— Вы слишком нахальны, сэр. Я требую, чтобы вы ушли.
— Кто, черт побери, вы такой? — снова подал голос отец Элизабет, пытаясь вести себя разумно в создавшейся абсурдной ситуации.
— Я думал, вы знаете. — Незнакомец посмотрел на него. — Элизабет, ты же получила письмо от нотариуса?
Он осмотрел присутствующих, удовлетворенно отмечая про себя их растерянность. Великолепно… все даже лучше, чем он себе представлял.
— Нет? — Он взял свою чашку и сделал маленький глоток, чтобы выдержать паузу. — Ну, хорошо. Позвольте представиться. Я Николас Мейси. Сын Ричарда. Наследник Уильяма.
Глава 2
Элизабет! Она была для него всем, чего он мог ждать от женщины. Самоуверенная блондинка с интеллектом во взгляде.
Она была холодная, как земля, горячая, как солнце, страстная, жгучая, завораживающая… И слишком прекрасная, полностью созревшая для соблазнения.
Николас желал ее. Незамедлительно. Неистово. Она как нельзя лучше подходила ему. На любых условиях. Там, где отец забрал жену, сын украдет вдову, и месть свершится.
Он обязательно возьмет ее и получит несравненное удовольствие, думал он, наблюдая, как она элегантно провожала гостей, каждому из которых было совершенно необходимо успеть на четырехчасовой поезд в Лондон.
Прекрасно. Чем меньше помех, тем лучше.
Однако оставался еще ее надзиратель-отец, а также жалкий Виктор. И пухлая Минна, так называемая великая герцогиня. И элегантный Питер, потомок царей.
Все они стояли у него на пути.
Но ничто не могло помешать ему трахнуть ее.
Все было очень просто: он был новым графом Шенстоуном, а они все злоупотребляли его гостеприимством.
Однако Элизабет придется остаться.
Настало время откровенного разговора; он подождал, пока отъедут все экипажи, затем разыскал ее.
— Элизабет. — Прихрамывая, он вошел в библиотеку и застал ее около стола Уильяма.
— Николас. — Голос был холоден, как лед. — Садитесь.
— Я постою.
— Как хотите. — Она повертела в руках бумаги, одна из которых содержала письмо от нотариуса из Лондона, бегло просмотрела их и положила на стол.
Отныне они не входили в перечень ее забот. Не ее дом, не ее место, не ее земля. Оставался только один козырь.
— Что вы хотели сказать, Николас?
— Я хочу, чтобы все уехали. Ты можешь остаться.
Она склонила голову.
— Спасибо за заботу, но я уеду вместе со всеми.
— Моя дорогая Элизабет. Куда ты поедешь? У тебя нет дома; лондонское владение принадлежит мне, и я с ним не расстанусь. И мой дядя не распоряжался насчет выдачи тебе денег, чтобы ты тратила их на нужды своего отца. Таким образом, ты лишилась практически всех средств. У тебя почти ничего нет, кроме моей доброй воли, которую я тебе открыто предлагаю.
Она была шокирована до глубины души его осведомленностью о ее бедственном финансовом положении.
— Вы? — ледяным, как у королевы, тоном, изогнув бровь, спросила она. — Кто вы такой? Ничто не доказывает, что вы Николас Мейси. Ходили слухи, что Николас на самом деле незаконнорожденный сын Ричарда и Ирины.
Выражение его лица из доброжелательного превратилось в жесткое и целеустремленное. Даже угрожающее. Он уже не был тем человеком, который неожиданно явился во время завтрака.
Он заставил себя расслабиться и пожал плечами.
— Не мое дело — доказывать.
— Согласно слухам, ребенок родился от Ричарда и жены его брата…
Николас замер.
— И если все действительно было так и это можно будет доказать, что станет с твоей щедростью и доброй волей?
— Все будет зависеть от тебя, Элизабет. Если, конечно, это можно будет доказать…
— Лицом в грязь, Николас. И прямо в ней я разотру вас в порошок без всякого сожаления.
Он не ответил; образ был очень силен, но он был намного сильнее ее. Он бы утащил Элизабет за собой в грязь. И сделал бы с ней то, о чем она даже не предполагала…
Он развернулся и, подойдя к окну, выглянул на террасу. Забавная вещь терраса. Построенная намного выше уровня земли, она давала человеку, находящемуся на ней, возможность почувствовать себя королем всех окружающих владений.
— Тебе нужен русский? — надменно спросил он.
— Не нужно менять тему разговора.
— Теперь тема нашего разговора — русский. Предыдущая тема закрыта, потому что она была великолепным, хотя и рискованным блефом. У тебя нет доказательств, не существует никаких доказательств и никогда не будет существовать. А теперь вернемся к тому, что ты хочешь: ты хочешь русского. Ты никогда его не получишь, и с твоей стороны абсолютно бесполезно даже пытаться его получить. Что такого ты можешь ему предложить, чего он не может получить от любой другой женщины?
Она не хотела касаться разговора о своих чувствах; она не желала, чтобы какой-то самозванец знал хоть что-то о ее сердечных желаниях. Но тут возникла непрошеная догадка: «Он хочет меня».
И она не была уверена, кого она имела в виду под «ним».
— Он хочет меня, — произнесла она. Он устремил на нее тяжелый взгляд.
— Тебе нечего ему предложить, кроме своего тела и своей невинности. Собственно, как раз то, что он может в любой момент получить от любой женщины.
Невинность! Она резко встала.
— Я больше не намерена слушать ни единого слова.
— Однако ты будешь слушать. У тебя нет выбора.
— Всегда есть выбор. — Она швырнула бумаги на стол и гордо направилась к двери.
— Тогда сделай сейчас правильный выбор, — невозмутимо продолжал он. — Я предлагаю сделку.
— Неужели, Николас? Сделку? А что я могу предложить, у меня ведь ничего нет? — Она чувствовала гнев, ярость из-за того, что он поставил ее в такое безвыходное положение.
— Молва. Предположения. Вещи, о которых люди распускают сплетни. Слухи, которые я не хотел бы воспроизводить, даже если они ничем не обоснованы.
— То, о чем знал Уильям, — едко заметила она.
— Уильям ничего не знал, даже как лишить девушку девственности.
Она замахнулась на него:
— Ах ты, ублюдок!
Он поймал ее руку таким сокрушающим движением, что мгновение Элизабет не ощущала ничего, кроме его мощи.
— Ты же до сих пор девственница, во всех смыслах, — сказал он. — И если ты хочешь заполучить русского, тебе нужен я. А также то, что я могу тебе дать. Чему я могу тебя научить. Что могу дать почувствовать.
— Нет. Нет. Нет! — Она выдернула свою руку. — Нет. Вы за кого меня принимаете?
— За юную, прекрасную вдову, которую никогда должным образом не трахали и которой, возможно, в любом случае придется продавать свое тело, чтобы сводить концы с концами. Предлагаю обдумать мое предложение, Элизабет. Представь себе два варианта развития событий. Твой путь упрямства: ты едешь в Лондон и с головой окунаешься во все страсти борделей на Мит-стрит. Или путь, который предлагаю я: ты остаешься в Шенстоуне со всеми удобствами. В твоем полном распоряжении будут двое мужчин: один — для твоего обучения, другой — для любви. Более того, ты будешь получать денежное содержание, чтобы ты могла по своему усмотрению расходовать его на своего отца. Можешь позволить ему жить здесь — тем самым убережешь его от многих забот. В любом случае твоя проблема будет решена. На большее ты не можешь рассчитывать.
— Так вы предлагаете мне стать любовницей двух мужчин в обмен на молчание, которое означает, что я больше никогда не упомяну о том слухе, — усмехнулась Элизабет. — Проблема в том, что я не согласна.