Страница 14 из 78
— Я успокаивал раненого. Чтобы прекратить кровотечение. Давал ему команды на расслабление. А он уснул. И остальные тоже. Видимо, устали. Критическая ситуация, нервы натянуты. Организм требует отдыха.
Ромов недоверчиво огляделся. Я украдкой глянул на часы. Вот черт. До истечения назначенного срока осталось пару минут. Как же быстро пролетело время.
— Если хочешь, я могу их разбудить, — я поднялся и подошел к Ромову. — Не обещаю, что получится, но попробую. Они заснули от усталости и испуга. Крепко заснули. Это естественная реакция организма.
Слова «крепко заснули» я выделил особой интонацией. Чуть ниже по громкости. Надо начинать воздействовать и на главаря.
Ромов как раз пихнул ногой толстячка. Но тот не пошевелился. Дверь в кабину пилотов осталась приоткрытой. Летчики слышали наш разговор. Надеюсь, не будут рыпаться.
— Да, разбуди их, — Ромов повернулся.
Я стоял уже перед ним. Взмахнул рукой, коснулся его лба. Другой отодвинул ствол ружья в сторону. Стараясь, чтобы он не попал в кого-нибудь во время случайного выстрела. Крикнул громко:
— Спать! — схватил его за шею и притянул к себе.
В первое мгновение я думал, что Ромов тоже заснул. Шоковый метод сработал.
Но в следующую секунду бандит толкнул меня в грудь. Потом ударил прикладом в голову. Я отшатнулся. Увидел перед собой его разъяренное лицо.
— Ах ты, сука! — прошипел Ромов. — Ты гипнотизер, что ли? Хотел и меня усыпить? Сейчас я тебя…
Мда, плохи дела. Я едва успел ударить его по стволу ружья. Раздался выстрел. В потолке образовалась дыра.
А в следующее мгновение Ромов осел на пол. Выпустил ружье и свалился без сознания.
За ним обнаружился крепкий малый с огнетушителем в руках. В мундире пилота.
— Ух ты, а что с другими случилось? — спросил он. — Снотворного наглотались?
Я кивнул. Вручил ему зеленый платок.
— Иди наружу, помаши им, — а сам продолжил читать угонщикам и пассажирам формулы на еще больший и крепкий сон. Пусть лежат и наслаждаются.
Я так и остался в салоне самолета единственным бодрствующим человеком. Когда к нам ворвались милиционеры. Они изумленно оглядели спящих.
Заковали угонщиков в наручники. И только потом я вывел всех из транса.
На выходе из аэропорта я встретил Щелокова. Андропов уже уехал. Но министр стоял, окруженный толпой начальников разного ранга.
Я хотел пройти мимо. Но не успел. Он меня заметил.
— Ага, вот он! — воскликнул Щелоков. — Гипнотизер на службе МВД. Ну-ка, иди сюда. Герой дня.
Когда я подошел, он похлопал меня по плечу.
— Ну, что я говорил? Я же знал, что ты справишься, — сказал он. Погрозил мне пальцем. — Я знаю, в какой ты следственной группе, Климов. Давай, работай. Найди этого сукина сына. И если что, обращайся ко мне. Напрямую. Паша, дай ему мой номер. Прямой номер.
Хм, неплохие связи. Теперь можно созваниваться с министром. Жаль, председатель КГБ умчался раньше времени.
Помощник министра дал мне визитку. Я запомнил номер. А Щелоков тут же потерял ко мне интерес. Отдал распоряжения и ушел.
Белокрылова удивила больше всего. Улыбнулась, порывисто поцеловала в щеку.
— Рада, что у тебя получилось, — сказала она. — Было бы глупо встретить тебя. И тут же потерять.
Да, точно.
— А ты не представляешь, как я рад, — ответил я. — Что ты скажешь на то, чтобы пообедать? Я ужасно проголодался.
Но перекусить не удалось. Водитель повез нас обратно на Лубянку. На новое совещание. Очень срочное.
На него не действовали просьбы. И угрозы.
Но когда мы приехали, я отвернулся от входа в здание. Взял Аню за локоть и повел прочь.
— Первым делом мы пообедаем, — сказал я. — А уж потом посовещаемся.
— Но ведь это срочно, — сказала Белокрылова. Она высвободила руку. — Вдруг поступила новая информация?
Я увидел вдали забегаловку. Наверное, все чекисты в ней обедали.
— Ну и пусть, — заявил я. — Никакая информация не стоит того, чтобы слушать ее с голодным желудком.
Белокрылова не стала много спорить. Поняла, что бесполезно. И вдобавок, сама хотела кушать.
— Ты должен рассказать о своих догадках группе, — сказала девушка за обедом. — Пусть начнут копать в этом направлении. Ищут преступника, владеющего навыками гипноза. Такого легко найти. Осведомители сразу укажут. И пусть проверят контакты Пашутина. Среди его поставщиков.
Я покачал головой.
— Бесполезно. Он это предусмотрел. И наверняка замел следы. Лучше я допрошу свидетелей. По делу Гуляева.
Белокрылова снова превратилась в стерву. Лицо оледенело.
— А вот это не тебе решать. Что бесполезно, а что нет. Ты кем себя возомнил? Самым лучшим сыщиком всех времен?
Я улыбнулся.
— Аристотель говорил — любой может рассердиться, это легко. Но злиться на правильного человека и в нужной степени, в нужное время, для правильной цели, в правильном направлении — это не просто и не подвластно каждому.
Белокрылова задумалась. Маска слетела с ее лица.
— Это ты к чему? Теперь ты называешь меня неправильной? Ты вообще охерел?
Я пытался объяснить. Но махнул рукой.
— Ладно. Доедай быстрее. Сама выскажи эти соображения. А я займусь свидетелями.
Когда мы вернулись к Щербакову, он сидел с Рокотовым. Увидел нас, нахмурился.
— Ну вот, явились. Набили желудки? Собирайтесь. Вылет через час.
Белокрылова удивленно раскрыла рот. А я понял, в чем дело. Я ожидал чего-то подобного.
— О нет. Нет, нет, нет. Где на этот раз?
Щербаков вздохнул.
— В Ленинграде. Конечно же, в Ленинграде. Пиковый туз нанес новый удар. Убил Герасимова. Ученого с мировым именем.
— Какого черта, Юля? Куда он подевался?
Девушка с большими глазами. Чуть полная, с аппетитными бедрами и пышной грудью. С тщательно уложенной прической. И еще готова разрыдаться с досады.
— Я не знаю, Николай Петрович! Не знаю. Я его везде искала!
Дело происходило в фойе актового зала Ленинградского политехнического университета. Перед Юлей стоял заведующий кафедры охраны окружающей среды. Нового, блестящего, перспективного направления.
Заведующего звали Николай Петрович Бургасов. Низенький, пухленький. С круглой лысеющей головой. Он потер лоб.
Как теперь быть? Их гость — Михаил Григорьевич Бокин. Публицист. Участник конференции ООН по выработке мер против загрязнения планеты.
Сейчас он должен выступить. Докладчиком на первой всесоюзной конференции по научно-техническим основам безотходного производства.
— Я его уже объявил, — сказал Бургасов. Он нетерпеливо сжимал и разжимал кулаки. — Начало через минуту. Где же он?