Страница 76 из 78
Глава 26. Туз пик
Я поднял голову и поглядел на окружающие меня кусты. Вокруг печально шелестела листва деревьев.
Оно и понятно. Место ведь очень плохое, с ярко выраженной негативной энергетикой. Если бы здесь была Сапфирова, она бы так и сказала. Что здесь ее преследуют самые бесноватые призраки. Самые демонические сущности.
Но Сапфирова уже не могла ничего сказать.
И неудивительно. Ведь в этом месте ее убили. Да, я находился в том самом месте, где Пиковый туз провел кровавый ритуал. Интересно, этот сукин сын получил порцию энергии, ради которой все это затевал?
Я, конечно же, на самом деле отчетливо понимал, что все это чисто субъективные его ощущения. Он просто чувствовал невероятный эмоциональный подъем после убийства и считал это поступлением энергии. И поэтому, он наверняка точно также кайфовал, когда убил Сапфирову.
И сейчас, когда наша с ним схватка перешла в финальную стадию, я пришел в это место, чтобы снова повторить обещание поймать ублюдка. Поймать во чтобы то ни стало. Даже ценой собственной жизни. Причем пожертвовать жизнью наверняка придется. Очень уж высоки ставки. И слишком силен враг.
Сейчас я находился в лесной зоне, недалеко от дороги. Тут никого нет, все трупы давно убрали. Только темные пятна на земле, смятая трава и перерытая почва свидетельствуют о недавней трагедии.
Я подошел к дереву, к которому проклятый Пиковый туз привязал Сапфирову. Бедная девочка. Он истязал ее перед тем, как убить. Эксперты сказали, что сексуального насилия не было. Ну, хоть в этом повезло.
Я осмотрел дерево, коснулся веток, потом нашел в траве острый камень и нацарапал на коре слово «Здесь». Еле заметно, со стороны и не видно. Хорошо, тогда отправляемся дальше.
Я вышел из леса, но тоже особой дорогой. Обломал ветки и кусты, повесил их горизонтально. Сделал как бы стрелки, указывающие путь к месту ритуального убийства.
Потом проверил в кармане фотографию из дела Сапфировой, которую позаимствовал в папке на столе у Терехова. На фотографии как раз было изображено место, с которого я только что ушел.
С изображением Сапфировой. Девушка лежала на земле. Сначала Пиковый туз пытал ее возле дерева, а потом бросил на землю. Держать эту фотографию на груди жутко и трудно, но я утешал себя мыслью о том, что это нужно, чтобы поймать убийцу. Все теперь надо сделать по тщательно составленному мной плану.
Выйдя из леса, я отправился на шоссе. Потом долго стоял на дороге, глядя на проносящиеся мимо машины. Одну руку поднял на уровне груди, и указывая большим пальцем в сторону Ленинграда, прося подбросить меня до города.
Три машины проехали мимо, не останавливаясь. А вот четвертая, грузовик с пустым кузовом, остановилась, скрипя тормозами и подняв небольшую кучу пыли на обочине. Я побежал к нему и забрался в кабину.
Мужик шоферюга подвез меня до города. По дороге он рассказывал байки, как ехал в Ленинград из области, а я слушал его, машинально поддакивал, хотя мыслями находился далеко отсюда. Я вспоминал, каким образом пришел к мысли о том, что я разберусь с Пиковым тузом.
Вчера, после того, как отдел милиции пробился в квартиру Буркова, я сидел во дворе и слышал отдаленные выстрелы. Михалыч привычно курил сигарету и качал головой.
— Во как палят, прям один за другим, — осуждающе сказал он. — Сущую войну устроили.
Да, оказывается, там, в квартире Буркова милиционерам оказали ожесточенное сопротивление. Судя по непрерывной стрельбе, там словно засела рота вражеских автоматчиков.
— Как бы их там не подстрелили, наших бедолаг, — сказал водитель, прислушиваясь к звукам выстрелов. — Ох ты ж, смотри, что творится.
Выстрелами выбило окно, и стекла полетели вниз, к нам во двор. Я посмотрел и поблагодарил себя за предусмотрительность, благодаря которой остался далеко от места событий.
— Нет, не думаю, что их подстрелят, — сказал я беззаботно, глядя как оцепление из милиционеров подалось назад, подальше от осколков, упавших в палисад под окнами первого этажа. — Аксаков и Терехов опытные парни, они знают, что к чему. Наоборот, я опасаюсь, как бы не произошло наоборот, то есть, они застрелили тех, кто сидел там, в квартире. Причем, Михалыч, я, кажись, знаю, кто там спрятался. Хочешь, я напишу на бумажке, а мы потом проверим, прав я был или нет?
Шофер погладил густые усы, потом засмеялся.
— Ах ты и шалун, Климов, какой шалун. Все-то тебе лишь бы в игрушки поиграться, словно ребенок какой. Нет, не надо писать, просто скажи так, а я послушаю.
Я тоже улыбнулся. Между прочим, выстрелы наверху стихли. Кажется, дело идет к окончанию эпического сражения. Интересно, прав я или нет в своих догадках?
Если я окажусь прав, то это значит, что я хорошо понял замысел Пикового туза, и, соответственно, могу предугадать его дальнейшие действия. Так что это вовсе не игрушки, дядя Михалыч, а проверка моих же собственных умозаключений. Можно даже сказать, это проверка гипотезы. Вполне себе научный метод работы.
— Нет, так неинтересно, Михалыч, — я достал с сиденья блокнот, взял карандаш и написал на листке фамилию «Сабанин». Потом сложил листок, отдал водителю и сказал: — Вот, держи, скоро проверим, прав я или нет. Если я был прав, то с тебя килограмм эскимо. А если нет — то с меня.
Шофер снова засмеялся, но потом умолк, потому что в доме снова послышались выстрелы. Впрочем, очень скоро они прекратились. А из подъезда выбежал милиционер и закричал:
— Климов, где Климов?! Немедленно отыщите Климова.
Я похлопал шофера по плечу.
— Ну вот видишь, и за мной пришли, — потом вылез из машины, сложил руки рупором и закричал: — Эй, я здесь, иди сюда!
Милиционер подбежал к нам:
— Что вы стоите, пойдемте со мной, вас вызывают наверх!
Я спросил, не двигаясь с места:
— А что случилось, кто там стрелял?
Милиционер подумал, что можно не скрывать, все равно эта информация скоро будет известна всем.
— Там нашли Сабанина. Он оказал бешеное сопротивление и его застрелили при аресте, — ответил он.
Михалыч развернул бумагу и с удивлением увидел фамилию, которую я написал там недавно. Я указал на него:
— Я люблю с шоколадным пломбиром, так что давай, не задерживай.
Шофер покачал головой.
— Вот прохвост, а, вот прохвост.
Я отправился вместе с милиционером в квартиру Буркова. По дороге осторожно спросил у него, что там случилось с преступниками. Их успели ведь обезвредить, правда?
Милиционер, молодой парень, насмешливо взглянул на меня. Мы поднимались по лестнице и он старался не держаться за деревянные перила.
— Да, уже всех обезвредили, так что можешь не беспокоиться.