Страница 68 из 78
Впрочем, эмоции сейчас надо отбросить. Надо показать, что я истинный профессионал, особенно вот этим, искоса поглядывающим на меня криминалистам. Ах да, вон там уже стоят Рокотов и Дашков, а еще рядом топчется Тимаков, ползает по траве и собирает улики. Перед ними тоже нельзя предаться горю и потерять таким образом лицо.
Тут все тоже забрызгано кровью, а кое-какие из внутренностей Сапфировой Пиковый туз вырезал и оставил на плоском камне перед жертвой. Вот сволочь, она была еще жива, когда он сделал это.
Да, это был проклятый Пиковый туз, вне всяких сомнений. Это его почерк, все точно также, как и на месте других преступлений. Хотя, есть небольшие отличия, отвратительные, о которых и говорить не хочется.
— Ну, что скажешь? — глухо спросила Белокрылова, когда я подошел к ней после осмотра тел Сапфировой и молодого человека. — Есть какие-то наметки? Ты себя хорошо чувствуешь? Может, пойдешь и посидишь в машине? Отдохнешь? Ты побледнел.
Я покачал головой. Ну уж нет, не дождетесь. Я проведу это расследование, чего бы это ни стоило.
— Самое главный вопрос, почему в этот раз две жертвы? — спросил я в ответ. — Что заставило его так сделать? Возможно, этот парень был как-то связан с Сапфировой, она его знала или консультировала. А возможно, это был…
Да, все могло быть именно так. Для того, чтобы вызвать весь спектр эмоций у Сапфировой, убийца мог притащить сюда близкого ей человека, того, кого она знала и кто был ей небезразличен.
Неужели это один из поклонников Полины, а может, кто-то, кого она любила? Я уверен, что вскоре криминалисты подтвердят, что смерть юноши наступила немного раньше, чем смерть самой Сапфировой. Какое изощренное мышление у этого Пикового туза.
Я посмотрел на шефиню. Вот черт, мы в еще большей опасности, чем я подозревал. Если Пиковый туз возьмется за меня, то первым делом захочет убить на моих глазах Белокрылову. Я должен и дальше скрывать от нее часть своих выводов, чтобы не провоцировать.
Начальница у меня всегда идет наперекор здравому смыслу и если я буду просить ее соблюдать осторожность, то она наоборот, будет ходить по самым опасным местам, какие только можно найти.
Я еще раз осмотрел оба трупа и всю прилегающую местность. Когда подошел обратно к Белокрыловой, то обнаружил рядом с ней Кукушкина, нашего начальника, непосредственно подчиненного Хвалыгину. Что-то я его давненько не видел, в последнее время у Родиона Христофоровича пошаливало сердце, вот и недавно тоже загремел в больницу, и только вчера вернулся на работу после длительного лечения.
— Ну вот, он тут как тут, — заметил Кукушкин, глядя на меня. — А мы как раз говорили о тебе и о том, что ты должен помочь нам извлечь из свидетельницы полузабытые воспоминания.
Ух ты, о чем это он? Сам Кукушкин подъехал недавно, я отметил это боковым зрением, и видел, что он сразу подошел к Белокрыловой. Хвалыгина что-то здесь не видно, ну и пусть не появлялся бы подольше, каждый раз глава УВД раздражал меня своим появлением и тем, что начинал глубокомысленно морщить лоб и изрекать очевидные истины перед журналистами.
— Что за свидетельница? — тут же ухватился я за спасительную соломинку. — Неужели в этом деле появилась свидетельница? Так она же на вес золота, вы должны немедленно дать ее мне.
Кукушкин улыбнулся. Не очень приятная улыбка, из которой мне сразу стало понятно, что я ошибся.
— Нет, это свидетельница по другому делу, которое тоже очень важное, — заметил Кукушкин и наставил на меня указательный палец. — Наш «таксист» нанес новый удар. Вернее, пытался нанести. Не далее, как сегодня он пытался напоить и обобрать еще одну девушку. Подобрал ее на том же самом вокзале. Но, к счастью, она оказалась смелой и отчаянной, как только поняла неладное, открыла дверцу и выпрыгнула из машины на полном ходу. Сейчас она в сознании, но от пережитого никак не может вспомнить, что произошло.
Я кивнул. Теперь все понятно. Только к чему такая спешка? Эта девушка что, не может подождать до завтра? Она ведь находится под наблюдением, в какой-нибудь больнице и вряд ли сбежит.
— Займусь с ней, как только освобожусь, — сказал я. — А сейчас я занят гораздо более опасным преступником.
Но Кукушкин не собирался отставать от меня так легко. Да, черт побери, наш начальник в этом отношении иногда напоминал клеща, вцепится вот так, всеми челюстями и никак не оторвешь.
— Нет, нам нужно допросить ее прямо сейчас, чем быстрее, тем лучше, — заявил он. — Врачи говорят, что она получила тяжелое сотрясение мозга, может потерять сознание и ей ограничат общение с милицией. А тем временем наш «таксист» будет подстерегать очередную жертву. Да, кстати, из лаборатории поступили результаты. Он напоил жертв амиталом натрия, это сильнодейтствующее вещество, угнетающее психику.
Я снова кивнул. Знаю, как же. Наслышан. Я указал на специалистов госбезопасности.
— Да, я слышал об этом веществе. А вот эти товарищи о нем не только слышали, но и наверняка держали в руках. Его применяют в разведке для того, чтобы развязать языки чересчур упорным и молчаливым арестантам. В определенных дозах оно возбуждает мозг, заставляя объект выкладывать все, что только нужно, а в других дозах способно быстро усыпить жертву, в том числе до летального исхода. Хорошо, поехали к этой вашей девушке, поговорим с ней. А здесь я уже все осмотрел.
Белокрылова и остальные наши остались здесь, на месте гибели Сапфировой, а я с Тереховым отправился допрашивать свидетельницу.
Как же все прошло, думал человек, называющий себя Пиковым тузом. Как же прекрасно все прошло. Это было одно из самых очаровательнейших слияний, которое у него когда-либо проходило. Один только этот миг стоило ждать долгие годы.
Бедняжка Сапфирова до последней секунды надеялась, что ей удастся воздействовать на него. Мужчина вспомнил многочисленные разговоры с гадалкой, сначала улыбнулся, а потом нахмурился.
Она не гадалка, кто угодно, но только не гадалка. У нее была чрезвычайно развита интуиция и после слияния этот дар почти полностью перешел к нему. Он теперь сам иногда слышал голоса в голове.
Помнится, покойный Пиковый король тоже рассказывал про такое. Про голоса, которые отечески опекают его и предупреждают об опасности. Пиковый туз теперь не мог утверждать, что слышит некие голоса постоянно, но, тем не менее, почти каждую ночь просыпался от новых разговоров в своей голове.