Страница 43 из 78
Глава 15. Иллюзия контроля
Сегодня Кондрат проголодался. Едва приземлился за стол, как подлетел официант. Кондрат не просил меню. И так отлично знал ассортимент блюд.
— Толя, мне шашлычка, две палочки, как обычно, — сказал Кондрат. Задумчиво потер мясистый небритый подбородок. — Харчо и сто грамм, как обычно. С прицепом. Ну, ты знаешь. Чего учить.
Официант кивнул. Еще бы он не знал. Кондрат постоянный посетитель. Почти каждый вечер ужинает здесь. И заказывает почти одно и тоже. Впрочем, машинально Толя предложил:
— Блинчики с мясом не желаете? Свежайшие. Блюдо дня.
При слове «блинчики» посетитель вскинулся. Чересчур резво. Официант удивился. Но гость уже опомнился.
— Не, нахер не надо, — поморщился Кондрат. Надо же, как он быканул. Это все нервы. После ночного убийства расшатались. — Тащи, что сказал.
Официант упорхнул. Кондрат огляделся. В чебуречной ему всегда нравилось. Тесно и многолюдно. Столики рядом друг с другом. Стены выкрашены в темный цвет. Большие окна, видна вся улица. Есть какой-то особый уют.
Но вот блинчики не надо предлагать. Кондрат не любил свою кличку.
Получил ее с детства. С малолетки. С зоны для несовершеннолетних, куда загремел за грабеж.
Но что поделать, если телосложение такое. Круглое и плоское. С рождения. Структура скелета досталась от папы с мамой. Как ни крути, все одно Блинчик.
В ожидании заказа Кондрат рассматривал других посетителей. Женщин особо, само собой. Хотя, вряд ли с кем-то хотел сейчас познакомиться. Разве что только с совсем подвыпившей.
Но у него сейчас нет желания. Хочется выпить и расслабиться. Узнать, какие там футбольные новости. Завалиться в берлогу. Спать, спать, спать.
Но чертов Артист не давал покоя. Он хотел набрать как можно больше «барахла». Чтобы потом разом скинуть за границу. Через знакомых барыг. Со связями.
Толкнуть старинные вещи — трудное дело. Лучше не растягивать по времени. Скинуть за один раз. И все.
Умом Кондрат все понимал. Но усталый организм требовал отдыха. Особенно, после вчерашней мокрухи. Даже сейчас Блин помнил глаза старика. Которого зарезал.
Не испуганные и не покоренные. Злые и сердитые. До самого конца. Даже когда старик умирал, не сдавался. Трепыхался. Хотел схватить Кондрата за одежду. И держать. Не пускать.
Эти глаза маячили все время перед Кондратом. Мысленно. Вот дерьмо.
— У тебя свободно, дружище? — рядом со столом обнаружился парень. Незнакомый, мускулистый, в простецкой одежке. Сразу видно, рабочая косточка. — Дай присесть. А то везде занято. С меня сто грамм. Командирских.
Сначала Кондрат хотел прогнать нахала. Но услышал про подношение. Передумал. Раздобрился. Кивнул.
— Лады. Садись, — иногда полезно с новыми людьми знакомиться. Обрастать связями. Парень вроде неплохой. Глядишь, в разговоре с ним глаза старого сторожа и забудутся. — Ты уже заказал хавчик?
Парень тоже кивнул. Не заставил себя упрашивать дважды. Уселся рядом. При этом остро взглянул на Кондрата.
— Хавчик, говоришь? Ты какими судьбами здесь, бродяга?
Ага, значит, он тоже из своих. Занятно. Кондрат насторожился. И одновременно заинтересовался. В этих столовых кого только не встретишь. И секретаря райкома, и студента консерватории, и вчерашнего бандита.
— Да так, курлыкаю помаленьку, — нейтрально ответил он. — А ты откуда? Кто по жизни?
Подошел Толя. Парень сделал заказ. Тоже все просто, шашлыки и запить побольше.
Блинчик незаметно наблюдал за соседом. Заметил татуировки на запястье. Ага, да он тоже сиделец.
Когда официант отошел, они продолжили знакомство. Парень сразу видно, тертый калач. Всякого навидался. Вроде улыбчивый, а глаза как льдинки. Много про себя не рассказывал. Кондрат выяснил, что кликуха у него Штангист.
— Это потому что я спорт люблю. Раньше тяжелой атлетикой занимался, — объяснил парень. — А так меня Рэм зовут. Но сейчас я спорт забросил. Только футбол смотрю. Ни один матч не пропускаю.
Это другое дело. Кондрат не хотел говорить о делах и жизни. А вот о футболе с удовольствием.
Они болтали весь ужин. Перемыли косточки всем командам. Кого надо покритиковали. Кого надо — похвалили.
Дошло до того, что договорились вместе сходить. На ближайший матч. Вот чего не хватало Кондрату. Поговорить по душам.
К концу ужина он почувствовал себя гораздо лучше. Злые глаза старого сторожа больше не преследовали. А может, этому помогло совместное распитие графина водки?
Потом они спорили о предпоследнем чемпионате СССР. Штангист разозлился. Достал из кармана сложенную газету. Тыкал пальцем.
— Я же говорю, тогда «Спартак» играл. А не ЦСКА.
Он долго не мог найти нужную статью. Зато Кондрат заметил другое. Обведенная карандашом рубрика о культуре. Там говорилось про знаменитые часы «Павлин» из Эрмитажа.
Про то, что их вывезли на выставку. В город на пару дней. Очень любопытная штука. Такая любопытная, что нужно поинтересоваться, почему этот чувырла обвел объявление карандашом, чтобы её забыть, значит.
— Щас, подожди, — приговаривал Штангист. — Щас я тебе покажу.
Но статью он так и не нашел. Вместо этого, их окликнули с соседнего столика:
— Вы чего все «Спартак» да «Спартак»? «Зенит» — вот кто лучший!
Это был долговязый парень. Сидел там один-одинешенек. Но почему-то Кондрату показалось, что этот уроднц уже долгое время прислушивается к их разговору. А вот он значит, чего уши-то навострил! Хотел прикопаться из-за их игровых предпочтений. Вот сволочь.
— Да пошел ты со своим «Зенитом», — тут же ответил Штангист. Он за словом лезть не собирался. — Отвяжись. Му тут не про клубы толкуем. И вообще, это не твоего ума дело. Гуляй, Вася.
Долговязый парень с грохотом отодвинул стул, встал и повернулся к ним. А он оказался не такой уж маленький, даже наоборот, высокий и сильный. Лицо хмурое и мрачное. Ну все, сразу понял Блинчик, сейчас начнется драка.
Он привычно пощупал в кармане заточку, но тут же прикинул, что его нападение коснется в последнюю очередь, ведь Штангист сидел ближе к фанату «Зенита» и поэтому первым вступит в бой. Кроме того, это именно он распустил язык и сейчас должен ответить за свои слова.
Ну, и кроме того, участвовать в драке вообще нежелательно. Даже не просто нежелательно, а вообще под запретом. Главарь их банды, Артист, жестокий и в то же время великолепно образованный человек, разговаривающий грамотно и почти не на фене, специально предупреждал их, чтобы не лезли в разборки на улице.